– В таком случае, за высшую справедливость!
Они снова отхлебнули из стаканов.
– А всё-таки, чем ты занимаешься, Рич? Если я ничего не путаю, то у каждого разведчика должно быть хорошее легальное прикрытие, – Кроуз хохотнул.
– А ты угадай, Джозеф, – после второго «ДжонниУокера» Ричарду тоже захотелось предложить своему новому знакомому какую-нибудь игру.
– Идёт. Профессия свободная, – вслух прикидывал Кроуз. – Художник? Нет, для художника, ты слишком собран. Биржевой маклер? Вряд ли. Я неплохо знаю этих ребят. На лихого парня тоже вроде не похож… Вот что: ты – или частный детектив, или журналист.
Он провёл пятернёй по своим седым и ещё довольно густым волосам, зачёсанным назад.
– А вы опасный человек, мистер Кроуз! – американец разлился захмелевшей улыбкой. – Я – репортёр «Associated Press».
– Джозеф, просто Джозеф, – хозяин заведения был явно доволен собой, – значит, твои редакционные боссы тоже считают, что скоро здесь будет больше новостей, чем в Японии.
– Я вообще-то думал, что виной всему мой несдержанный язык, – Ричард ослабил на шее свой модный галстук.
– Ты переоцениваешь собственную значимость и поэтому обращаешь внимание на ничего не стоящие детали, вроде моего перстня, – он предъявил на обозрение свой левый мизинец, на который и в самом деле периодически поглядывал корреспондент.
– Правда? А на какие же детали мне стоит обращать внимание? – американец слегка наклонил голову и с любопытством посматривал на Кроуза.
– Ну, хотя бы на ту, что Цы Си с уткой стоит прямо за твоей спиной! Ахахаха!
Китаянка предполагала, что поворот будет резким, поэтому вовремя сделала полшага назад. А когда Ричард восхищённо уставился на неё, церемонно ему поклонилась.
– Привыкай, Рич. Гонконг – это город, в котором Солнце не обязательно восходит на Востоке, – Кроуз в старой английской манере заложил салфетку за ворот рубашки.
– Да, и где всякий приезжий подвергается опасности в первый же день своего пребывания быть сбитым на проезжей части каким-нибудь сумасшедшим японцем, разъезжающим на дорогущем чёрном «Паккарде».
Кроуз застыл на пару секунд с вилкой в руке.
– Так вот оно что, – он в задумчивости пережёвывал нежный поджаристый кусочек утки.
– Что? Вы знаете, куда я могу прислать счёт за чистку костюма? – Ричарду утка, овеянная лёгким дымком персиковой древесины, пришлась весьма по вкусу.
– Так, где это произошло? – он, казалось, не обратил внимания на полушутливый намёк, что было бы совсем неплохо заставить наглого японца расплачиваться за нанесённый ущерб.
– Да здесь совсем недалеко, на углу Натан-роуд.
– А скажи, Рич, японец был в машине один?
– Честно говоря, я не заметил. Хотя… нет, в машине был кто-то ещё.
– Почему ты так решил? – Кроуз отложил столовые приборы, сцепил руки в замок и, беспокойно поигрывая большими пальцами, смотрел на репортёра.
– Потому что в то время, как он высунулся чуть ли не по грудь из «Паккарда» и что-то яростно мне кричал, потрясая кулаками, кто-то должен был вести машину.
– Я же сказал, что в тебе есть что-то от частного детектива, – седовласый Господин был явно удовлетворён предоставленной Ричардом информацией.
– Ну, так и кто же это?
– Кто этот японец, не так уж и важно. Ну, допустим, твой коллега.
Ричард с силой проглотил кусок.
– Тоже репортёр? Что-то не похож.
– Нет, тоже шпион, – засмеялся Кроуз.
Было непонятно, когда он шутил, а когда говорил всерьёз.
– А вот, кто сидел за рулём – это гораздо интересней. – Теперь он разговаривал как бы сам с собой. – В Гонконге всего три чёрных «Паккарда» элитной серии 1931 года с 12-цилиндровым двигателем. Если я всё правильно понял, то на перекрёстке Натан-роуд тебя чуть не сбил именно такой?
– Да, он явно не был 8-цилиндровой дешёвкой, которую начали выпускать в 35-ом, – блеснул своими познаниями американец.
– Похоже, 990 долларов для тебя не деньги, – улыбнулся Кроуз.
– Вовсе нет, и именно поэтому я неплохо разбираюсь в дорогих машинах, – Ричард не обиделся на колкость, отпущенную англичанином по поводу его финансовых возможностей.
– Ты мне определённо нравишься, Рич. Думаю, со временем мы станем добрыми друзьями. Если ты, конечно, не возражаешь, – на всякий случай осведомился он.
Репортёр развёл руками, с его стороны причин для возражений не было.
– Тем более, что этого времени у нас осталось не так много, – глаза седовласого господина при этих словах как-то стремительно потемнели и на несколько мгновений стали одного цвета с застывшем в стаканах «Джонни Уокером». – Но не будем о грустном. Как насчёт партии в шахматы?
