Михаил Март - Приглашение на эшафот. Покрась в черное-2

— Письмо у вас?

— Да. Шамиль так и не появился.

— А что вы скажете о молодом человеке, который положил ключи под коврик?

— Я его видела часа через два после того, как мне оставили письмо. Мыла полы в коридоре, услышала, что дверь хлопнула. Посмотрела в глазок. Вижу, какой-то мужчина запирает дверь Шамиля. Потом нагнулся, положил ключи под коврик и ушел. Я не придала этому особого значения. Решила, что ключи молодому человеку доверил хозяин.

— Как он выглядел?

— Трудно сказать. У нас парадное темное, окошки грязные, маленькие. Высокий, худой, лет тридцати пяти. Ничего особенного, что может застрять в памяти.

— У него были какие-нибудь вещи? — спросил Трифонов.

— Нет, вещей не было. Папку он держал. Старая такая папочка, картонная, с тесемочками, для бумаг. Очень пухлая. Такие в архивах на полках хранят. И еще что меня удивило. Только сейчас поняла. В тот момент не успела осмыслить, а сейчас вспомнила. Молодой человек был в кожаных перчатках. Это летом-то. Может, больной?

— Мы попросим вас зайти с нами в квартиру Зибирова.

— Пожалуйста. Если это законно, конечно.

Ей не ответили.

Квартира ничего интересного собой не представляла, за исключением двух деталей. На письменном столе стояла очень большая резная шкатулка ручной работы, но она оказалась пустой. Вещь, занимающая столько места на рабочем столе, должна служить по своему назначению, а не быть украшением. Тем более, что стол был завален бумагами, книгами по археологии и искусству Древнего Востока. На столе стояла пустая рамка, без фотографии. Поиски каких-либо фотографий ни к чему не привели.

Соседка доверила сыщикам письмо, полученное для Зибирова. Куприянов оставил ей расписку.

— А кого-нибудь из друзей Зибирова вы знали? — спросил женщину Трифонов, когда они собрались уходить. — Может быть, у него девушка была?

— Друзей не знала. А девушку видела. Очень хорошенькая, но с детьми. Ее дети. Они ее мамой называли. Случайно получилось. Я была в Елисеевском, а они стояли в очереди, впереди человек на шесть-семь. Шамиль меня не видел, народу в магазине много было. Он ее Валей называл, а она его Мариком. Почему Мариком, не знаю, но Шамиль от всех скрывал, что он чеченец, может, поэтому. Сегодня имя Шамиль стало нарицательным. Хотя к Зибирову это никак не относится. Очень деликатный и воспитанный молодой человек.

— О чем они говорили?

— Не слышала. Отдельные слова. О какой-то пог ездке речь шла. Брали сухую колбасу, она в дороге не портится. Я решила, что они в отпуск собираются. Веселые, довольные, радостные. За руки держались. Я порадовалась. Порядочный парень, женщину с детьми берет. И чем чеченцы плохи? Нельзя же всех под одну гребенку стричь.

Сыщики поблагодарили соседку и ушли.

В машине Трифонов вскрыл письмо. Оно было написано на бланке агентства недвижимости «Феникс».

«Уважаемый Марк Григорьевич.

Доводим до Вашего сведения, что мы выполнили свои обязательства по договору. Ксерокопии документации сделаны в соответствии с вашей заявкой. Можете получить заказ в любой день с десяти до восемнадцати часов в агентстве. Оплата наличными через кассу агентства, согласно договоренности, за вычетом аванса, выплаченного ранее».

Далее шла неразборчивая подпись.

На конверте значился адрес и имя Шамиля Зибирова.

— Письмо написано Марку Эпштейну, — сказал Трифонов, — а адрес на конверте — Зибирова. Похоже, парень использовал второй паспорт не только для поездок за границу, но и знакомился с женщинами под именем Марк и еще занимался недвижимостью. Что же мы имеем? Повешены двое мужчин в разных местах. Оба по профессии археологи, связанные с Ближним Востоком, оба имеют поддельные паспорта на имена людей, погибших четыре года назад. Их убивали в квартирах профессоров, которые так же связаны с археологией. Связь очевидна. И в том, и в другом случае из домов повешенных исчезали какие-то документы, фотографии и видеоматериалы. Есть подозреваемый. Мужчина лет тридцати пяти, худощавого телосложения, высокий, разъезжающий на бежевых «Жигулях» пятой модели. Возможно, у него есть сообщница, тоже высокого роста, любящая духи, носит туфли тридцать седьмого размера.

— О втором убийстве я ничего не знаю, — удивился Куприянов. — Еще одного повесили?

— Да, Семен. Причем первым погиб Зибиров. Он провисел в кваритре на Фонтанке не менее четырех дней. А второй погиб на даче позавчера. Подробности узнаешь позже.

