— Вы так и поступили?
— Да, кажется, мне это удалось.
— А этот новый человек вам дорог?
— Сейчас еще слишком рано об этом судить. А теперь давайте говорить о погоде. Или, еще лучше, не могли бы вы мне объяснить, почему вас так заинтересовали эти списки пассажиров?
Участие и тепло в глазах Дона Ричардса угасли.
— Если вы мне скажете, почему пометили галочками некоторые имена и обвели в кружок два: Оуэн Адамс и Генри Оуэн Янг.
— Оуэн — это одно из моих любимых имен, — ответила Сьюзен. — Уже поздно, Дон. Вы уезжаете завтра рано утром, да и мне предстоит очень длинный день.
Она подумала о телефонном звонке Крису Райану, который наметила на восемь утра, и о том, что после обеда ее ждет разбор целой горы фотографий из Лондона.
— Не исключено, что мне придется задержаться на работе часов до девяти вечера.
По понедельникам Крис Райан любил приходить на работу с утра пораньше. Воскресные дни он посвящал семье. Обычно не меньше двух из шести его детей с семьями заглядывали к нему с женой на огонек и оставались на ужин.
Они с женой обожали внуков и радовались их приезду, но порой, рухнув без сил в постель по окончании воскресного вечера, Крис с удовольствием вспоминал о том, что люди, чью подноготную ему предстоит выяснять на следующий день, не будут ссориться и драться из-за того, кто первый прокатится на большом велосипеде и кто первый начал ругаться нехорошими словами.
Накануне у него выдалось особенно утомительное воскресенье, и в результате Крис отпер двери своей конторы уже в восемь двадцать утра. Он проверил телефонные сообщения: многими из них следовало заняться незамедлительно. Первое, оставленное на автоответчике еще в субботу, было от осведомителя из Атлантикой Сити и содержало любопытную информацию о Дугласе Лейтоне. Второе, от Сьюзен Чандлер, пришло этим утром: «Крис, это Сьюзен. Перезвони мне немедленно», — вот и все, что она сказала.
Она сняла трубку на первый же гудок.
— Крис, я нашла кое-что важное и прошу тебя проверить двух мужчин. Один был пассажиром круизного лайнера «Габриэль» три года назад; второй плыл на другом круизном корабле, на «Сигодиве», два года назад. Предполагаю, что это один и тот же человек, и, если я права, мы имеем дело с серийным убийцей.
Крис нащупал в нагрудном кармане авторучку и схватил лист бумаги.
— Диктуй имена и даты. — Записав все, он заметил: — Оба в середине октября. Что, на круизных судах тоже предоставляют скидки?
— Я подсознательно все время думала об этих датах, Крис, — сказала Сьюзен. — Если середина октября является частью его привычной схемы, тогда не исключено, что какая-то женщина находится в опасности прямо сейчас.
— Давай-ка я подключу к этому ребятишек из Квантико[23]. Мои парни быстро все отследят. Да, кстати, Сьюзен, твой приятель Дуглас Лейтон, похоже, в большой беде. На прошлой неделе в Атлантик-Сити он проигрался в дым.
— Ты прекрасно знаешь, что он не мой приятель, и что значит «в дым»?
— Как тебе такая цифра: четыреста тысяч долларов? Надеюсь, у него есть богатая тетушка.
— В том-то вся и беда: сам он уверен, будто она у него есть.
Сумма в четыреста тысяч долларов поразила ее. Человек, способный наделать столько карточных долгов, и впрямь находится в серьезной опасности. Да и сам он может стать опасен в столь отчаянных обстоятельствах.
— Спасибо, Крис, — поблагодарила Сьюзен. — Я с тобой еще свяжусь.
Она повесила трубку и взглянула на часы. Времени хватит навестить миссис Клаузен перед поездкой в студию. «Ей нужно немедленно открыть глаза на Лейтона, — сказала себе Сьюзен. — Если он задолжал столько денег картежникам, их придется отдавать в самом скором времени, и пойдет он за ними прямиком в Семейный фонд Клаузенов».
Джейн Клаузен поняла, что случилось нечто из ряда вот выходящее, когда Сьюзен позвонила и попросила разрешения навестить ее прямо с утра. Кроме того, она уловила напряжение в голосе Дугласа Лейтона: он позвонил через несколько минут после Сьюзен и сказал, что ему необходимо заглянуть к ней по дороге в аэропорт, и добавил, что она должна подписать еще один документ, касающийся финансирования детского дома.
— Вам придется подождать хотя бы до девяти утра, — твердо ответила она ему.
— Миссис Клаузен, боюсь, что в этом случае я опоздаю на самолет.
