— Потом — суп с котом… Потом, Джонни, падай на дно, живи с какой-нибудь кралей, пока не понадобишься. Сигнал о сборе — сам знаешь какой: объявление в газете о том, что продаются саженцы эвкалипта…
В свое время главари группировки долго думали, каким объявлением давать сигнал о сборе боевиков. Нужно было, чтобы оно оказалось понятным для своих и в то же время, чтобы никакому идиоту и в самом деле не взбрело в голову звонить и обращаться за консультацией. Вот и остановились на эвкалиптах — вряд ли даже самому завзятому дачнику захочется приобрести саженцы столь экзотичного растения, которое растет только в тропиках и достигает в высоту ста метров.
— Принято, — повторил киллер.
Он не заикнулся о деньгах. Он был не просто наемный убийца — он играл в команде и потому подчинялся правилам команды. Джонни знал, что даже если сейчас не прозвучало ни слова о плате за работу, которую ему предстоит выполнить, в конечном счете он внакладе не останется. Ну а отдохнуть — это надо бы. Слишком много работы было за эти несколько дней.
Любопытно, из-за чего весь этот шум? И что это за кассета? И что за таинственная девчонка, из-за которой так глупо погиб Боксер? Шума-то и в самом деле было более чем достаточно… Неужели все это было так необходимо до такой степени раздразнить ментуру? Наверное, стоило, раз уж такое произошло…
— Тут рядом Царицыно, там народу много, так что растворишься… — начал инструктировать старший.
— Не выступай, — благодушно прервал его Джонни. — Я этот район хорошо знаю.
— Ну и отлично. Давай, вперед, извини, что оставляем тебя одного — нам еще к одной подруге нужно заглянуть.
Джонни ничего не ответил. Он понял, о чем идет речь, поэтому промолчал. Он считал, что мужчина, тем более вооруженный, не должен воевать с женщинами. Это низко. А потому был доволен, что к дочке старого еврея ему ехать не нужно.
Киллер выбрался из машины, открыл багажник, достал свою спортивную сумку. Теперь можно приступать.
— Счастливо! — выглянув из открытого окошка, бросил ему старший.
— Бывай, до встречи!
Машина сорвалась с места и исчезла за поворотом.
Джонни подхватил сумку, отошел немного в сторону от тротуара. Здесь покато стекала вниз обширная лужайка, поросшая редкими деревцами. Любой среднестатистический киллер, сделав свое дело, должен был бы сбежать по ней вниз и попытаться затеряться в просторном лесопарке, обрамляющем изумительной красоты пруды и дворцовый ансамбль, который начала строить, да так и не закончила великая Екатерина. Или же рвануть вдоль бульвара по направлению к входу на станцию метро «Орехово»… Но то среднестатистический. Джонни понимал, что после того, что он сейчас здесь сделает, будут подняты по тревоге отделения милиции всей округи. И прочесывать станут именно лесопарк, и перекроют в первую очередь именно станции метро «Орехово», "Домодедовскую" и «Царицыно», а также платформу «Царицыно», хотя до последних отсюда далековато…
Потому Джонни, по старой своей привычке, выработанной большим опытом, решил поступить нелогично — так, чтобы ни у кого не возникло ни грана сомнения в его непричастности, даже если остановят. Правда, ему помогала сама судьба. Дело в том, что здесь совсем рядом проживала его давняя симпатия, Верушка-лапушка, которую он нежно называл «царицынкой» или, по ее знаку Зодиака, «близняшкой». У нее-то он и рассчитывал укрыться, переждать, пока менты будут давать шороху.
…Джонни натянул перчатки — не из опасения оставить «пальчики», а потому, что в жаркое время в них стрелять удобнее, в потной ладони оружие скользит; привычно, неторопливо раскрыл сумку, осмотрел ее содержимое, разложил все удобнее, чтобы не возникло заминок во время работы. Не вынимая гранатометов, взвел, изготовил их к стрельбе. Снял с самодельного ликвидатора предохранитель. Вытащил из кармашка легкое перышко, подбросил вверх, определяя направление и силу ветра. По его полету прикинул поправку на легкий ветерок. Глубоко вздохнул, несколько раз согнул, разминая, пальцы правой руки…
Слов нет, было бы лучше попытаться все сделать тихо, "бэз шума и пыли", как говорил покойный Папанов. Да только если допустить, что милиция тут оказалась не случайно, в квартире может оказаться засада. И тогда попадешь прямо в руки ментам. Лучше не рисковать!.. Сюда бы огнемет «Шмель» — от одного выстрела во всей квартире не осталось бы ничего целого и никого живого! Да только великоват он, его просто так в сумке не потаскаешь…
Пора!
