Взрыв в огненных сполохах происходит у нас одновременно. Фейерверк искр в глазах и протяжный захлёбывающийся стон. На глазах не прошеные слёзы, из спальни кряхтение Маши. Боже! Мы закончили, и дочь подала голос.
Меня трясёт, смех сквозь слёзы, и поцелуи Андрея на моём лице.
**
Сверкая голым задом, я убежала к дочери. Моя сладкая зайка требовала внимания, устала лежать в одиночестве. Накинув летнее платье на обнажённое разгорячённое тело, я улеглась рядом с дочерью, поцеловала её розовые пяточки. Я обожала целовать дочь, вдыхать её сладкий младенческий запах.
Из кухни послышался звук закипающего чайника, похоже, всё-таки удастся выпить чая с малиновым вареньем.
Словно закутанная в невесомый шлейф блаженства, я улыбалась дочери и своему внутреннему состоянию счастья. Так легко и спокойно я давно не чувствовала себя. Маша запыхтела, натужилась, засучила ножками, через минуту опорожнила кишечник. В нос пробился характерный, отчётливый запах.
— Ты моя молодчинка, — заворковала я, поднимаясь с кровати, беря дочь на руки. — Как доктор говорит? Спит, ест, какает, значит, всё нормально.
С Машей на руках я двинулась в ванную комнату, заглянув на секунду в кухню. Андрей хозяйничал там, расставляя чашки на столе.
Моя умиротворённая душа приподняла уголки губ, плеснула краски на скулы, насыпала блёстки в глаза, явила мне себя в зеркале. Вот какой я была без чувства вины, стыда и страха — расслабленная, радостная, настоящая. Что-то важное я упустила в прежней жизни, только теперь понимая это, с восторгом и благоговением уставившись на своё отражение. Всё правильное и чудесное всегда было во мне, а я ходила бесконечными кругами в поисках истины, желая найти ответы у других.
В голове возник скептический голос мамы: «Что ты там высматриваешь, красоту ищешь?»
Да, мама, красоту и любовь к себе
Потом я с Машей на руках сидела за столом, пила чай и чувствовала, как воздушный шар плавно поднимает меня над зелёной долиной в сиреневое небо, в совершенную неизвестность.
Вечером, когда Андрей ушёл, я воссоздала на альбомном листе своё мимолётное видение. Я хотела удержать состояние блаженства и радости, не забыть этот момент, чтобы в дни тоски и уныния, разноцветный воздушный шар помог бы вынырнуть на поверхность, вдохнуть магический воздух воспоминаний.
Дни проходили в трудах и заботах, я не позволяла себе лодырничать. Когда не было заказов, свободное время я посвящала своим текстам, старалась выжать из себя хоть несколько строк, но каждый день. Без этого тренажёра моя фантазия скукоживалась, высыхала, как яблоко на солнце. Новые строчки уводили меня из пропасти страхов о судьбе дочери, лишённой отца. Физически сбежать удалось, но взять под контроль чувства и мысли удавалось не каждый раз.
Еще и мама подливала масла в огонь, умудрялась в пару фраз уничтожить моё шаткое равновесие. Она как будто тыкала палкой, проверяла, жива ли я.
— У ребёнка есть отец, он должен платить алименты. Это сейчас у тебя смеси, памперсы и ползунки, потом будет детский сад, школа и университет.
Удачно, что бабушка не вспомнила про свадьбу внучки
— Дочь надо кормить, одевать, платить за кружки, секции. Не будь дурой, подай на него в суд, пусть несёт ответственность. Ремонт в квартире тоже не помешает. Ты купила ребёнку коляску?
— Нет.
— Пусть он купит.
— Да, конечно.
— Юля, не будь амёбой. Позвони и потребуй.
— Хорошо.
Мать не понимала, чем быстрей прекратиться всякий контакт с бывшим, тем быстрее заполниться пространство чем-то другим, и я смогу вздохнуть свободней. Мысли о бывшем вытягивали силы, которые я аккумулировала день за днём, стараясь подавить этот очаг возбуждения. Шоу моих эмоциональных реакций должно прекратиться. Я хотела раз и навсегда ментально оторваться от него, как сухой лист от ветки.
