— Я полагал, что выражаюсь предельно ясно, — ответил Фанторп. — Для Киарана с Дарреном что Трейси, что Джафф — все едино. Джафф и Трейси — мои враги. Одного поля ягоды. Называйте как хотите. Они в одной обойме. Если я дам своим людям другую команду, то все будет так, как я обещал. Трейси вернется живая-здоровая, а Джафф получит по заслугам.
— А если я откажусь?
— Возникнут проблемы. Все пойдет своим порядком. Но для чего человеку с вашим умом и жизненным опытом отстаивать в данном случае свои высокие моральные устои? Почему не пойти на компромисс?
— Потому что я полицейский, мистер Фанторп. А как может полицейский закрыть глаза на убийство? Вы же прямым текстом заявляете, что моя дочь пострадает, если я не помогу вернуть ваши деньги и наркотики и не позволю вашим наемникам разобраться с Джаффом. Не исключено, что и убить его. Да, он преступник, это правда, но если я сделаю, как вы говорите, то я стану точь-в-точь как вы. То есть паршивым куском склизкого дерьма, широко разевающим пасть в поисках ломтя пожирнее.
Фермер дернулся и пролил виски, заляпав свитер.
— Э-э, полегче! Мать вашу, это уж слишком, Бэнкс! — Он в ярости тряс жирным пальцем в сторону старшего инспектора. — Вы об этом пожалеете. Вы крепко об этом пожалеете! Киаран с Дарреном уже в Лондоне, они ждут только моей команды.
— Ну, так чего ж вы им не позвоните? Мы вам не мешаем, вперед!.. Вам нечего им скомандовать, вот в чем штука. Вы знаете ровно столько же, сколько и мы. А может, и меньше.
Бэнкс поглядел на Уинсом: она улыбнулась и покачала головой.
Фанторп вперил в Бэнкса долгий, оценивающий взгляд.
— Не понимаю я вас, — наконец сказал он. — Хоть убей, не понимаю. Я предлагаю вам выгодную сделку. Все просто: мне — мои деньги, которые у меня, заметьте, украли. Вам — ваша дочь. В чем проблема?
— Вот в этом-то она и заключается, — ответил Бэнкс, жестом показав Уинсом, что им пора уходить. — Проблема в том, что вы ее не видите. Ладно, на сегодня все. Можете нас не провожать.
— Вы считаете, это было разумно? — спросила Уинсом, когда они сели в машину. — Довести его до белого каления?
— Наверное, нет, — устало ответил Бэнкс. — Не знаю. Дело сейчас не в Фанторпе. Если б у меня были основания, я бы его арестовал, но это ничего бы нам не дало. Даже если б мы предъявили ему обвинения и как следует помурыжили в камере, толку бы не было, хотя я с удовольствием упек бы его хоть на пару дней. Во-первых, у нас нет на это времени, а во-вторых, он, сволочь, слишком скользкий и опасливый. Тут же набежит целая стая дорогущих адвокатов и… Нет, Фанторпа мы возьмем чуть позже. А пока надо попросить местных полицейских, чтоб глаз с него не спускали и отслеживали все его перемещения. Ладно, зато мы выяснили, что два его ублюдка уже в Лондоне. Значит, он тоже считает, что Джафф туда заявится.
— А мы можем поставить его телефон на прослушку? — спросила Уинсом. — И их мобильники?
— Времени нет, — с сожалением покачал головой Бэнкс. — Кроме того, он наверняка пользуется одноразовыми мобильниками. Можно было бы подвесить его башкой вниз и выбить из него кое-какую полезную информацию, а заодно клещами снять отпечатки с его жирных пальцев, но, боюсь, это сильно пошатнуло бы наши «высокие моральные устои», а? — Бэнкс глубоко вздохнул. — Да и отпечатки у нас теперь есть. — Он похлопал по кожаной папке Уинсом, где лежали рисунки и фото Джаффа.
— А я думала, вы не заметили.
— Я, конечно, сильно устал, но все же не настолько. Чисто сработано. Они нам могут пригодиться, а в базе их нет.
— Так он ведь ничего противозаконного никогда не совершал?
— Он никогда не был ни в чем уличен, это точно.
— Что делаем дальше?
— Возвращаемся в участок. Перегруппируемся. Не забывай, у нас есть фамилия Джастина, мы знаем, что он Певерелл, а Фермер не знает. И контакты у нас имеются. Я все же уверен, что наши ресурсы получше, чем у Фанторпа. И что-то мне подсказывает, что Джафф с Трейси пока еще довольно далеко от Лондона. Ты же сама говорила, что их фургон — старая развалюха. Что его предел — сорок миль в час. Так, я не путаю?
— Да, все верно.
— Об этом Фанторп тоже не знает. И мы получаем немного дополнительного времени. Поехали. Может быть, мадам Жервез и остальные уже выяснили что-нибудь новое про Яна Дженкинсона, а наш Гарри Поттер смог пообщаться с суперинтендантом Квислингом, который вел следствие по делу Кинкейда.
