Внешний слой кожи потрескался, края загибаются назад. Отшелушившийся эпидермис полупрозрачный, как тонкая пленка в яйце. Под ним проглядывали ярко-красные ткани с белыми вкраплениями там, где соприкасались с мятыми простынями. Ламанш прижал палец в перчатке к задней мышце, на алой плоти появилось белое пятно.
Юбер присоединился к нам, когда Ламанш возвращал тело в прежнее положение. Мы оба вопросительно взглянули на него.
– Пусто.
Мы с Ламаншем переглянулись.
– Там две кроватки. Наверно, детская. Соседи говорят, в Доме жили двое малышей. – Он тяжело дышал. – Близнецы. Их там нет.
Юбер достал платок и вытер обветренное лицо. Пот и арктический воздух – не самая лучшая комбинация.
– Нашли что-нибудь?
– Конечно, потребуется полное вскрытие, – ответил Ламанш своим меланхоличным басом. – Но я уже могу сказать, что, когда начался пожар, люди были живы. По крайней мере вон тот.
Он показал на тело номер два.
– Мне нужно еще минут тридцать, потом можете их забирать.
Юбер кивнул и пошел к своей команде.
Ламанш направился к первому телу, потом вернулся ко второму. Я молча наблюдала за ним, отогревая заледеневшие пальцы дыханием. Наконец он закончил. Мне не пришлось спрашивать.
– Дым, – сказал Ламанш. – Вокруг ноздрей, в носу и воздушных пазухах.
Патологоанатом посмотрел на меня.
– Они еще дышали во время пожара.
– Да. Еще что-нибудь?
– Мертвенная бледность. Вишнево-красный цвет. Угарный газ в крови.
– И...
– Трупные пятна при надавливании бледнеют и исчезают. Еще не установились. Такое случается только через несколько часов после образования мертвенной бледности.
– Да. – Ламанш посмотрел на часы. – Только девятый час. Этот мог бы жить часов до трех или четырех утра. – Он снял латексные перчатки. – Мог бы, но пожарная бригада приехала в полтретьего, значит, смерть произошла раньше. Трупные пятна слишком разнообразные. Что еще?
Вопрос остался без ответа. Снизу донесся шум, топот по лестнице. В дверях появился пожарный, красный и запыхавшийся:
– Estidecofistabernac!
Я мысленно пролистала свой словарь языка Квебека. Нет такого. Взглянула на Ламанша. Прежде чем тот успел перевести, мужчина продолжил.
– Есть тут кто-нибудь по имени Бреннан? – спросил он Ламанша.
У меня в желудке образовалась пустота.
– У нас тело в подвале. Говорят, нужен этот парень, Бреннан.
– Я Темпе Бреннан.
Мужчина одарил меня долгим взглядом, склонив набок голову и зажав шлем под мышкой. Потом вытер нос тыльной стороной ладони и снова посмотрел на Ламанша.
– Можете спускаться, как только начальник даст добро. И прихватите с собой ложку. Там мало что осталось.
Пожарный проводил нас вниз и в заднюю часть дома. Здесь большая часть крыши отсутствовала, и мрачное помещение заливал солнечный свет. В зимнем воздухе танцевали частички пыли и сажи.
Мы остановились у входа на кухню. Слева я распознала остатки разделочного столика, раковины и нескольких больших кухонных аппаратов. Посудомоечная машина открыта, внутренности черные и расплавленные. Везде обугленные доски, те же гигантские палки, что и в передней.
– Держитесь стены, – предупредил пожарный и махнул рукой, исчезая за дверным косяком.
Он появился снова через несколько секунд, осторожно двигаясь с западной стороны комнаты. Крышка разделочного столика за ним загибалась вверх, как лакричный фунтик. В ней застыли осколки разбитых бутылок из-под вина и непонятных флаконов разного размера.
Мы с Ламаншем последовали за пожарным, прижимаясь к передней стене, держась как можно дальше от центра комнаты, пробираясь мимо обожженной резины, взорвавшихся металлических контейнеров, развороченных пропановых баллонов.
Я остановилась за пожарным и оглядела руины. Кухня и примыкающая к ней комната сгорели дотла. Потолка нет, от разделяющей стены остались лишь несколько обугленных досок. Вместо пола зияет черная дыра. Из нее торчит раздвижная лестница. В отверстия видны мужчины в касках, которые подбирают мусор и либо откидывают, либо уносят его.
– Там тело, – сказал мой проводник, кивая на дыру. – Нашли, когда начали убирать резину из провала.
– Одно или несколько? – спросила я.
– Если бы я знал. Это вообще не похоже на человека.
– Взрослый или ребенок?
Он посмотрел на меня так, будто засомневался в моих умственных способностях.
– Когда мне можно туда спуститься?
