— Мне сказали, что полиция здесь уже все закончила. Но расставить стулья по местам я так и не решилась.
— Я сама расставлю. — Элен с трудом подняла с пола стул и с шумом поволокла его к столу. Потом другой. Работая, она испытывала странного рода удовлетворение. Может быть, именно так и склеивают осколки? Задвинув стулья под стол, она глубоко вздохнула, обхватила себя руками и направилась к кухне. — Посмотрим, насколько тут все ужасно.
— Я с вами. — Конни поспешила ей вслед.
Они долго стояли на пороге и осматривались.
О господи!
Ноги у Элен непроизвольно задрожали, и она прислонилась к дверному косяку, чтобы не упасть. Ей сразу бросилась в глаза большая лужа запекшейся крови. Черно-красная жидкость затекла в щели между половицами — как будто кто-то решил нарисовать на полу абстрактный рисунок тушью. Кажется, именно в том месте упала Кэрол.
— Ужас какой, — прошептала Конни.
Элен кивнула. У нее стиснуло грудь. Так и стояла перед глазами несчастная Кэрол, которая раскинула руки, пытаясь защитить Уилла…
Элен приказала себе не вспоминать.
Напротив, у двери черного хода, она заметила еще одну лужу. Вторая лужа оказалась меньше первой, но Элен снова замутило. Там стоял Мур. В том месте он сполз по стене. На кухне по-прежнему воняло бензином; в тех местах, где он пролился на пол, остались желтые пятна. Элен вспомнила заклеенный скотчем рот Уилла, его пропитанный бензином комбинезон и зажмурилась.
— Я говорила, вам будет тяжело.
— Мне не просто тяжело, мне невыносимо плохо. — Элен прикусила губу и задумалась. — Как по-вашему, кровь можно отскрести?
— Нет. А еще мне кажется, я чую ее запах.
— Тут можно придумать только одно.
— Что? Накрыть ковром?
— Нет. — Элен подошла к окну, отодвинула шпингалет, распахнула двойные переплеты, впуская в кухню морозный воздух. Очистительный холод! — Сдеру весь пол к чертям собачьим!
— Неужели сама? — Конни недоверчиво улыбнулась.
— Конечно. А что тут такого? Ломать — не строить. Выломать доски любой идиот сможет. — Элен открыла напольный шкафчик, нашла оранжевый ящик с инструментами и поставила его на рабочий стол, старательно избегая взглядом варочную поверхность, где недоставало одной конфорки. Отвернувшись от плиты, она вынула из ящика топорик. — Я, конечно, не специалист по ремонту, но, по-моему, с его помощью можно отдирать доски от настила. Если сейчас начну, может быть, к полуночи закончу.
— Хотите снять пол сию секунду?!
— Почему бы и нет? Так или иначе, пол пропал. Больше не желаю видеть его в своем доме ни минуты.
Элен глотнула свежего воздуха, схватила топорик и склонилась над бензиновым пятном. Она замахнулась топориком над головой и что было сил ударила по половице топориком.
Крак! Край доски раскололся, но, к сожалению, лезвие застряло в щели между половицами. Щепки полетели во все стороны.
— Ого! — Элен потянула за ручку и с трудом вытянула лезвие. — Вроде получается, но такими темпами я буду возиться до следующего года.
— Я придумала кое-что получше. — Конни решительно подошла к двери, ведущей в подвал, распахнула ее и сбежала вниз по лестнице.
Когда она вернулась, Элен успела выломать только кусок одной-единственной половицы. Подняв голову, она увидела, что Конни стоит рядом с величественным видом и сжимает в руке лом. Почему-то в тот миг Конни напомнила Элен статую Свободы.
— Совсем другое дело! — обрадовалась Элен. — Вот не знала, что у меня в хозяйстве имеется лом. Спасибо! — Она встала и, вздохнув с облегчением, потянулась за ломом, но Конни не отдала его.
— Лом я взяла для себя. А вы действуйте молотком. Будем работать вместе. Дело пойдет вдвое быстрее. И потом, мне тоже хочется что-нибудь порушить.
— Разве сегодня нет футбола? — спросила растроганная Элен.
— Не важно. — Конни опустилась на четвереньки и поддела ломом расщепленную половицу. — Пусть уж мой Марк сегодня выигрывает без меня.
На глаза Элен навернулись слезы. Она не знала, что сказать, поэтому промолчала, села на четвереньки и замахнулась молотком.
Следующие несколько часов они вдвоем сосредоточенно трудились, уничтожая воспоминания о произошедшем здесь кошмаре подручными средствами.
Молотком, ломом и человеческим сердцем.