Киллер быстро, но без суеты, отточенным выверенным движением достал из сумки первый гранатомет, вскинул его на плечо, мгновенно поймал в прицел нужное окно, взял небольшое упреждение и нажал спуск. Грохнул выстрел… Даже не взглянув в сторону вырвавшейся из зеленой трубы гранаты, Джонни бросил использованный ствол в сумку и выхватил из нее вторую трубу. Он сделал это настолько быстро, что грохот взрыва донесся до него едва ли не позже того, как он выпустил вторую гранату — теперь по стоявшему на автомобильной площадке «уазику». Столь же стремительно схватил третий гранатомет и опять пальнул по дому — по окну, из которого уже клубами выливался поток дыма и пыли.
Потом Джонни уронил в сумку последний использованный ствол, вдавил до щелчка кнопку ликвидатора, бросил туда снятые перчатки, поспешно, но стараясь не привлекать излишнего внимания, вышел на тротуар, торопливо пересек улицу и нырнул во двор. Здесь он оглянулся. В том месте, где он оставил сумку, скручивался жгутом поток огня.
Все! Теперь пусть ищут, пусть что-то доказывают. Разлившийся из ликвидатора полыхающий напалм надежно уничтожит малейшие следы киллера. Разве что кто-то его увидел. Ну да пусть ищут! В Москве одних приезжих-проезжих в сутки прокручивается до двух миллионов, не считая почти десять миллиончиков своих, коренных и лимитных.
…Борис только начал — сбивчиво и бестолково — рассказывать участковому о своих подозрениях. И тут, вышибив раму, в комнату ворвалась первая граната. Старший лейтенант Захаров погиб мгновенно, так и не успев понять за что — выстрел угодил в потолок прямо над его головой, и взрывная волна в одно мгновение смяла, растерзала его тело, в довершение на него рухнула тяжелая стеклянная люстра. Сидевший в углу Малахай дико взвыл — в него пришелся основной удар мелких, острых и горячих осколков, в мгновение ока нашпиговавших его вальяжно раскинувшийся в кресле торс. Самого Бориса металл пощадил, горячая волна лишь отшвырнула его к телевизору. Однако тут же взорвался кинескоп и навстречу катящемуся по полу телу ударило толстое колотое стекло. Комната мгновенно наполнилась удушливым дымом, сухой цементной пылью, запахом сгоревшей взрывчатки. Кое-где на обломках мебели начал заниматься огонь… Ничего не соображая, опрокидывая стоявшие на полу у дивана бутылки и стаканы, оглушенный Борис на карачках, по-собачьи, подлез, попытался втиснуться под крохотный журнальный столик, стоявший рядом с диваном. В этот момент в комнате грохнул еще один взрыв. По стенам, полу, потолку, по крышке столика дробно простучали осколки… Борис больше ничего не соображал. Он дико заорал, вскочил, отшвырнув в сторону столик, и прямо сквозь занимающийся пожар бросился к входной двери. Вслед ему неслись истошные крики раненого Малахая, которого все плотнее окружало пламя горящего паркета.
…- Так, понимаешь, подъезжаю это я, а у него из-под комбеза ручка, вроде как пистолетная, понимаешь, это торчит. Я, естесно, его за жабры: что, мол, и откуда… А он мне это смотрит и, понимаешь, так, не боится, вроде как честный, говорит: а ты, говорит, начальник, меня это защитишь, если, говорит, бандюки наедут? Я и думаю: бензоколонка за городом, время полчетвертого утра, трасса пустая, и в самом деле, это думаю… Так я ему говорю: а «крыша» твоя как же? А он мне это: а что, говорит, эта «крыша», пока они приедут или пока вы приедете, этот бандит-одиночка уже башли отымет, слиняет и тогда ищи-свищи…
— Это точно.
— Вот и я также рассудил. Как это ни говори, а бандюки и есть банднюки… Так я ему и говорю: ладно, говорю, я твою эту «пушку» не видел, только ты в следующий раз ее не выставляй наружу, как хрен в брачную ночь…
— Ха-ха-ха!..
— Вот… Только я это говорю у нас лимит на бензин… Он говорит: без базара, говорит, начальник, сейчас зальем… А я говорю: там еще канистры в «обезьяннике» стоят… А он мне: крутовато это будет, начальник…
— Так ведь и правда…
— А то я сам не понимаю… Ладно, говорю, за канистры заплачу… Только давай это так: ты мне канистры бесплатно девяносто шестым, мне домой, а за бак я это заплачу, только ты мне квитанцию дай, для отчета… На том и разошлись.
Стоявшие возле машины милиционеры просто трепались ни о чем. Так нередко бывает, когда люди не знают, куда девать свободное время. А тут как раз такой случай. Вовка Захаров какого-то черта вдруг выпросил у начальника райотдела машину с подкреплением и рванул сюда. Сам он сейчас поднялся к кому-то наверх, а им двоим велел дожидаться его тут. Оно, понятно, на свежем воздухе приятственнее, чем в душной «дежурке», да только ведь все равно делать не хрена.