Пожарный взглянул на Ламанша, потом снова на меня.
– Все зависит от начальника. Подвал все еще чистят. Мы же не хотим, чтобы что-то раскололо ваш прелестный череп.
Его улыбка по замыслу явно должна была получиться обворожительной. Возможно, он даже тренировался перед зеркалом.
Мы смотрели, как пожарные внизу крепят доски и тяжело ходят взад-вперед с грузом мусора. Я слышала дружеские подшучивания невидимых людей и звуки перетаскивания чего-то тяжелого.
– Они не подумали, что могут уничтожить улики? – спросила я.
Пожарный посмотрел на меня так, будто я предположила, что в дом ударила комета.
– Там только доски от пола и мусор, который сыплется с первого уровня.
– С помощью вашего "мусора" мы могли бы установить последовательность захоронений, – ответила я ледяным голосом, похожим на сосульки, свисающие со стойки. – Или положение тела.
Он посуровел.
– Там еще могут оставаться очаги возгорания, леди. Вы же не хотите, чтобы вам опалило лицо?
Признаю: и правда не хочу.
– А о парне можно уже не беспокоиться.
Под каской в моем "прелестном черепе" начала пульсировать кровь.
– Если жертва так сильно обгорела, как вы говорите, ваши коллеги могут повредить основные части тела.
Он заиграл желваками и посмотрел мимо меня в поисках поддержки. Ламанш промолчал.
– Начальник может вообще вас туда не пустить, – заявил пожарный.
– Мне нужно спуститься сейчас же, чтобы сохранить то, что осталось. Особенно зубы. – Я подумала о малышах. Надеюсь, зубы будут. Много зубов. Все от взрослых. – Если, конечно, что-то осталось.
Пожарный смерил меня взглядом с головы до ног, все мои полтора метра с хвостиком и пятьдесят четыре килограмма. Хотя огнеупорная форма скрывала мои формы, а каска прятала длинные волосы, он увидел достаточно, чтобы убедиться, что я принадлежу совсем к другому миру.
– Она же не собирается на самом деле спускаться?
Мужчина повернулся к Ламаншу за поддержкой.
– Доктор Бреннан займется исследованиями.
– Estidecolistabernac!
На сей раз перевод не понадобился. Пожарный Мачо полагает, что для выполнения этой работы требуется человек с другими половыми признаками.
– Пусть вас не волнуют очаги возгорания, – заявила я, глядя ему прямо в глаза. – На самом деле я предпочитаю работать прямо в огне. Так теплее.
Пожарный схватился за боковые поручни, перелетел на лестницу и скользнул вниз, даже не дотронувшись до ступеней.
Восхитительно. Он тоже умеет показывать фокусы. Представляю, что он наговорит своему начальнику.
– Ох уж эти пожарные... – Ламанш почти улыбался. В каске он выглядел как мистер Эд. – Надо закончить наверху, но я скоро к тебе вернусь.
Ламанш проложил тропинку к двери, его силуэт с козырьком съежился от напряжения. Секундой позже на лестнице появился начальник пожарной команды. Тот же самый мужчина, что проводил нас к телам наверху.
– Вы доктор Бреннан? – спросил он по-английски. Я кивнула, готовясь к бою.
– Люк Гренье. Я руковожу пожарной командой Сен-Жовита.
Он расстегнул ремешок каски и оставил его болтаться. Гренье был старше своего женоненавистника-подчиненного.
– Нам нужно еще десять – пятнадцать минут, чтобы очистить нижний уровень. Мы занялись этим участком в последнюю очередь, так что там все еще могут оставаться очаги возгорания. – Ремешок подпрыгивал в такт его словам. – Пожар еще тот, и мне бы не хотелось парочки новых вспышек. – Гренье указал на что-то позади меня: – Видите, как деформирована труба?
Я повернулась.
– Медь. Она плавится при температуре больше шестисот градусов. – Он покачал головой, а заодно и ремешком от каски. – Кошмар.
– Вы знаете, как произошло возгорание? – спросила я.
Гренье показал на пропановый баллон у моих ног:
– Мы насчитали двенадцать таких хреновин. Либо кто-то точно знал, что делает, либо обломалось семейное барбекю. – Он слегка покраснел. – Извините.
– Поджог?
Начальник Гренье пожал плечами и поднял бровь.
– Не моего ума дело. – Он застегнул ремешок на подбородке и ухватился за перила лестницы. – Мы только выносим мусор, чтобы пожар не начался заново. Кухня завалена хламом. Поэтому огню хватило топлива, чтобы прожечь пол. Мы постараемся не повредить кости. Я свистну, когда можно будет спуститься.
– Не лейте на останки воду, – предупредила я.
Он отсалютовал мне и исчез внизу.
