Ознакомительная версия.
После недолгой, но все же ощутимой заминки программа начала загружаться.
Тереза сидела и смотрела, как сменяются на экране тексты. Вскоре ей стало ясно, что за восемь или около того месяцев, прошедших после этого дня, программа была заметно усовершенствована. Хотя интерфейс выглядел примерно так же, как и тот, к которому она привыкла, работала программа раза в два медленнее. Клавиатура и монитор тоже выглядели немного иначе. А что касается быстродействия, эта более ранняя версия даже больше ее устраивала, чем прежняя, реагировавшая на любую команду настолько стремительно, что оторопь брала.
На экране появилось главное меню. У Терезы создалось впечатление, что опций в нем будет поменьше, чем в том, к которому она привыкла. Ладно, не так это важно.
А теперь, а теперь… Нет, надо подумать.
Были возможны два объяснения создавшейся ситуации, оба они основывались на невозможных предпосылках.
Все говорило о том, что сейчас лето прошлого года. Вот и опять. Рассеянно глядя на экран, она вдруг заметила новое доказательство: в самом низу экрана, справа, где программа указывала текущую дату, было написано «3 июня». День устроенной Гроувом бойни.
А если так, следует признать, что она переместилась назад во времени. За это говорили и дата на кредитной карточке, и совсем другая погода, и множество всяческих мелочей. В феврале реальной жизни Пола Уилсон сказала ей, что булвертонское отделение «Экс-экс» почти уже вышло на предел своих возможностей и что вскоре они перестанут записывать новых членов. Несколько минут назад та же самая Пола одарила ее всякой мелочью, явно свидетельствующей об активной рекламной кампании.
Однако возможность попятного движения во времени лежала для Терезы за гранью приемлемого. Она не понимала ее на философском уровне; весь ее жизненный опыт, весь окружающий мир наглядно опровергали такую возможность.
Если, войдя в сценарий Гроува, а затем покинув его, она переместилась на восемь месяцев в прошлое, то как вышло, что на ней и сейчас та же самая одежда, в которой она вышла сегодня из гостиницы? Что у нее та же самая сумочка? Те же самые кредитные карточки? Та же самая бумажная салфетка, которой она первый раз вытерла лицо от капель ледяного дождя, а второй — когда оно вспотело из-за удушающей жары?
Момент еще более загадочный: куда исчезла ее членская карточка «Экс-экс», если только не переместилась неким образом к Гроуву, когда Пола спросила у него документы? Хотя и здесь что-то было не так. Карточки электронно кодировались; когда Гроув передал свою (или ее) карточку Поле, та тут же нашла его в своем компьютере.
Думать об этом было просто бессмысленно.
В той же степени бессмысленно было искать объяснения, куда подевалась ее машина. Во всех сценариях имелись свои несуразицы, кирпичные стены на месте входа в метро. Напрашивался неизбежный вывод, что она все еще в «Экс-экс», а не в реальной жизни. Только это уже не сценарий Гроува в день бойни, не тот сценарий, в который она изначально вошла, в котором она смотрела его глазами на его преступления. Она была сама собой, а не Гроувом в какой бы то ни было форме.
Свыкнувшись, в общем-то, с гиперреализмом сценариев, она продолжала высматривать случайные, необязательные подробности, сообщавшие всему происходящему оглушительное правдоподобие.
Вот и сейчас она оглядывалась по сторонам в поисках таких подробностей и быстро их нашла.
Ноготь на левом указательном пальце — она сломала его прошлым вечером, открывая ящик прикроватной тумбочки, и так ничего с ним и не сделала, только загладила пилкой, чтобы не цеплялся. Вот он, пожалуйста, точно такой же, как и с утра. У входа в кабинку стоял фикус в кадке, явно истосковавшийся по регулярной поливке и солнечному свету; нижние листья пожелтели, и было видно, что они вот-вот отвалятся. В потолочном светильнике вышла из строя одна из трубок дневного света, она то начинала быстро мигать, то полностью гасла — пока не замечаешь, то ничего, а раз обратишь внимание, и начинает действовать на нервы. На полу, чуть правее ее кресла, валялась шариковая ручка, неизвестно чья, раньше ее тут вроде бы не было.
(Секунду спустя она сообразила, что ручка все-таки ее собственная, из подарочного набора для новых клиентов — локтем, наверное, смахнула. Да нет, тут ошибок не найдешь, можно и не пытаться.)
Все эти подробности должны были вроде бы подтверждать реальность происходящего, однако Тереза уже знала им цену.