— А я боюсь, что вам следовало позаботиться об этом раньше, Дуглас. Сьюзен Чандлер приедет ко мне через несколько минут. — Джейн Клаузен помолчала и холодно добавила: — Вчера Сьюзен была у меня и сделала несколько снимков «Полароидом» с эскиза детского дома. Она не захотела объяснить, зачем они ей нужны, но у меня такое чувство, что она хочет поговорить со мной об этом сегодня. Надеюсь, со зданием нет никаких проблем, Дуглас.
— Разумеется, нет, миссис Клаузен. Пожалуй, в настоящий момент я сумею обойтись и без этой подписи.
— Что ж, я смогу принять вас в девять, Дуглас. Я буду вас ждать.
— Да-да, конечно, благодарю вас, миссис Клаузен.
* * *
Когда приехала Сьюзен, Джейн Клаузен сказала:
— Можете меня не щадить, Сьюзен. Не беспокойтесь о том, как я отреагирую на все, что вы хотите мне рассказать. Я пришла к выводу, что Дуглас Лейтон меня обманывает или пытается надуть. Но мне хотелось бы увидеть доказательства.
Пока Сьюзен выкладывала на стол и раскрывала на нужном месте книгу о Семейном фонде Райтов, Джейн Клаузен позвонила Хьюберту Марчу. В этот час он был еще дома.
— Хьюберт, поезжайте в контору, пригласите аудиторов и позаботьтесь, чтобы Дуглас Лейтон не имел доступа ни к одному из наших банковских счетов и не мог обратить в наличность какой-либо из наших активов. Действуйте немедленно! — Положив трубку, она принялась изучать фотографию приюта в книге. — Все совпадает, кроме имени на дорожном столбе.
— Мне очень жаль, — тихо вздохнула Сьюзен.
— Не стоит. Даже когда Дуглас изображал из себя саму заботливость, меня не покидало тягостное чувство, что он меня обманывает. — Она закрыла книгу, взглянула на суперобложку и тихонько засмеялась. — Должно быть, Гири переворачивается в гробу. Она так хотела, чтобы фонд был назван в ее честь. Ее и Александра. Ее полное имя — Виргиния Мари, отсюда и Гири, все ее так звали. Эта дура забыла, что первую жену Александра тоже звали Виргинией. А теперь я вижу, что Алекс-младший позаботился о том, чтобы поместить портрет своей матери на обложку книги о фонде Райтов.
— И правильно сделал! — воскликнула Сьюзен, и они обе посмеялись.
Вот теперь Дуглас Лейтон понял, что это значит — чувствовать себя загнанным зверем. Он позвонил Джейн Клаузен из вестибюля отеля рядом с больницей, рассчитывая тут же подняться к ней в палату и получить необходимую ему подпись.
«Эх ты, болван, — сказал он себе. — Ты сам ее надоумил! Может, она и умирает, но из ума еще не выжила! Теперь она позвонит Хьюберту и прикажет ему связаться с банками. И тогда с тобой будет покончено — парни, с которыми ты имеешь дело, оправданий слушать не станут».
Ему позарез нужны были эти деньги. Он содрогнулся при мысли о том, что с ним будет, если он не вернет долг казино. Если бы только позавчера ему не стукнуло в голову, что обязательно повезет! Он собирался положить деньги, полученные благодаря подписи Джейн Клаузен, на особый счет для своей поездки. Но не выдержал, пошел в казино: чувствовал, что ему непременно подфартит. Поначалу ему и вправду везло. В какой-то момент он дошел почти до восьмисот тысяч долларов, но потом все спустил и проиграл еще несколько сотен тысяч в долг.
Ему сказали, что времени у него до завтра, но он знал, что, если будет ждать до завтра, наступит крах. К тому времени Сьюзен Чандлер уж непременно нароет на него грязи, а потом пойдет к миссис Клаузен. С них станется даже настучать полиции. А все эта Сьюзен Чандлер. С нее начались все его беды.
Он стоял у настенного телефонного аппарата, пытаясь сообразить, что же делать дальше. Ладони были липкими от пота. Он заметил, как женщина у соседнего аппарата смотрит на него с любопытством.
В запасе остался один трюк, который мог бы сработать. Что значит «мог бы»? Должен был сработать! Надо только вспомнить домашний номер Хьюберта Марча.
Он поймал Хьюберта на самом пороге — тот уже собирался в контору. Вместо приветствия Хьюберт спросил:
— Дуглас, что происходит?
Тем самым он подтвердил предположение Дугласа, что миссис Клаузен уже успела ему позвонить.
— Я нахожусь у миссис Клаузен, — сказал Даг. — Боюсь, она бредит. Ей кажется, что она вам только что звонила. Она извиняется и берет все свои слова обратно.
Хьюберт Марч с облегчением рассмеялся, и его смех стал музыкой в ушах Дугласа Лейтона.
— Да передо мной-то извиняться не нужно, но я надеюсь, что она извинилась перед вами, мой мальчик.
