Кан Ся прикусил губу. Топографическая экспедиция Его Величества Николая II, имеющая на руках все документы из имперской канцелярии и при этом пытающаяся обойти пограничные посты… все это выглядело по меньшей мере странно.
Нет, он прекрасно знал, что три четверти грузов переправляют через Амур его же соотечественники, но вот насчет контрабанды… Слишком уж походило это обвинение на попытку развязать очередной пограничный конфликт.
– Вы заблуждаетесь, – тщательно проговаривая трудные русские слова, произнес он. – Наши перевозчики не являются контрабандистами. Они перевозят грузы только из Китая в Китай. А вот когда вы отошли от Благовещенска в сторону Зазейской области, то ступили на земли нашего государства, – он помедлил и с удовольствием выговорил: – не-за-кон-но.
* * *
Услышав это, Семенов едва не взвыл, потому что так оно и было. Земли восточнее Благовещенска все еще контролировали китайцы, и как только они с Энгельгардтом миновали последний казачий пост, они были обязаны пройти китайский пограничный контроль. Вот только одна беда: на левобережье Амура китайских пограничников никогда и не было – только здесь, в Айгуне. Нет, китайцы пытались основать на спорной Зазейской равнине хотя бы несколько пограничных постов, но казачки их вышибали оттуда мгновенно.
– Так вы будете что-то делать или мне жаловаться вашему губернатору? – уходя от этой неприятной темы, с напором поинтересовался он.
– Вы сможете показать место, где на вас напали? – выдержав паузу, сухо спросил китаец.
Семенов неуверенно кивнул.
Китаец повернулся к сержанту, что-то произнес на своей тарабарщине и протянул Семенову изъятые у него документы.
– Прошу вас… Ли поедет с вами. Но сначала пройдите, пожалуйста, пограничный контроль. Это правило действует для всех.
* * *
Курбан был в отчаянии. Будда принял его жертву, но вместо того, чтобы объяснить ему его судьбу, просто исчез. Впрочем, была и еще одна неприятность – русские. Курбан знал, что как только весть о постигшей отряд беде перенесется на тот берег Амура, они объявятся здесь и не успокоятся, пока не найдут каждого из своих погибших соплеменников.
Поэтому, едва занялся рассвет, он собрал всю одежду русского начальника, взвалил труп на плечи и, пошатываясь, потащил огромное пухлое тело обратно к реке. Сбросил его там же, где и нашел, кинул рядом одежду и лишь тогда заметил валяющуюся на каменистом берегу квадратную кожаную сумку. Поднял, не сразу, но сообразил, как работает застежка, и аккуратно открыл. Внутри лежала покрытая тысячами мелких значков бумага.
Сердце у Курбана взволнованно подпрыгнуло. За те два года, что он пробыл в буддийском монастыре в качестве прислуги, он четко усвоил: где письмо, там и вековая мудрость. Бережно, с максимальной осторожностью он вытащил все до единой бумаги из сумки, разложил их на берегу и затаил дыхание.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: эти письмена – магические. Ровные колонки странных округлых значков, диковинные, никогда прежде не виданные чертежи, но главное – карта неведомой и, скорее всего, священной земли.
Курбан видел карты и прежде – и в монастыре, и когда был на воспитании у русского попа – и сразу понял, что эти извилистые, похожие на вены линии – священные реки, а кругляшки – либо города, либо обозначение неведомых святилищ.
Внутри у него похолодело. Судя по всему, русский кесарь – а на каждой бумаге был тщательно выписан именно двуглавый орел, родовое тавро Орус-ханов, – прислал сюда не просто воинов. Это были воины-жрецы, по слову которых владыки и принимают самые важные решения.
– Милостивый Эрлик… – пробормотал он. – Что же мне делать?
Боги снова послали ему знак, но истолковать его пока не удавалось.
Вдалеке послышался цокот копыт, и Курбан мгновенно собрал и сунул за пазуху бумаги, юркнул в заросли ивняка и затаился. А как только из-за бугра выехал отряд китайских полицейских с единственным выжившим вчера русским во главе, Курбан молитвенно сложил руки и облегченно вздохнул: боги снова повели его к цели – стремительно и прямо.
* * *
Поручик Семенов спрыгнул с лошади и начал обходить трупы убитых товарищей, а китайцы, быстро обсудив положение, оставили возле него двух полицейских и, погоняя лошадей, умчались вверх по реке.
«А где же Андрей Карлович?» – болезненно прищурился Семенов, старательно отгоняя от себя мысль, что, возможно, Энгельгардт был еще жив, когда он спасал свою шкуру.