Мир, где она находилась, не был реальным, объективно существующим миром.
Но если это сценарий, почему она не может его оставить?
— Вы не можете разобраться в программе?
У входа в кабинку остановился молодой, незнакомый Терезе техник.
— Нет… Я просто никак не могу решить, что мне делать дальше.
— А то я вам помогу, это прямая моя обязанность, — сказал техник. — Я ведь это почему — глядя на вас, подумал, что вы там в чем-то запутались.
— Да нет, все в порядке. Спасибо.
Знал бы он только, в чем и как она запуталась…
Тереза подождала, пока он уйдет, а затем прикрыла глаза и вернулась к своим размышлениям.
Правила изменились. Когда Гроув вошел в сценарий с Шенди, все стандартные процедуры входа в «Экс-экс» и выхода остались в прошлом. Вот он, тот самый кроссовер; Кен Митчелл описывал его как синдром ложной памяти, непроизвольную выдумку, сдвиг в восприятии. Покинув сценарий, она силой воображения ввела себя в прошлую действительность — ведь третьего июня минувшего года в этом салоне «Экс-экс» не было и быть не могло человеческого тела, принадлежавшего Терезе Саймонс. И несмотря на это, она вернулась сюда из сценария Шенди и так здесь и осталась.
Гроув разрушил сценарную логику. Линейность, о которой так пекся Кен Митчелл, получила третье измерение, стала матричной.
Если до того Тереза бродила по базе данных в основном из любопытства, то теперь ею двигала вполне определенная цель. Она искала сектор меморативно ведущих персонажей, который помог ей найти про Шенди дополнительную информацию, недоступную из главных меню. Совсем было отчаявшись вспомнить, как это делалось в прошлый раз, она вдруг заметила в нижнем углу экрана маленький прямоугольник с надписью Запустить макрос. Она кликнула по прямоугольничку и с облегчением увидела на экране новое огромное меню. В нем была и опция Установить связи с ведущими персонажами.
Она ввела «Тереза Энн Саймонс», добавила локализующие указания «Вудбридж» и «Булвертон», кликнула и стала ждать, что появится на экране. Не появилось ничего, ни даже того первого сценария, где она тренировалась на стрельбище. Ну конечно, это ж когда было. Где-то в будущем, в феврале.
Она ввела «Джерри Гроув», добавила для локализации «Булвертон», немного подумала и приписала на всякий случай полное имя «Джеральд Дин Гроув». После довольно ощутимой паузы компьютер сообщил, что Гроув фигурирует в трех сценариях. Тереза просмотрела их список. У двух сценариев не было никаких внешних связей. Судя по сходству каталожных номеров, они были близкими вариантами какого-то одного сюжета. Третий сценарий выглядел иначе, и Тереза кликнула его иконку.
Местом действия была машина, припаркованная на Булвертонской набережной. В боковое окошко лился яркий солнечный свет. Запушенные под приборную доску руки затягивали проволоку, закоротившую замок зажигания. На приборную доску упала тень остановившейся рядом с машиной фигуры.
Демонстрационный ролик закончился.
В Терезе поднималось знакомое ощущение неизбежной перегрузки. Программа выдавала больше информации, чем вмещалось в ее голове. Этот ролик был началом сценария, пережитого ею вместе с Гроувом: покупка кокаина, украденный со стоянки «монтего», возвращение в загаженный дом, оружие, лежавшее до времени в буфете…
Она была уже в этом сценарии, а потом из него вышла и так и осталась прикованной к его времени. Но ведь не мог же он существовать сегодня, в день, когда разворачиваются изображенные в нем события!
Ну а что же там с теми двумя сценариями? Раньше их точно не было.
Тереза вызвала один из сценариев, и сразу все стало ясно. Гроув учился стрелять на том же самом стрельбище, которым однажды воспользовалась она. Когда ролик закончился, она кликнула другой. Как и следовало ожидать, он оказался почти таким же. Тереза не видела лица Гроува, но даже его широкая спина вызывала у нее омерзение.
Впрочем, это стрельбище выглядело чуть-чуть иначе, чем то, на котором тренировалась она. Заметив на экране информационную кнопку «Код дислокации», она кликнула ее и увидела цепочку цифр с текстовым пояснением, что данное стрельбище является лицензированным вспомогательным «Экс-экс»-средством корпорации «Ган-хо», с адресом: графство Кент, Мейдстон, Уайтчепел-стрит.
Ознакомительная версия.
