Ознакомительная версия.
Бибикин на секунду задумался. Он действительно прекрасно знал в лицо всех городских бандитов, страстно любил взятки, но... но подполковник строго-настрого запретил пропускать к усадьбе кого бы то ни было. Или к хлопцам Котяры Пакостного, тесно связанного с милицейским начальством, данный приказ не относится?! К ним вообще много чего не относится: ни вождение машин в пьяном виде, ни избиение рыночных торговцев средь бела дня на глазах у многочисленных свидетелей, ни убийство на кладбище одного сбрендившего коммерсанта, нагло заартачившегося по поводу увеличения размеров ежемесячной дани и пригрозившего пожаловаться прокурору. Кстати, безмозглый кретин угрозу выполнил, накатал-таки заяву. Прокурор не замедлил известить о столь вопиющем безобразии Котяру. Спустя сутки коммерсанта обнаружили средь могил с проломленным арматурой черепом... С другой стороны – строжайший приказ шефа, не терпящего ни малейшего непослушания и не отличающегося человеколюбием. В конечном счете окончательно запутавшийся лейтенант решил связаться по рации с подполковником. Пусть Бутылкин сам разберется, а то угодишь ненароком как кур в ощип. Между тем Бу-Бу, успевший обкуриться анаши до одурения, почти ничего не понимающий в происходящем, но твердо убежденный в собственной неприкосновенности (правая рука Котяры, как-никак!), выбирал среди сержантов первую жертву. Надоть поставить мусорков на место, а то, вишь, препираться вздумали! Непорядок! Выбор его пал на Тупова. Шибко усы противные! Бу-Бу широко размахнулся...
– Приехали ребята Кошкина, – с трудом пробившись сквозь эфирные помехи, доложил начальнику отделения Бибикин. – Требуют немедля пропустить... – Тут он услышал хлесткий звук удара и краем глаза Тупова, подрубленным бревном рухнувшего на асфальт.
– Один из них, здоровущий такой, вырубил нашего сержанта, – дрогнувшим голосом добавил лейтенант. – Как прикажете поступить?
– Примените оружие! – прорычал взбешенный Ольгерд Пафнутьевич. – Всех задержать! Немедленно высылаю подкрепление! Обсеришься – заживо сгною!
– Лупов! Дубов! Огонь на поражение! – заверещал дисциплинированный Бибикин, выхватывая пистолет. Дубов полоснул по «Вольво» из автомата, разбив лобовое стекло, но по случайности никого из пассажиров не задел, а вот Лупов не успел. Встретившись с кулаком Бу-Бу, он мигом составил компанию бесчувственному Тупову. Всхлипнув от страха, Бибикин, не целясь, выстрелил. Пуля впилась в мясистую ляжку Бу-Бу. Не ожидавший подобного поворота событий, бандит взвыл от боли и возмущения.
– Е-мое, вляпались, – потерянно пробормотал Сыч.
– Съе...ем в темпе! – истерически взвизгнул Псих.
Сыч выкрутил руль на сто восемьдесят градусов и с силой вдавил педаль газа.
– Стой, сука! Меня забыл! – закричал Генерал, пытаясь бегом догнать машину. В этот момент прибыло обещанное Бутылкиным подкрепление. Раненого Бу-Бу и бестолково мечущегося по дороге Генерала повалили на землю, старательно измордовали, забросили в «воронок» и умчали в кутузку...
* * *
Выслушав доклад сконфуженных Лелика-Толика-Вовика, мадам Звездовская зашипела, как разъяренная кобра. В настоящий момент она здорово смахивала на Бабу Ягу, у которой незаконно отобрали ступу, помело, избушку на курьих ножках, а самой в ультимативной форме предложили переселиться на свалку, в теплую компанию бомжей.
– Старый вонючий козел! – закончив шипеть, выкрикнула Татьяна Петровна. – Я тебе, жопа с ножками, покажу, где раки зимуют. «Волна преступности»!.. «Людей катастрофически не хватает»!.. Как же, не хватает! Везде своих гнусных ментов понатыкал! Все подступы к усадьбе перекрыл! Ублю-ю-ю-док! Лелик, немедленно подготовь указ о прекращении дополнительного финансирования Лозовского отделения из средств городского бюджета. (Раньше, до «бриллиантового конфликта», госпожа мэр исправно перечисляла в местное отделение милиции внушительную сумму, позволявшую Бутылкину содержать сверх штата порядка тридцати сотрудников.) Толик, срочно аннулируй распоряжение о выделении Бутылкину средств на ремонт здания. А ты, Вовик, выйди-ка, милый, со мной в соседнюю комнату!
– Бедненький! – Оставшись наедине с Вовиком, Татьяна Петровна кончиками пальцев дотронулась до ссадины на лбу, полученной клевретом в результате вынужденного падения ничком на грязный асфальт. – Как они тебя покалечили, изверги! Такое симпатичное личико изуродовали! – Откровенно говоря, ссадина была ерундовой. Любой мальчишка ежедневно приносит домой с десяток подобных «увечий». Однако Звездовская знала, что делает. Самолюбивый Вовик надулся, стиснул кулаки...