— План действий? — спросил Куприянов.

— Сколько у тебя людей?

— Двое оперативников есть. Надежные ребята. Одного вы знаете — Денис Стебликов. Он с нами работал по делу о наезде. Второй тоже парень толковый.

— Приведешь их завтра на совещание к девяти утра. Штаб устроим в твоем кабинете. У меня в городе своего угла нет. Рогова займется турагентством. Надо выяснить, куда собирался ехать Эпштейн и женщина с детьми. Иначе мы никак на нее не выйдем. Валя с двумя детьми — это пустой звук, но найти ее надо обязательно. Стебликова пошли в агентство по недвижимости «Феникс». Нужно выяснить, какие документы Зибиров заказывал там от имени Эпштейна. А ты, Семен, отправишься в ОВИР. Нам нужно поднять документы на Александра Наумовича Маркина, его загранпаспорт получишь утром так же, как паспорт Марка Григорьевича Эпштейна. Нам нужны все подробности и детали. Кто и как оформлял документы. Но главная цель не они, а Лев Романович Цейтлин. Этого человека мы обязаны найти в срочном порядке. Настоящее имя Цейтлина нам не известно, и в этом главная проблема.

— А кто такой Цейтлин? — удивилась девушка.

— Четыре года назад погибли три человека. Маркин, Эпштейн и Цейтлин. По паспортам погибших были получены загранпаспорта. Рамазанов получил паспорт на имя Маркина. Зибиров на имя Эпштейна. Вопрос — кто получил паспорт на имя Цейтлина. Я не сомневаюсь, что господина, имеющего загранпаспорт на имя Льва Цейтлина, ждет виселица. А нам он нужен живым и здоровым, иначе мы этот клубок не распутаем. Ну а я пообщаюсь с археологами. Копатели древней истории — не случайность в этой запутанной истории.

Команда собралась в шесть вечера в тесном кабинете Куприянова. Состав следственно-розыскной группы увеличился, можно работать в полную силу. Трифонов предпочитал мобильные команды. Каждый распутывал свой узел. Те, кто с Трифоновым уже работал, понимали, какая ответственность на них возлагалась. Следователь ставил перед каждым задачу и не вмешивался в ход работы, не давал подсказок и не давил своим авторитетом. Если ты профессионал, то должен сам знать, как и что тебе делать. Приходилось выкладываться на все сто. Ударить в грязь лицом перед таким руководителем — значило расписаться в своей полной несостоятельности.

Медэксперт Купченко доложил о результатах вскрытия:

— Рамазанов умер в результате приступа астмы, вызванного препаратом «тромохол», введенным ему в кровь. Этот препарат использовался спецслужбами и известен со времен Второй мировой войны. Он парализует мышечные ткани и делает человека абсолютно беспомощным, в его состав входят психотропные элементы, вызывающие чувство страха. При этом сознание и речь у пациента сохраняются. В каком-то смысле этот препарат можно назвать «сывороткой правды». Его использовали еще немцы при допросах пленных. После войны им пользовались спецслужбы. В настоящее время он запрещен, и о нем давно никто не слышал. Смерть Зибирова была так же вызвана тромохолом. Зибиров страдал аритмией, и сердце не выдержало нагрузки, вызванной уколом.

Купченко задумался, потом добавил:

— Вряд ли сам препарат довел пациентов до смерти. Доза вполне безопасная. Смерть вывал страх. Психотропное воздействие. Побочный фактор. Вспомните искаженные ужасом лица повешенных.

— Ужас им могла внушить петля, висящая перед глазами, — заметил Трифонов. — Надо полагать, что перед казнью жертв допрашивали. Но что они могли знать? У Рамазанова в доме пропали видеокассеты и фотографии. У Зибирова — документы и фотографии. Возможно, погибшие знали Какие-то тайны или имели на кого-то компромат. Убийцы решили уничтожить документы и убрать ненужных свидетелей. Вариант с местью тоже не исключается. Приговоренные пользовались паспортами зверски убитых людей. Только я сомневаюсь, что Зибиров и Рамазанов как-то связаны с гибелью тех, чьими документами владели. Ни тот, ни другой на роль убийц не тянут.

— Но они могли знать истинных убийц и иметь на них досье, — предположила лейтенант Рогова.

— А что им грозило, настоящим убийцам? Настоящего Маркина, Эпштейна и Цейтлина убили четыре года назад. Спустя год нашли их трупы. Следствию раскопать ничего, кроме покойников, не удалось. Установили их личности, вернули останки родственникам, и те похоронили их по-человечески. Это все. Я думаю, что убийцам не о чем беспокоиться. И уж тем более глупо устраивать показательные казни. Не их почерк. Выстрел в затылок — ив яму.