— Он вошел туда каким-то образом, — многозначительно произнесла Рейчел. — Мы точно заперли дверь, когда уходили.
Девушка, похоже, растерялась. Она снова улыбнулась, но получилось у нее натянуто, неестественно.
— Давайте посмотрим, — она коснулась клавиатуры. — Какой у вас номер?
— Пятьсот двадцать два, — ответил Лоуэлл.
— Пятьсот двадцать два? — девушка взглянула на экран. — Это номер мистера Блоджетта.
— Это наш номер! — рассердилась Рейчел.
Турман показал служащей ключи:
— Вот, видите? И пятьсот двадцать третий тоже наш.
— Сейчас проверим. Как ваша фамилия? — спросила Эйлин.
— Турман. Лоуэлл Турман.
Он с досадой взглянул на Рейчел и прочел в ее взгляде сходные чувства.
Девушка набрала его имя.
— Подождите секунду, — она улыбнулась Лоуэллу, а затем снова взглянула на монитор.
Улыбка исчезла мгновенно. Побледневшее в один миг лицо служащей было скорее испуганным, но сконфуженным, однако Турман решил, что это не имеет значения.
— Вы правы. Оба номера забронированы на ваше имя, — удивленно захлопала глазами Эйлин.
— Еще бы не правы! — резко бросила Рейчел. — А вы что, думали, мы врем тут стоим?
— Нет, мэм. Конечно, нет. Я вовсе не это имела в виду.
— Мы просто хотим обратно в номер, — сказал Лоуэлл.
— И хотелось бы знать, как такое вообще могло произойти, — многозначительно добавила его жена.
— Мне очень жаль. Я понятия не имею, как такое могло случиться, — принялась оправдываться служащая. — Единственное, что я могу сделать, — это переселить вас в номер класса люкс. Две спальни, зона отдыха, роскошная ванная с парилкой. Гораздо лучше вашего совмещенного номера. И к бассейну поближе.
— И сколько нам придется доплатить? — спросил Турман.
— Нисколько.
— Там все наши вещи, — заметила Рейчел. — Багаж, документы… все там.
— Нам искренне жаль за причиненные вам неудобства. Сейчас я позвоню мистеру Блоджетту, и мы все уладим.
Девушка подняла трубку, набрала номер комнаты и решетку.
— Простите… — начала она.
Даже на расстоянии они услышали, как разошелся мистер Блоджетт.
Эйлин пыталась успокоить мужчину, но тот явно был не в настроении улаживать дело миром.
— Я понимаю, — заверяла его служащая. — Да, потому я и звоню… да, понимаю… да, это наша оплошность… я понимаю ваши чувства… да… да.
Слушая реплики Эйлин, Лоуэлл почувствовал вдруг жалость к этой девушке. Верно, это оплошность персонала, и подобного вообще не должно было случаться. Но, с другой стороны, кто не ошибается? Это не она их регистрировала, не исключено, что и мистера Блоджетта регистрировал кто-то другой. А под раздачу попала Эйлин.
Рейчел, как он заметил, его жалости к служащей не разделяла.
После длительных переговоров, состоящих по большей части из извинений и обещаний вдвое снизить цену за номер, Эйлин удалось наконец уговорить Блоджетта открыть им дверь и позволить забрать вещи. Она выдала им ключи от новой комнаты и сообщила, что у прежнего номера их будет ждать портье, чтобы помочь собраться.
— И повторяю, — добавила она, — мы очень извиняемся за причиненные неудобства.
— Ну еще бы, — ответила Рейчел.
Когда они вернулись, портье уже дожидался их возле номера. Приятной наружности молодой человек, которому выступать бы актером в Диснейленде, — Лэнс. Лас-Вегас, Невада. Четыре года. Он прикатил с собой багажную тележку, которая стояла теперь перед дверью. Когда они подошли, Лэнс учтиво кивнул и постучал в дверь:
— Мистер Блоджетт?
— Да подождите вы! — прокричал в ответ недовольный турист. — Господи Иисусе!
Мгновением позже из-за двери донеслось приглушенное:
— Все! Давайте живее!
Не раздалось никакого щелчка, не скрипнула задвижка, но Лоуэлл все-таки попытался открыть дверь. Она по-прежнему была заперта, чего и следовало ожидать, и портье пришлось воспользоваться собственным ключом. Они вошли в номер. Постель оказалась неубранной, как если бы Блоджетт вскочил спросонья, и одинокий чемодан лежал раскрытым на туалетном столике. Все остальное лежало на своих местах. Самого мужчины никто не заметил: ни в спальне, ни в зоне отдыха, ни в ванной. Но дверь в туалет оказалась запертой, и оттуда послышался крик Блоджетта:
— Давайте живее!