Джафф уверенно подошел к гостиничной стойке и самым непринужденным образом заговорил с молоденькой служащей — очень хорошенькой и кокетливой.
Трейси видела, что он протянул ей свою корпоративную карточку, по которой, как он утверждал, его невозможно отследить, и сердце ее упало. Нет, он не допускает ошибок. Судя по тому, как блондинка улыбалась, поводя плечиком и бедрами, она хоть сейчас готова отправиться с ним на край света или, по крайности, в ближайшую постель.
Трейси всерьез обдумывала, не сбежать ли именно сейчас, но ее удержали угрозы Джаффа. В ее воображении ожили страшные картины его мести: вот открывается дверца машины, кто-то запихивает ее в темный салон, острая игла вводит ей в ногу неведомое снадобье, сознание покидает ее. А спустя некоторое время она приходит в себя в чужой, незнакомой стране уже на грязном, наспех сколоченном помосте, и рядом стоят другие девушки, одетые, как и она, лишь в прозрачные шифоновые туники, развевающиеся от ветра (невесть откуда дующего), и мужчины, сидящие внизу, пожирают ее похотливыми взглядами. Она понимала, что это идиотизм, дурацкая фантазия, навеянная отчасти старыми голливудскими фильмами, которые в прежние годы с удовольствием смотрел ее отец, а отчасти — незатейливыми шоу, из тех, что развлекают публику в пятницу вечером в ночных клубах Лидса.
Потому она безвольно продолжала сидеть в нескольких шагах от стойки, дожидаясь, пока Джафф заплатит за номер. Раза два он оборачивался к ней и насмешливо ухмылялся, но основное его внимание было сосредоточено на кокетливой блондинке.
Его одежда, голос, изящная чистая речь, властные уверенные манеры, ощущение своего превосходства — все работает на успех. И даже то, что он полукровка со смугло-золотистой кожей, ничуть не портит общего впечатления. В нем безошибочно угадывается превосходное образование, имя которому Оксбридж, он плоть от плоти высшего класса общества, и не важно, что он отнюдь не добропорядочный гражданин. Все в нем говорит о привычке получать в этой жизни только самое лучшее — привычке, усвоенной с самого детства. По праву рождения. И в этом маленьком провинциальном отеле, несмотря на претенциозные потуги его хозяев создать нечто фешенебельное, никому и в голову не придет усомниться в праве таких, как Джафф, смотреть на всех сверху вниз. А уж тем паче не придет в их тупые головы заподозрить в нем опасного преступника, совершившего убийство — или покушение на убийство, если Энни все-таки выжила, — и скрывающегося от полиции. Трейси ничего не знала об Энни с тех пор, как они уехали из коттеджа, у нее не было возможности ни посмотреть, ни послушать новости. И все же, наблюдая за мастерским спектаклем Джаффа, она не могла им не восхищаться. Вероятно, это и не спектакль, а совершенно естественное поведение. В Джаффе было много трудносочетаемых черт, в нем уживались совсем разные личности.
Он повернулся к ней, помахав ключом, улыбнулся и жестом пригласил пройти за ним к лифту. Они молча поднялись на четвертый этаж и пошли по безлюдному коридору. Перед некоторыми номерами стояли тележки с пустыми бутылками и тарелками с остатками еды.
Не встретив никого по дороге, они подошли к четыреста сорок третьему номеру и открыли дверь. Из окна открывался невзрачный вид на узкую заднюю улочку. Над низкими шиферными крышами жилых домов возвышалась чуть поодаль темная башня офисного здания. Служащие давно разошлись по домам, и только в двух одиноких окнах еще горел свет.
Гроза пока что медлила, но мрачное небо напряженно клокотало, готовое разразиться ливнем в любую секунду.
Джафф задернул тяжелые шторы. Трейси почувствовала себя как в тюрьме. Даже ограниченный, урезанный вид из окна все-таки вселял в нее небольшую надежду, связывая с миром, из которого она была изъята, быть может, навсегда. Она сказала себе, что нельзя впадать в нервозную слезливость, поддаваться внушенному Джаффом страху, который превращает ее в покорную трусиху. Конечно же нельзя, но она просто не может с собой справиться.
Джафф швырнул сумку на диванчик у окна, порылся в ней и достал пластиковый пакетик, который загодя приготовил для себя. Он помотал им в воздухе и вопросительно поднял брови. Трейси отрицательно качнула головой и села на край кровати, печально сгорбившись и сцепив ладони. Джафф пожал плечами и быстро выложил себе две дорожки. С наслаждением втянул ноздрями кокаин и тут же принялся кому-то звонить по «неотслеживаемому» мобильнику. Из его обрывочных фраз Трейси без труда догадалась, что он говорит с Джастином.