– Боюсь, Джозеф, я не смогу быть достойным для тебя соперником. Я не слишком-то хорошо играю…
– А что такое, по-твоему, быть достойным для меня соперником? – оборвал его прелюдию скромности Кроуз. Он, как видно, не любил пустых разговоров вокруг да около.
– Я думаю, всё дело в уровне игры.
– Значит, ты ещё до начала игры решил, что я играю лучше?
– Да, но я слышал о том, как хорошо играет Цы Си, – напомнил репортёр.
– Да, но я же тебе предлагаю сыграть не с ней, а со мной – напомнил в свою очередь Кроуз.
Ричард примирительно рассмеялся.
– Ладно. Возможно, я делаю поспешные выводы, но что-то мне подсказывает, что ты, Джозеф, очень сильный игрок.
– Возможно, – не стал спорить Кроуз, – но я хочу тебе сказать о другом. – Он почесал ухо. – Когда ты согласился сыграть с Сянь Пином в числа, тебя не слишком-то волновало, насколько ты сможешь быть интересным ему соперником. Ты просто хотел выиграть, ведь так?
– Я думал, что это будет не слишком сложно, – откровенно признался Ричард.
– Итак, решив, что игра проста ты сразу посчитал, что сможешь победить. При этом сила твоего соперника тебя вовсе не интересовала. А знаешь ли ты, Рич, сколько денег ежедневно в мире проигрывается в «Блейк Джек» только потому, что кто-то считает, будто это совсем несложная игра?
– Догадываюсь. Но я точно знаю, что шахматы – это сложная игра, – Ричард не совсем понимал, к чему клонит его собеседник.
– Игры не делятся на сложные и простые, сынок, – Кроуз дал понять, что взял на себя шутливую роль наставительного американского «папаши». – Игры делятся на те, в которые ты готов победить и те, в которые ты уже заранее проиграл.
Он хлопнул в ладоши, и из-за полупрозрачной шторки через несколько секунд появилась Цы Си с внушительных размеров шахматной доской. Как китаянка услышала его? Может, подглядывала? Для Ричарда это так и осталось загадкой.
Фигуры были дорогими, нефритовыми, а королевские короны венчали небольшие драгоценные камни. Ричард долго рассматривал ладью, выполненную в форме храмовой пагоды. Ему выпало играть чёрными. Вот как всё происходило.
е2-е4 – е7-е5
– А чем Вы занимались раньше, мистер Кроуз? До того, как стали владельцем «Усталого Дракона».
2. f2-f4 – e5×f4
– Охранял богатых джентльменов, страшно завидовал им и сам очень хотел стать богатым джентльменом.
3. К: f4 – g7-g5
– Что-то мне подсказывает, что у Вас это получилось.
– А у тебя неплохо получилось прибедняться насчёт игры в шахматы. По крайней мере, ты имеешь представление о принятом Королевском гамбите.
4. С: с4 – С:g7
– Это всё, что я ещё помню о нём. Вы работали в полиции?
5. c2-c3 – g5-g4
– Мой отец был полицейским, одним из первых белых полицейских в Гонконге. В самом начале в Британской Колониальной полиции служили почти сплошь индусы и китайцы. А он разорился, играя на бирже ещё до моего рождения.
6. 0–0 …
– Вы жертвуйте коня в дебюте, на шестом ходу, мистер Кроуз?
– Что, похоже, такого варианта развития событий тебе не приходилось разыгрывать? Жертвую!
– Ну, что ж, хорошо, принимается, – американец снял белого коня с доски, поставив на его место пешку:
6. … g4×f3
– Послушай, Рич, ты только недавно говорил, что я похож на сильного игрока, верно?
– Я и теперь так считаю, – подтвердил репортёр.
– Тогда объясни мне, какого чёрта ты принял жертву? – лицо Кроуза стало неожиданно очень серьёзным и даже слегка угрожающим.
– А может, я блефую? – Ричард подался вперёд за столом, опираясь на локти. Ему было интересно посмотреть, что хозяин «Дракона» ответит на это, как выкрутится. Американец выдержал его тяжёлый взгляд.
– Ты помнишь, что я тебе говорил про «оппортунистов»? – Кроуз произносил слова совершенно спокойно, даже размеренно, и снова раскуривал сигару. – Если ты играешь краплёными картами, ты должен быть на сто процентов уверен, что крапил их именно ты.
– Да, я помню, – подтвердил Ричард.
– С сильным соперником многие смогут сыграть в полную силу, и даже прыгнуть выше головы. Но только настоящие мастера даже со слабыми соперниками играют безупречно. И знаешь почему?
– Потому что нет слабых?
– Именно! И поэтому, если ты хочешь блефовать в Королевском гамбите, ты должен знать, что принимая жертву коня на шестом ходу, чёрным, только при очень точной игре удаётся свести партию вничью. А ради ничьей не блефуют. Так-то, сынок. – Кроуз через стол дружески похлопал американца по плечу. – Поэтому предлагаю тебе ничью, которой ты пока что не заслужил.
