Становилось жарко, и когда они добрались до откоса, все уже были мокрыми от пота и тяжело дышали. Деревья, сквозь которые они пробирались, теперь расступились, и впереди открылась каменистая местность, напомнившая ему пустыню недалеко от Кэрфри. Прямо перед ними поднималась стена Моголлон Рим, зазубренные скалы темно-желтого и оранжевого цвета с одинокими соснами, которые каким-то чудом держались на уступах. У самого верха гребень покрывал густой лес из желтой сосны. Никто не взял с собой воду, и Кэмерон подумал, что они похожи на людей, о которых рассказывали в новостях, — они заработали обезвоживание и тепловой удар, и их пришлось спасать. Разве не глупо?
Вот тебе и скаут!
У Винса была жвачка, и он дал каждому по пластинке.
— Пожуйте. Она вызывает слюноотделение, и горло не пересыхает.
— Слишком далеко мы идти не можем, — сказал профессор, разворачивая фольгу и забрасывая жвачку в рот. Кэмерон обрадовался, увидев, что он сунул обертку в карман, а не бросил на землю. — Еще полчаса, и поворачиваем назад, если ничего не найдем.
— В лагере есть вода. Можно взять ее и вернуться, — предложил Кэмерон.
— Посмотрим… — ответил профессор, и мальчик понял, что это означает «нет».
Он повернулся к откосу, посмотрел налево, потом направо. Железнодорожного туннеля нигде не было видно. Интересно, как они его узнают? Что, если туннель скрыт кустами или погребен под лавиной? И, кажется, сторож сказал, что вход замурован?
Беспокоился Кэмерон зря. Десять минут спустя они нашли туннель за округлым выступом. Вход был высоким, как двухэтажный дом, и был загорожен только забором из деревянного бруса, небрежно сколоченным и наполовину опрокинувшимся. Неизвестно, действительно ли там всего сотня метров, но туннель казался глубоким, и конца его не было видно. Доктор Маккормак и дядя Винс уже пробирались внутрь. Кэмерону очень не хотелось туда идти, но и оставаться одному тоже не хотелось, и он скрепя сердце последовал за ними.
Пол туннеля был засыпан мусором — в основном грудами щебня, оставшегося от взрывных работ. Что бы там ни говорил сторож, а выглядел туннель так, как будто нога человека не ступала сюда много лет. Ни рисунков на стенах, ни разбитых бутылок из-под спиртного, ни пустых пивных банок, ни оберток от конфет, ни сигаретных окурков. Темнеть в туннеле начало гораздо быстрее, чем предполагал Кэмерон, судя по такому широкому входу. Свет попадал только в овальную зону непосредственно за входом. Разумеется, фонарь они тоже не взяли. Можно не сомневаться, что их троица — самые неподготовленные исследователи на свете. Они ничего с собой не взяли. Даже фотоаппарата, понял Кэмерон, хотя теперь упоминать об этом не стоило.
Доктор Маккормак увидел их первым.
Предметы были разложены вокруг высокого отдельного камня овальной формы, стоящего прямо посередине туннеля. Кэмерон принял бы его за обычный камень и прошел бы мимо, но предметы вокруг него указывали, что все не так просто. Присмотревшись к камню — высотой примерно с него, — Кэмерон понял, что это статуя, которая за долгие годы выветрилась и стерлась.
Профессор сел на корточки, поднял нечто похожее на маленькую китайскую вазу, и стал поворачивать, пытаясь поймать слабые лучи света и получше ее рассмотреть. Он провел пальцем по фарфору, аккуратно вернул вазу на место и взял золотой браслет, блестевший даже в полутьме и явно украшенный драгоценными камнями. Вокруг камня лежали десятки предметов: миски и стаканы, украшения, игрушки и статуэтки со всего света.
Подношения, подумал Кэмерон. Люди приносили монстру дары, чтобы он не нападал на них и на их семьи. Но у местных жителей нет и никогда не было подобных предметов. Тогда он понял: это сувениры. Эти вещи монстр собирал на протяжении многих лет, многих столетий.
Доктор Маккормак поднял курительную трубку, украшенную изящной резьбой.
— Что все это значит? — спросил Кэмерон.
— Не знаю, — встревоженным голосом ответил профессор. Нет, не встревоженным. Испуганным. — Честно, не знаю!