Поручик вошел в реку, преодолевая стремительный белый поток, перешел на другой берег и только тогда заметил торчащие из ивняка белые босые ступни. Тяжело волоча ноги, он бросился к ивняку, раздвинул осыпающиеся желтыми мелкими листьями ветви и замер.
Андрей Карлович лежал на спине, привольно раскинув руки и ноги, но был совершенно голым! А его горло – от уха до уха – пересекал жуткий, чуть ли не до позвоночника разрез.
– Господи Иисусе! – охнул Семенов и судорожно перекрестился. – Кто это вас так?
Энгельгардт, понятное дело, молчал.
Поручик опустился на колени, преодолевая дрожь во всем теле, попытался прикрыть мертвецу веки и почти сразу признал, что это бессмысленно: слишком уж долго пролежало тело.
«Но почему он без одежды?!»
Семенов огляделся по сторонам и почти сразу же обнаружил брошенную неподалеку одежду. Он встал, перебрался к вороху окровавленного тряпья, двумя пальцами переложил каждую вещь и вдруг осознал, что здесь не хватает главного – офицерской сумки.
Сердце поручика екнуло. Кто-кто, а уж он-то знал, что в сумке обязательно должна лежать карта маршрута, не говоря уже об иных не подлежащих огласке документах.
«Черт! – осенило его. – А ведь это наверняка китайцы!»
Пока это было лишь предположение, но Семенов прекрасно понимал, что единственная заинтересованная в похищении документов на русском языке структура – это цинская агентура, скорее всего, военная.
Сзади, поднимая тучи брызг, подъехали на лошадях оставленные для его охраны два китайских полицейских и начали что-то быстро обсуждать.
– Их всех… – показал Семенов рукой на голого Андрея Карловича и махнул в сторону Амура, – на тот берег надо.
Китайцы переглянулись и быстро затараторили на своем, а Семенов снова посмотрел на Энгельгардта и сокрушенно покачал головой. Он не понимал ровным счетом ни-че-го! Если хунгузы охотились только за документами, то зачем убивать? А главное, почему Энгельгардт раздет? И еще… Семенову все время казалось, что от покойника чем-то пахнет… то ли какой-то странной травой, то ли тем особым запахом, что появляется в доме после визита православного священника…
«Неужели смирна?» – внезапно подумал он, нагнулся, принюхался и теперь уже попал в совершенный тупик: запах был именно смирны.
* * *
Первым делом Кан Ся лично и весьма тщательно досмотрел груз этой странной «топографической» экспедиции: одежда, провиант, инструменты… и ни единого документа!
«Они все учли…» – скользнуло по сердцу холодком, и настроение мгновенно испортилось.
Кан Ся понимал, что имеет дело с военными. Будь эта экспедиция действительно топографической, он бы нашел бездну ненужных вещей – водку, игральные карты, зашитые в лямки мешков деньги наконец… Но нет: груз был подобран по-военному рационально – лишь то, что действительно понадобится. И никаких документов – ни листочка!
– Извините, господин капитан! – отвлекли его.
– Что там еще? – раздраженно отозвался Кан Ся и развернулся. Это был сержант Ли.
– Лодочник Бао опять контрабанду на ту сторону повез, – доложил сержант.
Кан Ся скрипнул зубами. Ему не позволяли в это вмешиваться, но чуть ли не каждую неделю, подкупив хронически обкуренных пограничников и не без дозволения своекорыстной таможни, хунгузы переправляли на русский берег незаконно намытое в горах золото, а обратно везли скупленное у русских интендантов оружие. А потом появлялись трупы – точно так же, как и в этой вырезанной экспедиции.
– Возьми их, Ли! – жестко распорядился он. – Всех возьми! Справишься?
– Слушаюсь, господин капитан! – счастливо улыбнулся Ли. – Я не подведу!
Кан Ся проводил молодого сержанта одобрительным взглядом и подал знак заводить недавно арестованных хунгузов на допрос.
* * *
Кан Ся допросил всех шестерых лично и достаточно быстро уяснил, что здесь об этом странном русском отряде никто и ничего ему не расскажет. Хунгузы, как всегда при нападении на охранные отряды, охотились за оружием и товаром, а кого именно эти отряды охраняют и куда сопровождают, им было глубоко безразлично.
Он еще раз обошел стоящих у стены бандитов, но ничего, кроме презрения к смерти, да и к жизни, пожалуй, у них в глазах не разглядел. Остановился напротив одного и покачал головой.
– Ты ведь неплохо работал, Чжан Фу. Мог бы лет через десять стать офицером.