Турман открыл дверь, разделяющую комнаты, и велел детям собираться, а сам стал помогать Рейчел. Складывая вещи, он поглядывал на запертую дверь в туалет. Казалось крайне подозрительным, что Блоджетт принял номер за свой собственный и при этом даже не расспросил сотрудников. Неужели он не заметил мокрых полотенец в ванной? Одежды в шкафах? Пакетов с едой на столе? Сумок? Этот Блоджетт был либо исключительно невнимательным, либо полным идиотом — или даже психом. Лоуэлл склонялся к последнему. Очень странным казалось и то, что мужчина прятался в туалете. Даже если бы он спал голышом, то за пару секунд мог накинуть футболку и трусы. С другой стороны, вполне возможно, что он стеснялся и не хотел показываться.
Хотя не похоже, чтобы он был таким уж стеснительным.
— Скоро вы там? — выкрикнул Блоджетт из своего укрытия.
Нет, здесь определенно происходило что-то странное!
Дети в соседней комнате собрали все свои вещи и теперь выносили сумки с чемоданами в коридор и складывали их на тележку. Мальчики воспринимали все это как какое-то приключение. Несмотря на то что они дулись и ворчали себе под нос, их отец не сомневался, что все происходящее пришлось братьям по душе и на целую неделю станет главной темой для разговоров, а дома они до конца лета будут рассказывать об этом друзьям.
Рейчел затолкала в сумку последнюю книжку, и портье помог им вынести все и загрузить на тележку. Едва они вытащили последний чемодан, дверь за ними с шумом захлопнулась. Громко щелкнула задвижка. Лоуэлл так и не заметил Блоджетта, хотя тот, должно быть, вышел из туалета, как только они переступили порог. Он встретился взглядом с женой и понял, что она тоже ничего не успела увидеть.
Ему стало не по себе.
Они понятия не имели, куда идти, но портье — Лэнс, — похоже, знал дорогу к их новому номеру, и они следовали за ним по извилистой цементной дорожке. Мимо неторопливо прохаживались отдельные пары и семьи, и в темноте, стремясь угодить постояльцам, сновали работники отеля.
Новый корпус оказался меньше того, где располагался их прежний номер, и по форме напоминал букву V. Здесь размещалось всего четыре номера — по два на каждом этаже, — и портье повел их в один из верхних. Турман провел картой по датчику и отворил дверь. Если до этого он решил, что побывал в самых просторных и роскошных апартаментах, какие ему доводилось видеть, то по сравнению с этим номером они казались теперь жалкой каморкой. И вид из окна был потрясающий. Здание располагалось чуть выше, чем предыдущее, и, кроме пустынного пейзажа, из окон открывался вид на основную часть курорта: строения, теннисные корты и освещенные дорожки выглядели островком цивилизации посреди темного и дикого мира.
Лэнс помог им выгрузить сумки с тележки, и Лоуэлл задумался, давать ли ему на чай. Ведь он действительно им помог. С другой стороны, ему не пришлось бы этого делать, если бы сотрудники ничего не напутали и не заселяли их вторично. Турман все-таки потянулся за бумажником, но Рейчел перехватила его руку и сердито мотнула головой. Поэтому он просто поблагодарил молодого человека и запер за ним дверь.
— Тут даже в ванной телевизор есть! — крикнул Райан.
— Будешь какать и мультики смотреть, — со смехом отозвался Кёртис.
— Что за шутки?.. — предостерегла его мать.
Номер был выше всяких похвал. Такие они видели раньше лишь на страницах глянцевых журналов в простеньких отелях. В каждой спальне имелась своя гардеробная, стоял вместительный комод и мягкий, песочного цвета диван, достаточно большой, чтобы на нем можно было спать. Близнецы не преминули этим воспользоваться.
— Может, Райан ляжет на диване? — спросил Оуэн. — Я не хочу спать с ним в одной постели.
В комнате стояли две двуспальные кровати.
— Я тоже, — поддержал его Кёртис.
— Райан сам решит, где ему спать, — ответила миссис Турман.
— Хочу спать на диване! — заявил Райан.
Зазвонил телефон. Рейчел подняла трубку:
— Алло? Да, заселились… да… хорошо… все это? Чудесно… да… да… хорошо. Спасибо.
Она повесила трубку и усмехнулась:
— Все, что в мини-баре, — бесплатно.
Они заглянули в небольшой холодильник: банки пива, бутылки с ликером, прохладительные напитки, апельсиновый сок и уйма шоколадных батончиков.
— «Милки Вэй», чур, мой! — выкрикнул Кёртис.
— Сначала вещи, — сказал Лоуэлл. — Распакуете сумки, потом можете приниматься за шоколадки.