Всю дорогу назад, до Скоттсдейла, они обсуждали железнодорожный туннель. Они дошли до самого конца, который оказался не очень далеко, но не обнаружили ничего необычного, — хотя абсолютной уверенности быть не могло, потому что в дальнем конце было слишком темно. И дядя Винс, и доктор Маккормак согласились, что отдельно стоящий камень и окружавшая его коллекция артефактов из разных стран появились там сравнительно недавно. То есть монстр раньше жил где-то в другом месте. А может, и теперь живет. Они не заметили никаких признаков того, что он действительно сделал своим домом туннель, и Кэмерон радовался этому. Он представил скользкие содранные лица на валунах, окровавленные тела и кости в расщелинах между камнями. Такое он предпочел бы не видеть.
— Боюсь, нам нужно будет вернуться и все внимательно осмотреть, — сказал доктор Маккормак. — Глен и Мелани завтра вернутся. Возможно, я поговорю с капитаном Ортисом и выясню, не выделит ли он несколько человек нам в помощь… — Профессор помялся. — В следующий раз мы не забудем фонари и воду. Обследуем окрестности и попробуем выяснить, где это существо и откуда оно пришло.
— Я не хочу туда возвращаться, — сказал Кэмерон.
— Тебе и не обязательно, — успокоил его Винс. — Но мы пойдем.
Кэмерон немного подумал и понял, что, несмотря на страх перед туннелем, он предпочитает пойти с ними. Он просто не сможет сидеть в номере мотеля и ждать, когда вернется дядя — и вернется ли.
— Что, если мы его найдем? — спросил Кэмерон. — Что мы будем делать?
Ответ на этот вопрос не знал никто.
IIIДо Тусона Мелани и Глен добрались уже вечером. Они проехали через Уикенберг без остановки, надеясь прибыть в Макгуан до захода солнца, но когда поняли, что не успевают даже к полуночи, свернули к мотелю рядом с шоссе.
— Это превращается в привычку, — заметил Глен.
— Вот тебе и экономия, — ответила Мелани.
— Мы выставим счет университету.
Они вышли из машины, потянулись и зашагали через маленькую парковку к фойе. Мелани хромала; от долгого сидения в одной позе — между Уикенбергом и Тусоном они останавливались всего один раз, на замусоренной зоне отдыха к северу от Пикахо-Пик — у нее свело ногу.
— Смотри, — сказал Глен, — падающая звезда. — Он указал на северную часть неба, но Мелани не успела ее увидеть.
— Желание загадал? — спросила женщина.
— А нужно было? Я просто подумал, что это первая звезда, которую мы сегодня видим.
— Есть много разных способов загадывать желания.
— Наверное, людям нужно на что-то надеяться, — сказал Глен.
Портье, темнокожий мужчина в синем тюрбане, говорил с певучим акцентом; его речь звучала очень странно, но совершенно понятно, что привело Мелани в восхищение. Он сдал им комнату, но смотрел с подозрением, словно хотел попросить доказательства, что они состоят в браке, прежде чем пустить в свое заведение.
Им достался угловой номер на втором этаже, гораздо чище, чем в Холбруке, но такой же унылый. Правда, тут было кабельное телевидение, что несказанно обрадовало Глена. Он сбросил туфли, устало повалился на огромную кровать и принялся с помощью пульта переключать каналы, пока не наткнулся на повтор «Симпсонов». Мелани никогда не была большой поклонницей телевизора. Она смотрела вечерние новости, иногда какой-нибудь фильм, но по большей части этот предмет домашнего обихода оставался выключенным. Ей гораздо больше нравилось читать и слушать музыку. Но сейчас ей доставляло удовольствие, что Глен любит телевизор. Ей это было в новинку, и она пристроилась рядом с ним на кровати и стала смотреть глупый развлекательный сериал.
Ее не покидало ощущение, что это последний этап их маленького путешествия и, что бы ни случилось завтра, потом они вернутся в дом Маккормака. Очень жаль. Несмотря на все обстоятельства — а возможно, благодаря им, — Мелани получала удовольствие от поездки. Они жили в своем маленьком мире, перемещались из машины в мотель, из мотеля в машину. Им было хорошо вместе, комфортно. Более того, они наслаждались обществом друг друга. Будет трудно вернуться к реальности, впустить других людей в свой замкнутый мир…
Она посмотрела на Глена.
— Думаешь, в этот раз мы действительно ее найдем?
— Думаю, да, но я бы загадал желание падающей звезде, если б знал.
Мелани решила не скрывать своих чувств.
— Я буду скучать, — сказала она. — По нашему уединению. По путешествиям.
— И по моему расточительству, — улыбнулся Глен.
— Я не смогу к нему привыкнуть.
— Ты изменишь свое мнение. Зачем нужны время и деньги, если не для того, чтобы тратить их на тех, кого любишь?
Довольная, Мелани наклонилась и поцеловала его.