Не по правилам я вышла из отношений. Это он должен меня бросить, выказать мне презрение. Он, в принципе, это и сделал, отвлёкся на другой лакомый кусочек, и я, полностью обесточенная, неожиданно для него выскользнула из-под контроля. Бывший подкреплял доминантность через мои яркие, фонтанирующие эмоции, потеряв их, включил охотника, он не мог допустить, что кто-то его может бросить.
Дикая сцена ревности во дворе, окончившаяся дракой, заставила товарища поубавить свой пыл. Пока он не появлялся. Но как говорят знающие люди, хищники просто так не отпускают своих жертв.
***
Андрей приехал через неделю, предварительно спросив разрешения. Нервничая в преддверие встречи, я принарядилась в сиреневый топ на лямочках и голубые брюки – капри. Оценив свой вид, как достаточно скромный (на секс намекали лишь голые плечи, да отсутствие бюстгальтера под топиком), я решила держать спину ровно. Интим уже случился, произведя на меня неизгладимое впечатление. Под этим впечатлением, если честно, я летала несколько дней.
Перешагнув порог квартиры, Андрей неловко клюнул в щёку поцелуем, поставил у ног три пакета.
— Привет.
Его поведение я расценила как неуверенность. Он сомневался. У нас отношения или…минутная слабость под действием адреналина? Мне и самой хотелось понять, что я чувствовала к Андрею. Сумасшедшей тяги и бабочек в животе не было, скорее я ощущала от мужчины ровное тепло как от калорифера, в котором казалось комфортно и уютно.
— Тебе надо хорошо питаться.
Упс! Видимо, в прошлый раз он проинспектировал холодильник и кухонные шкафы, оценил мой более чем скромный запас продуктов. Честно сказать, я до сих пор скорбела о своей надкусанной булочке, потерянной из-за нападения бывшего.
— Меня ждёт дочка, воскресного папу никто не отменял, — извиняясь, добавил Андрей.
— У тебя один выходной в неделю?
Я специально не спрашивала про лагерь, воспоминания о котором до сих пор вызывали глухое давящее чувство в груди.
— Иногда бывает два. Как…получится.
— Как Галина Ивановна разрешит?
Ненавижу. До сих пор ненавижу эту особу, ненавижу больше всех её психопатов – охранников. По моей реакции Андрей почувствовал, разговор свернул не туда.
— Нет, по графику.
— По графику, как выпустите очередную партию заблудших овец?
Чёрт меня дёрнул напомнить про лагерь.
Андрей посмотрел на часы.
— Извини, мне пора.
Андрей вышел, скорее, сбежал, я осталась наедине со своими неудобными, жгучими вопросами. Невысказанная злость осела в горле острым стеклом. Андрей дал понять, что разговор про лагерь табу. Но почему?
Ощущение опасной тайны не давало покоя. Разноцветный воздушный шар начал стремительно опускаться на острые камни.
Если смотреть правде в глаза, то всё очевидно. Андрей каким-то образом связан с тренингом, хочется мне этого или нет. Возможно, он просто присматривает за другими охранниками, понимая опасность их психологических игрищ. Его упорное замалчивание не решало проблему доверия между нами.
Я взглянула на пакеты из супермаркета. И чего завелась? Андрей принёс продукты, проявил заботу, которой давно меня не баловали. «Заботу ли? — тут же прозвучал в голове маменькин ехидный голосок, — может это плата за секс?»
Спасибо, мама, озвучила мою цену – трахаться за жратву…
А кто тебе ещё правду скажет?
Цепная реакция запустилась со скоростью света. Из ядовитого цветка ненависти к Галине Ивановне, показались острые шипы – недоверие к Андрею, и тут же добавился тошнотворный аромат – маменькин голосок.
Яма моих страхов не имела дна, не так давно я прошла этот урок, но похоже выучила не до конца. Срочно требовалось сменить отношение к происходящему. Обижаться, злиться, винить себя или…?
Посмотрела на пакеты, приподняла их. Сердце радостно ёкнуло. Тяжёлые. По одному перетаскала их на кухню, вытащила всё содержимое на стол. Здесь были не чипсы, сухарики и пиво как обычно у бывшего, а хлеб, гречка, лапша, курица, рыба, молочка, фрукты и овощи. В момент появления Андрея с пакетами в руках, я решила не щеголять гордыней, не щемиться скромно в угол и не заикаться от радости. Я посчитала себя достойной мужского внимания.
