по стене.
Однако Ричер отпрыгнул, перевернулся один раз, а затем встал. Машина врезалась в стену. Разлетелось стекло. Осколки покрыли грудь и живот мужчины, который еще не пришел в себя. Однако они были недостаточно острыми, чтобы проткнуть его одежду. Удар был недостаточно сильным, чтобы лишить машину хода.
Все это время водитель не поднимался с сиденья. Это было понятно. Он поступил умно, избегая рукопашного боя. Но он не пытался стрелять. Ричер предположил, что его цель состоит в том, чтобы представить все как несчастный случай. Что было бы немного подозрительно, учитывая близость к перекрестку, на котором автобус сбил Анжелу Сент-Врейн. Но менее подозрительно, чем смертельное огнестрельное ранение.
Но Ричер не был связан такими ограничениями. Он достал пистолет, который взял у первого мужчины, и обошел автомобиль. Прицелился в боковое окно передней правой двери. Водитель увидел, что происходит, дал газ и машина полетела вперед. Вместо бокового окна три выстрела Ричера попали в заднее. Первый превратил стекло в паутину из матовых кристаллов. Второй выбил стекло на заднее сиденье. Третий ударил во что-то внутри. Ричер не сомневался в этом, но не знал, был ли это водитель, подголовник или какой-либо другой элемент салона.
Машина остановилась. Но только на мгновение. Загорелся единственный уцелевший фонарь заднего хода. Шины завизжали. И БМВ полетел назад. Ричер нажал на курок еще три раза. Все пули попали в сиденье водителя. Но машина продолжала двигаться. Прямо на Ричера. Без тормозя. Не поворачивая. Водитель, судя по всему, опустился на сиденье. Может быть, до половины его высоты. Ричер предположил, что он использовал камеру заднего вида, чтобы видеть, куда повернуть. Он поднял пистолет и задался было вопросом — где объектив, но быстро отогнал эту мысль. Не было времени. Ричер изобразил, что идет влево, а затем бросился вправо, намереваясь снова выстрелить в правое окно. Оставалось совсем чуть-чуть. Еще секунду или две — и у него была бы отличная видимость. Тогда он бы покончил с этим ублюдком. Наверняка.
Водитель резко повернул направо. Ричер оказался прижатым к стене с одной стороны. Если бы он пошел в другую сторону, его бы ударила машина. Или если бы он бросился вперед. Или назад.
Машина двигалась быстро. Задний бампер был в сантиметрах от Ричера. Ему некуда было бежать. Только вверх. Точно в нужный момент.
Ричер засунул пистолет за ремень. Он ждал еще доли секунды. Вскочил на крышку багажника и ударил. Сильно. Обеими ногами. Затем он протянул руки высоко над головой. Его пальцы касались металла. Жесткое холодное железо. Часть аварийной лестницы. Ступенька из нижней части. Сложенная в горизонтальное, или «спящее» положение, прямо как шведская стенка в школьном спортивном зале. Ричер схватился за металлический стержень. Крепко сжал. И поднял ноги над крышей машины.
Он почти успел. Кончики пальцев ноги зацепились за верхнюю часть рамы отсутствующего заднего окна. Сильная боль от удара пронзила лодыжки и колени, пронзила все его тело, прошла по рукам и ладоням и достигла кончиков пальцев. Которые ослабили хватку. Хотя и совсем немного. Но Ричер не разжал пальцы. Он сжал их еще сильнее. И увидел, как под ним проходит крыша машины. Ричер вытянул ногу, готовый прыгнуть, повернуться и снова выстрелить. На этот раз через лобовое стекло. В сиденье водителя. На этот раз противнику было негде спрятаться.
И услышал шум где-то над головой. Причина была в металле, который стонал, скрипел, скручивался, рвался. Раздался новый звук, громкий и резкий, как выстрел. За ним второй. И третий. Их источник скрывался где-то в железной конструкции. Что-то над головой Ричера разваливалось. Возможно, из-за его веса, дополненного ударом в машину. А может быть, просто аварийная лестница была не так крепка, как она выглядела с земли. Неудивительно, что толстые слои краски скрывали какие-то структурные дефекты. Но какой бы ни была причина, стальные стойки, соединяющие нижние ступени с металлической площадкой верхнего уровня, разваливались. Вся секция начала вибрировать. Трястись. Наклоняться наружу в направлении, противоположном зданию. Десять градусов. Пятнадцать. Аварийная лестница застыла на мгновение. Нашла новую позицию равновесия. Наклонилась вниз. Под углом, на который болты, которыми она была прикреплена к стене, не были рассчитаны. Они двигались в своих гнездах. Они начали скрипеть, качаться, трястись и выскакивать из потрескавшихся кирпичей на фасаде.
Ричер догадался, что будет дальше. Он выпустил металлический стержень. Его ноги коснулись земли. Ему удалось сделать полшага, прежде чем массивная металлическая конструкция обрушилась на него.
В первые пятнадцать лет своей жизни Джед Стармер никогда не думал о смысле закона.
Он знал, что существуют законы. И он понимал, что они каким-то неведомым механизмом формируют и управляют миром вокруг него, но делают это невидимым и абстрактным образом, напоминающим действие гравитации или магнетизма. Джед знал, что нарушение законов приводит к последствиям. Штрафы. Наказания. Всевозможные неприятные последствия. Он видел заключенных в оранжевых комбинезонах, собирающих мусор на обочинах шоссе. Он выслушал предупреждения своих приемных родителей о центре размещения малолетних преступников. Оттуда человек попадал в тюрьму. И, наконец, в ад. Но, несмотря на это, Джед не прислушивался к подобным предупреждениям. Они не имели к нему никакого отношения. Он не собирался грабить банк. Или угонять машину. Джед даже не убегал с уроков… по крайней мере, не часто. У парня были другие проблемы. Например, чтобы его не выгнали из дома и не пришлось жить на улице. Или как не получить удар ножом или выстрел каждый раз, когда он куда-то идет.
Его взгляды на жизнь полностью изменились к пятнадцатому дню рождения. Это было две недели и два дня назад. День выпал на воскресенье, поэтому, когда его приемные родители пошли в церковь, Джед сел на автобус и проехал семь-восемь километров, в результате чего приехал в Южный Центральный Лос-Анджелес, куда ему было приказано никогда не ступать. Он прошел последние двести метров по потрескавшемуся тротуару с опущенной головой, пытаясь скрыть свой страх и избегать взглядов возможных наблюдателей. Джед поднялся по потрепанным каменным ступеням, которые вели к входу в здание, в котором жила его родная мать. Он бросился наверх. Толкнул дверь. Замок был сломан, как всегда за последние пару лет. Джед вошел в вестибюль и направился прямо к лестнице. Поднялся на два пролета и двинулся к концу коридора. Он знал, что нет смысла звонить, поэтому постучал. И ждал, полный надежд. Надежды, что его мать будет здесь. Что она будет трезвой. Что она узнает его, даже если не помнит, какой сегодня