После того как Конни уехала, Элен вынесла последние выломанные половицы на задний двор, потому что с другой стороны перед домом по-прежнему толпились репортеры. Она вернулась в кухню, захлопнула дверь черного хода — в доме и так холодно — и, тяжело дыша, закрыла окно. Бензиновая вонь улетучилась, но черный пол представлял собой жуткое зрелище. После того как они с Конни сняли верхний слой досок, под ними обнаружился более старый настил. Кроме того, выдернуть все гвозди ей так и не удалось. Они торчали под ногами. Орео-Фигаро брезгливо обходил их, наведываясь к своей миске с рыбой.
Элен осторожно подошла к холодильнику, стараясь не наступить на гвоздь или на кота, и открыла дверцу. Она собиралась достать бутылку воды, но рука замерла в воздухе. Прямо на нее смотрело прозрачное блюдо лаймового желе, в середине была проделана маленькая ямка.
Вкусно, мамочка!
Она поспешно взяла с полки бутылку с водой и захлопнула дверцу холодильника. Скорее бы закончился день! Как в доме тихо — тихо и гулко… Кажется, что слышны ее собственные невеселые мысли. Элен взглянула на настенные часы. Почти половина третьего. Странно, что Марсело до сих пор не звонил. Кстати, надо позвонить отцу. Она вышла из кухни, отвинтила крышечку с бутылки и глотнула воды из горлышка. Возвращаясь в гостиную, она слышала только звук собственных шагов. Элен взяла сумку и принялась искать коммуникатор, но его в сумке не оказалось. Должно быть, выронила в машине Марсело.
Услышав какой-то шум, Элен в досаде вскинула голову. В окно видно было, что перед домом что-то происходит. Репортеры и фотографы окружили только что приехавшее такси. Через миг из толпы вынырнул ее отец.
Папа!
Элен поспешила к двери и распахнула ее. Отец на ходу отмахивался от репортеров. Он держал под руку симпатичную женщину в шикарном белом шерстяном пальто — наверное, это и есть его молодая жена. Как ее зовут? Элен забыла.
— Детка, что стряслось? — спросил отец, входя в дом и недоверчиво озираясь по сторонам. Он потоптался на пороге, стряхивая снег с теннисных туфель. — Чертовщина какая-то!
— Да, ужас. — Элен представилась и протянула руку жене отца. — Вы ведь Барбара, да?
— Здравствуйте, Элен.
В улыбке Барбары чувствовалась неподдельная теплота. Помада у нее была свежая, зубы белые и ровные. Миниатюрная женщина с мелкими чертами лица, со вкусом наложенной косметикой и взбитыми волосами.
— Жаль, что приходится знакомиться при таких обстоятельствах.
— Почему ты не позвонила? — вмешался отец. — Хвала Господу за Интернет, иначе бы мы вообще ничего не узнали!
— Все рухнуло в одночасье.
— Мы сидели у себя в номере, и я зашел в Интернет, чтобы проверить счет, и вдруг — что я вижу? Снимки моей дочери. И все трубят о том, что моего внука увезли! Мы собрали вещи и прилетели следующим же рейсом.
— Вы садитесь, а я все объясню.
Элен жестом показала им на диван, но отец взволнованно отмахнулся. Он весь дрожал и сразу как будто состарился на много лет.
— Мы приехали к тебе прямо из аэропорта. Я все время названиваю тебе на мобильный.
— Извини, я забыла его в машине. — Элен понимала, что нужно ввести их в курс дела, но начинать с Марсело не хотелось. — Было очень трудно.
— Могу себе представить, — с неприкрытой заботой отозвалась Барбара, но отец никак не мог прийти в себя от потрясения.
— Итак, где Уилл? — Он оглядел гостиную. Голова у него слегка дрожала. — Его что, в самом деле здесь нет?
— Его в самом деле здесь нет. — Видя, в каком состоянии отец, Элен приказала себе сохранять спокойствие. Похоже, он совсем расклеился и совершенно не похож на себя.
— Не может быть. Его что, увезли полицейские?
— Сейчас он находится со своим родным отцом, к нему уже пригласили психологов, врачей. От всей души надеюсь, что с ним все будет хорошо.
— Где он? Куда его увезли?
— В отеле. Пока еще здесь, в Филадельфии.
— Я хочу его видеть! — Отец стиснул челюсти и сделался похож на бульдога.
— Нельзя, папа.
— Что значит «нельзя»? — Глаза отца воинственно засверкали. — Он — мой единственный внук. Он мой внук, понимаешь?!
— Если мы попытаемся его увидеть, адвокат его отца подаст на нас в суд, и тогда нам вообще будет запрещено приближаться к нему. Надеюсь, если сейчас мы пойдем на уступки, потом сможем…
— Но это ведь незаконно! У дедушек и бабушек тоже есть права! — Лицо отца раскраснелось от волнения. — Я позвоню адвокату. Я с этим мириться не намерен! Никто не имеет права лишать меня общения с внуком!
