шефа стал резким. Он произносил каждое слово раздельно:
— Я сказал: вы должны прекратить расследование. Это ясно?
На это мог быть получен только один ответ:
— Да, сэр, — поспешно сказал он.
Гаррисон сидел за столом и завтракал. Морган подал ему половину грейпфрута со льдом и положил на стол утреннюю почту.
Это письмо было третьим сверху. Оно гласило:
«Ну, как вы себя чувствуете теперь, мистер Гаррисон?»
Подписи не было.
Тот моментально освободился от своей летаргии. Его взгляд обратился к двери и к той комнате, где стоял телефон. Он собирался встать и позвонить.
Потом его взор стал хмурым и усталым, и он никуда не пошел. Он сжал губы и медленно покачал головой, словно хотел сказать: «Один раз я уже свалял дурака, но больше этого не будет».
Он разорвал письмо и бросил его в корзинку для бумаг под столом. Затем снова принялся за свой грейпфрут.
Телефон зазвонил в дьявольски неподходящий момент. Его жена тоже была в комнате.
Флоренс стояла перед ним совсем одетая. Она уже направлялась вниз, чтобы сделать последние приготовления. Только неполадка с ее ручными часами вынудила ее снова вернуться в комнату. Очевидно, замок браслета был слишком зажат. Требовалось некоторое время, чтобы его как-то исправить.
Они имели параллельный телефон в своей общей спальне. Он был поставлен вскоре после того, как он захромал, и он тогда еще подумал, как стало удобно звонить.
Поскольку ее часы были неисправны, она решила заняться ими и не взяла трубку.
— Хью, — сказала она и кивнула на телефон. — Надо надеяться, что никто не откажется в последний момент.
Он занимался своим галстуком.
— Пусть там, внизу, снимут трубку, — сказал он.
Звонок смолк, но вскоре в дверь постучала девушка-прислуга.
— К телефону мистера Стрикленда.
Занятие с часами было типичным для Флоренс. Она села за свой туалетный столик, взяла в руки шпильку для волос и с видом специалиста принялась поправлять замок браслета.
Он подошел к телефону.
— Хэлло? — сказал он, ничего не подозревая.
— Хэлло, — насмешливо отозвалось сопрано.
Шок был подобен холодному душу.
Хорошо еще, что Флоренс не смотрела на него и целиком погрузилась в занятие со своими часами. Он торопливо повернулся к ней спиной.
— Хэлло, Грейнджер, — сказал он.
— Грейнджер? — повысило тон сопрано. — С каких это пор? Ну, хорошо, как тебе будет угодно. Ты говоришь своим стилем, как я понимаю. Посмотрим, кто останется в дураках…
Если он положит трубку, будет еще хуже. Флоренс обращается с ним со свойственной ей бесцеремонностью.
— В данный момент у меня очень мало времени, — холодно продолжал он. — Вы должны учитывать это.
— Ближе к делу, мой друг. В этом месяце ты остался моим должником, насколько я помню. 15-е число уже миновало. Я подожду, пока возможно, но, как тебе известно, у меня большие расходы и…
— Я недавно уже говорил им, — нетерпеливо прервал он ее, — что вы должны взять дело в свои руки. Это лучшее, что вы сможешь сделать…
— То, что ты сейчас говоришь, меня совсем не интересует. Так просто нельзя выпутываться из затруднений.
Он вздохнул.
— Послушайте, позвоните мне утром на работу…
— Это тебе вполне подходит. Я уже делала подобные попытки, но там у тебя слишком дрянной аппарат и ты жалуешься на слышимость. К тому же, ты достаточно ловкий и предусмотрительный. Позднее я позвоню тебе домой и тогда мы договоримся, где встретиться. Я уже давно пришла к этой идее…
Флоренс тем временем исправила свой замок и выходила из комнаты. В дверях она повернулась и сделала нетерпеливый жест.
— Боже мой, я вижу, ты еще не совсем одет, как всегда это бывает. Я жду тебя внизу, ты будешь мне нужен. Гости могут придти в любую минуту.
Дверь за ней закрылась, но и теперь он не чувствовал себя в безопасности. Она могла снять трубку внизу и подслушать. Поэтому он торопился закончить разговор:
— Слушай, ты, стерва! — яростно воскликнул он. — Мы оба пропадем! Я тебе достаточно долго помогал!
— Ах, значит, она ушла из комнаты, не так ли? Ты должен мне 15 сотен еще с прошлого раза. Когда ты со мной расплатишься?
— Оставь меня, наконец, в покое!
— Либо ты принесешь мне деньги, либо я приду к тебе сама. Я расскажу твоей жене, ее гостям и всему свету про нас обоих. Даю тебе срок до девяти часов.
— Я убью тебя! — вышел он из себя. — Если только ты посмеешь появиться где-нибудь поблизости, я собственноручно убью тебя!
Ее презрительный смех звучал в трубке, пока он не положил ее.
Стол у Флоренс был превосходный. Гости поели холодных закусок и около девяти часов начались танцы. Оркестр заиграл первые такты и начался шумный ночной бал, один из тех, которыми прославилась Флоренс, не жалевшая на них труда.
Он танцевал с малопривлекательной приятельницей своей жены, женщиной уже не первой молодости. Прямо напротив него была входная дверь бального зала.
Вдруг он увидел ее, стоящую на улице. Высокую и гибкую в мелькающем свете. Он сразу же узнал ее еще издали. Она вошла и с наигранной грацией подала слуге накидку из куницы, ту самую накидку, которую он когда-то подарил ей. Когда они еще любили друг друга. Он знал ее манеру позировать. Ему был хорошо знаком ее самодовольный смех и привычка небрежно надевать почти до локтя дорогие браслеты.
Она перекрасила свои волосы. Ее прическа ему не понравилась. Ему больше ничего не нравилось в ней. Он больше не любил ее.
С трудом поборол он свой страх, свой гнев, свою ненависть, с трудом вернул самообладание.
Он оглянулся на Флоренс. Она танцевала в отдаленном конце огромного зала. Без сомнения, она увидит ее, как только приблизится к выходу. Правда, они до сих пор не встречались, но, конечно, они познакомятся. В этом отношении Флоренс была очень щепетильна. Он должен во что бы то ни стало предупредить эту встречу.
Танцуя, он шаг за шагом приближался к стене, чтобы не оставить свою партнершу на середине танцплощадки. Затем он молча повернулся и неуверенными шагами направился к выходу.
— Добрый вечер, мистер Стрикленд, — непринужденно приветствовала она его. — Как было мило с вашей стороны пригласить меня.
— Я пригласил тебя? — сквозь зубы процедил он.
Она улыбнулась ему знакомой самодовольной улыбкой, полузакрыв глаза.
— Что за милая вечеринка! И моя любимая мелодия… Давайте потанцуем!
Он взглянул через ее плечо в огромный зал.
— Она в самом деле очаровательна, — пробормотала она, с искренним восхищением глядя на его жену. —
