– Сведберг?
Мартинссон снова набрал номер Сведберга и тут же положил трубку:
– Все тот же автоответчик.
Валландер пустил открытку по полированному столу к Мартинссону.
– Не имею представления, что делать дальше, – сказал он. – Но я хочу тоже поговорить с Евой Хильстрём. Потом подумаем, что предпринять. Оснований для объявления в розыск нет. Пока нет.
Мартинссон записал на клочке номер телефона.
– Она работает ревизором.
– А где найти ее мужа? Отца Астрид?
– Они разведены. По-моему, он как-то звонил. Сразу после Иванова дня.
Валландер поднялся. Мартинссон собрал разбросанные бумаги.
– А может быть, Сведберг, как и я, – сказал Валландер в дверях, – взял выходной в счет отпуска.
– Он уже отгулял отпуск, – уверенно заявил Мартинссон. – Полностью, ни одного дня не осталось.
Валландер поглядел на него с удивлением:
– А ты откуда знаешь? Сведберг, по-моему, не особенно склонен к откровенности.
– Я как-то попросил его выйти на неделю вместо меня. Он отказался – сказал, что решил взять отпуск целиком. Первый раз в жизни.
– Ну уж первый, – буркнул Валландер. – И раньше брал.
Они расстались у кабинета Мартинссона. Валландер вернулся к себе и набрал номер, полученный от Мартинссона. Когда на том конце взяли трубку, он узнал голос Евы Хильстрём. Они договорились, что после обеда она зайдет в полицию.
– Что-то случилось?
– Нет, – ответил Валландер. – Просто я тоже хочу с вами поговорить.
Он повесил трубку и собрался было сходить за кофе, как в дверях появилась Анн-Бритт Хёглунд. Она была, как всегда, очень бледна, хотя только что вернулась из отпуска.
Он подумал, что это наверняка связано с тем, что она еще не пришла в себя после тяжелого огнестрельного ранения два года назад. Физических последствий рана не оставила, но Валландер не был уверен, что психическая травма зажила так же хорошо. Иногда ему казалось, что Анн-Бритт мучит хронический страх.
Это его не удивляло. Пожалуй, не проходило дня, чтобы он сам не вспомнил, как его ударили ножом двадцать лет назад. Больше чем двадцать.
– Я не помешала?
Валландер показал на стул.
– Ты не видела Сведберга? – спросил он, когда она села.
Она молча покачала головой.
– Мы договорились встретиться – он, я и Мартинссон. Но он так и не появился.
– Он ведь даже не опаздывает никогда!
– Вот именно. А на этот раз не просто опоздал – вообще не пришел.
– А вы домой звонили? Может быть, он заболел?
– Автоответчик. К тому же Сведберг никогда не болеет.
Оба молча размышляли, куда мог провалиться Сведберг.
– А что ты хотела? – спросил наконец Валландер.
– Ты помнишь банду, сплавлявшую машины в Восточную Европу?
– Еще бы! Два года я только этим делом и занимался. Под конец мы их все-таки допекли. И главарей взяли. По крайней мере шведских.
– Опять началось.
– Главарь же сидит!
– Свято место пусто не бывает. Нашлись другие. Теперь уже не из Гётеборга. Один из следов ведет в Люкселе.
Валландер удивился:
– Люкселе же в Лапландии!
– При нынешних средствах связи – какая разница где.
Валландер покачал головой. Анн-Бритт была права. Преступные организации всегда первыми активно осваивали технические новинки.
– Я не в состоянии начинать все сначала, – сказал он. – Не надо мне больше контрабандных авто.
– Этим я займусь. Лиза так распорядилась. Должно быть, понимает, что краденые машины у тебя в печенках сидят. Я просто хотела, чтобы ты ввел меня в курс дела. И хороший совет тоже не помешает.
Валландер кивнул. Они назначили время на завтрашний день. Потом пошли в столовую пить кофе.
– Как отпуск? – спросил он.
Вдруг у нее на глаза навернулись слезы. Валландер хотел что-то сказать, но она предостерегающе подняла руку.
– Ничего хорошего, – сказала она, совладав с собой. – Но я не хочу об этом говорить.
Она взяла свою чашку и резко встала. Валландер проводил ее взглядом, пытаясь понять, в чем дело.
Ничего мы не знаем, подумал он. Ни я о них, ни они обо мне. Работаем вместе чуть не всю жизнь, и что мы знаем друг о друге? Ничего.
Он глянул на часы. Было еще достаточно времени, и он решил пройтись пешком до Капелльгатан, где принимал врач.
Ему было очень тревожно.
Врач оказался совсем молодым. Валландер никогда раньше его не видел. Его фамилия была Йоранссон, он приехал с севера. Валландер изложил ему жалобы – усталость, жажда, бесконечная беготня в туалет. Судороги в икрах.