– Мы обязаны отомстить, – нашептывала Татьяна Петровна. – Зло не должно оставаться безнаказанным! Измываться над моими доверенными людьми? Не потерплю! Ты, кажется, в армии служил сапером?
Вовик с готовностью кивнул, начиная соображать, к чему клонит хозяйка.
– Двадцатого июня ураган снес гараж-«ракушку» Бутылкина, – продолжала госпожа мэр. – Теперь машина этого скота паркуется на улице, возле подъезда... – Звездовская многозначительно замолчала, а амбал понимающе ухмыльнулся.
* * *
Узнав о происшествии на объездной дороге, а главное – об аресте Бу-Бу и Генерала, Котяра взвыл так, будто ему наступили на хвост кованым сапогом.
– Вы...док ментовский! – бесновался мафиози, мечась по комнате и с садистским наслаждением круша мебель. – Я его, пидораса, в канализации утоплю! Кишки на уши намотаю! Яйца в узел завяжу! Осиновый кол в очко загоню!
Истерика пахана длилась не менее часа. За это время он умудрился разгромить комнату до основания. Псих с Сычом испуганно жались по углам, не без оснований опасаясь «попасть под раздачу»[5]. В конце концов, выплеснув избыток злобы, Кошкин обрел способность более-менее связно мыслить.
– Слушай внимательно, Псих, – приплясывая на обломках дорогого импортного гарнитура, возопил он. – Твоя цель – недавно отстроенная дача Бутылкина. Сегодня же ночью. Ы-ы-ы! У-у-у! Возьмешь пару надежных ребят. Два, нет, лучше три гранатомета! Чтоб там камня на камне не осталось! Усекаешь?! Тогда за дело! Не дай бог облажаешься! Живьем в землю закопаю, на помойке! А ты, Сыч... – Крестный отец на секунду задумался. – Ты доведешь до ума ранее намеченное мероприятие. Я имею в виду слежку за кладоискателями. Не обязательно подкатывать к усадьбе на машине. Не хрена фраериться! Под покровом темноты проберешься туда через лес. Да, да! Ножками, ножками! Или ты пешком ходить разучился?! Нет?! Ну и отлично! А не проберешься – я тебе копыта собственноручно ножовкой отпилю! Вперед, олухи!
* * *
Ольга Жеребцова потрудилась на славу. Приготовила на спиртовке (дождь не позволял разжечь костер) вполне съедобный обед.
– Вернемся к нашим баранам, – насытившись, сказал Никаноров, поковыривая спичкой в зубах. – Попробуем приблизительно определить общее количество мест, где придется копать. Итак, взглянем снова на план: тринадцать, или тридцать, или тридцать пять (что, впрочем, маловероятно – слово короткое) шагов в сторону пруда. Затем «... шагов к забору под прямым углом ...ть». «...ть» – это сколько? Пять? Шесть? Девять? Десять? Одиннадцать? Двенадцать?.. Боже мой! Чисел, оканчивающихся на «...ть», несметное множество. Можно рыться в земле до скончания века! – Лицо Никанорова приобрело кислое выражение.
– Максимум пятнадцать, – вмешался Скляров.
– Почему? – удивились компаньоны.
– Я проверил. От флигеля до остатков забора ровно пятнадцать шагов. Значит, – заведующий музеем что-то быстро прикинул в уме, – значит, искать нужно не в «несметном множестве» мест, как полагает Вадим, а лишь в тридцати шести или, на худой конец, в сорока пяти, если «...ть» означает тридцать пять.
– Тоже не фонтан! – буркнул Кожемякин. – Замучаемся.
– Ничего! – утешил приятеля заметно повеселевший Никаноров. – Игра стоит свеч. Круг поисков ограничен. Это радует! Кстати, одна яма – «тринадцать плюс пять» – уже выкопана.
– Кроме того, мы можем найти клад гораздо раньше, – встряла Жеребцова. – Хоть со второй, хоть с третьей попытки!
– За работу! – взревел Кожемякин. – Не хрена рассиживаться!
– Не гони коней, – урезонил его Скляров. – Лучше посмотри на улицу.
Охранник высунулся из палатки и сразу же, отфыркиваясь, нырнул обратно. Мелкий моросящий дождик постепенно усиливался, грозя перейти в ливень.
– Обождем до вечера, – посоветовал Никаноров. – Авось дождь поутихнет. А заодно отдохнем, обсушимся...
– Ночь! Загадочный свет луны! Громадный сундук, набитый сокровищами, – мечтательно закатила глаза Ольга. – Очень романтично! Как в кино!
– Заткнись, дура, да помой посуду! – бестактно оборвал ее Кожемякин. – Слышь, Вадик, водка есть? Дай глотнуть, а то зуб на зуб не попадает!..
* * *
К двенадцати ночи дождь действительно прекратился. Тучи немного раздвинулись, выпустив на свободу помятую, отсыревшую луну.
Ознакомительная версия.