Врач выслушал его и сразу сказал:
– Сахар.
– Сахар?
– Сахар в крови. По-видимому, у вас диабет.
Валландер остолбенел. Почему-то эта мысль никогда не приходила ему в голову.
– У вас лишний вес, – сказал врач. – Анализы скоро будут готовы, а пока я вас послушаю. Кстати, вы знаете, что у вас повышенное кровяное давление?
Валландер отрицательно покачал головой, снял сорочку и лег на кушетку.
Врач ничего особенного не услышал ни в легких, ни в сердце. Но давление и в самом деле было высоким – сто семьдесят на сто пять. Потом его послали в лабораторию, где он сдал на анализ мочу и кровь. Сестра, проткнув ему палец, улыбнулась. Валландеру она показалась чем-то похожей на его сестру Кристину.
Он вернулся в кабинет врача.
– Нормальный уровень сахара крови – от двух с половиной до шести и четырех десятых. А у вас – пятнадцать и три. Это очень много.
Валландера затошнило.
– И это объясняет вашу усталость, и жажду, и судороги. И то, что вы каждую минуту бегаете в туалет.
– Надеюсь, что есть лекарства?
– Сначала попробуем поменять диету, – сказал Йоранссон. – И давлением надо заняться. Вы много двигаетесь?
– Где там…
– Это необходимо. Диета и физическая активность. Если не поможет, двинемся дальше. При таком уровне сахара страдают все системы организма.
Я – диабетик, ужаснулся Валландер.
Йоранссон, казалось, прочитал его мысли.
– Ничего, вылечим, – сказал он. – Это не смертельно. Во всяком случае, пока.
У него снова взяли кровь, на этот раз из вены. Следующее посещение Йоранссон назначил уже на понедельник. Он вышел от врача в половине двенадцатого, дошел до Старого Кладбища и сел на лавку – он никак не мог свыкнуться с услышанным. Порывшись по карманам, выудил очки и стал читать диетические рекомендации.
В половине первого он вернулся в полицию. В приемной лежало несколько телефонограмм на его имя – ничего спешного. В коридоре он наткнулся на Ханссона.
– Сведберг не появился?
– А что, его до сих пор нет?
Валландер промолчал. После часа придет Ева Хильстрём. Он постучал в полуоткрытую дверь Мартинссона, но там никого не было. На столе лежала тонкая папка – та же, что и утром. Он захватил ее, пошел к себе и просмотрел содержимое, в том числе и три открытки. Ему было трудно сосредоточиться – слова доктора не выходили из головы.
Из приемной позвонила Эбба – пришла Ева Хильстрём. Валландер пошел ее встретить. По пути он наткнулся на группу веселых пожилых людей и догадался, что это, скорее всего, и есть «Морские волки».
Ева Хильстрём была высокой и худой дамой с настороженным выражением лица. Уже при первой встрече у Валландера сложилось впечатление, что она человек весьма беспокойный, из тех, что всегда ожидают худшего.
Он пожал ей руку и пригласил в кабинет, спросив по пути, не хочет ли она выпить кофе.
– Я не пью кофе, – сказала она. – Желудок не переносит.
Она села на стул для посетителей, ни на секунду не выпуская его из поля зрения.
Она уверена, что у меня есть новости, понял Валландер. И разумеется, дурные.
Он сел за стол.
– Вчера вы разговаривали с нашим сотрудником, – начал он, – и оставили открытку, полученную несколько дней назад. Открытка проштемпелевана в Вене и подписана вашей дочерью Астрид. Но вы считаете, что открытку писала не она. Я правильно понял?
– Да.
Ответ прозвучал очень уверенно.
– Мартинссон говорит, что вы не можете объяснить, почему вы так считаете.
– Не могу.
Валландер достал из папки открытку.
– Вы сказали, что подпись и почерк вашей дочери очень легко подделать.
– Можете попробовать.
– Уже попробовал. Согласен – легко.
– Почему вы спрашиваете то, что уже знаете? Валландер внимательно посмотрел на нее —
Мартинссон был прав. Она была вне себя от беспокойства.
– Я спрашиваю, чтобы еще раз убедиться, что все так и есть. Иногда это необходимо.
Она нетерпеливо кивнула.
– И все же у нас нет серьезных причин считать, что открытка написана кем-то еще, – продолжил Валландер. – Может быть, есть еще что-то, что заставляет вас сомневаться в подлинности открытки?
– Нет. Но я уверена, что права.
– Правы в чем?
– В том, что открытки писала не она. Ни эту, ни предыдущие.
Вдруг она встала со стула и начала кричать. Валландер был совершенно не готов к такому повороту событий. Она перегнулась через стол, схватила его за руки и, не переставая кричать, начала трясти:
