— Я лишь строю предположения, — сказал я. — Кажется, мне платят именно за это?
Он выдавил улыбку:
— Извини. Я чувствую себя так, будто меня загнали в угол. Не могу вести обычное расследование, поскольку сам попадаю под прицел.
— Пэрис Бартлет и звонок из департамента полиции.
— И уровень игроков. Ужин с Обеем… трудно поверить, что они собрались вместе, чтобы обсудить какую-нибудь ерунду. Бацилла и Хорн живут на взятки, и если Уолт Обей в чем-то замешан, то речь может идти о суммах с множеством нулей. Брусарда не было в ресторане, но он с самого начала является членом их команды. Он сосед Обея, и Обей с энтузиазмом поддержал его назначение на пост шефа полиции. А я превращаюсь в обычную блоху, которая пытается их укусить. Кстати, как тебе слух, циркулирующий по департаменту, относительно детектива с положительной реакцией на СПИД, который собирается в отставку? «Поберегите здоровье!»
— О Господи, — пробормотал я. — Как тонко.
— Полицейские тонкости. Мы воспитываем при помощи дубинок, а не скальпелей. Похоже, я выбрал не самое подходящее время, чтобы ворошить прошлое. Самое обидное, что мне ничего не удалось добиться… ты закончил? Пора возвращаться в смог. Этот проклятый город слишком красив.
Пока мы ехали обратно в Альбукерке, Майло угрюмо молчал. Еда в итальянском ресторане была великолепной, но я съел гораздо больше, чем он, а это говорило о многом.
Майло проспал почти весь полет до Лос-Анджелеса. Когда мы вновь сели в «севилью», он сказал:
— Мы нашли Мелинду и продвинулись с точки зрения мотивов, средств и возможности убийства. Но, черт побери, какой в этом толк, если я понятия не имею, где искать подозреваемых? Если бы пришлось делать ставки, я бы поставил на Уилли Бернса, лежащего в безымянной могиле. Стоящие за спиной Кэролайн люди с деньгами всегда будут видеть в нем угрозу, но даже если им не удалось добраться до Бернса, с ним должна была покончить страсть к героину. Безумная Кэролайн вполне могла умереть или живет в любом из мест от Багам до Белиза. И даже если я сумею ее найти, что я смогу ей предъявить? Они тут же призовут на помощь одного из твоих коллег, и Кэролайн запрячут в дорогую лечебницу.
— Звучит довольно мрачно, — отозвался я.
— Хороший из тебя психиатр.
— Лечение реальностью.
— Реальность есть проклятие разумных. Мы проехали мимо «Школы успеха».
— И он мне говорит о тонкости, — сказал Майло.
— Так короче, — возразил я.
— Короче не бывает. Жизнь утомительна и жестока… впрочем, подумай о том, что нам удалось узнать. К тому же это не привлечет внимания к моей особе. Но не рассчитывай на многое. И постарайся не вляпаться в неприятности — ты не можешь вести мои сражения.
— Какого рода неприятности?
— Да любые.
Робин оставила сообщение на автоответчике, но она явно торопилась, и ее голос звучал отстраненно. Они переехали в Ванкувер и остановились в отеле «Пасифик лодж». Я позвонил и попросил соединить с ее номером. Мне ответил мужчина. Он явно был счастлив.
— Шеридан? — поинтересовался я.
— Да.
— Алекс Делавэр.
— О, привет. Я позову Робин.
— А где она?
— В ванной.
— Как моя собака?
— Э… прекрасно…
— Я спрашиваю, поскольку ваше настроение вполне соответствует восторгу пса, который рассчитывает на мозговую косточку. Впечатляет.
— Он… я люблю собак.
— В самом деле? — спросил я.
— Ну да.
— Вам повезло. Молчание.
— Пойду скажу Робин, что вы звоните.
— Большое спасибо, — поблагодарил я, но он меня уже не слышал.
Робин довольно быстро взяла трубку:
— Алекс?
— Привет, — ответил я.
— Что случилось?
— С кем?
— Шеридан говорит, ты чем-то расстроен.
— Шеридан должен знать, — сказал я. — Он такой чувствительный парень.
Молчание.
— Что происходит, Алекс?
— Ничего.
— Вот и нет, — возразила Робин. — Всякий раз, когда я тебе звоню, ты становишься все более…
— Бесчувственным? — подсказал я. — В отличие от ты-знаешь-кого?
Долгое молчание.
— Неужели ты серьезно?
— Начет чего?
— Насчет него. — Она рассмеялась.
— Рад, что мне удалось тебя развеселить.
— Алекс, — сказала Робин, — если бы ты только знал… Я не могу поверить. Что с тобой происходит?
— Тяжелые времена способствуют проявлению моих лучших качеств.
— Но почему тебе пришло в голову такое? — Она снова рассмеялась — вероятно, это и привело к взрыву.
— Парень приходит к нам в дом с угощением для собаки! — выкрикнул я. — Разреши мне кое-что тебе сказать, милая. Мужчины — свиньи. Подобный альтруизм всегда имеет причину…
— Ты просто смешон…
— Неужели? Всякий раз, когда я звоню тебе в номер, он поднимает трубку…
— Алекс, это абсурд!
— Ну ладно. Извини.
Впрочем, в моем голосе не было раскаяния, и она это прекрасно понимала.
— Что с тобой произошло, Алекс?
Я немного подумал. Потом на меня накатил гнев, горло свела судорога, однако я все же сказал:
— Полагаю, абсурдность моего поведения можно легко понять. Когда ты в прошлый раз меня бросила, все кончилось не самым лучшим образом.
Тишина.
— О… Алекс.
Когда она произносила мое имя, ее голос дрогнул. Я стиснул зубы.
— Я не могу так поступить.
И Робин повесила трубку.
Я сидел, испытывая извращенное удовлетворение, мозг отказывался работать, во рту скопилась желчь. Затем на меня обрушилось: Идиот, идиот!
Я вновь набрал номер ее телефона. Длинные гудки. Тогда я позвонил портье, и он уведомил меня, что мисс Каста-нья вышла из отеля.
Я представил, как Робин бежит мимо портье с залитым слезами лицом. Какая сейчас погода в Ванкувере? Не забыла ли она надеть пальто? Последовал ли за ней Шеридан, всегда готовый утешить?
— Сэр, — спросил портье, — вы хотите оставить ей сообщение?
— О да… почему бы и нет.
Меня вновь соединили с номером Робин, и я выслушал запись ее голоса. Дождался сигнала.
Потом заговорил, тщательно подбирая слова, но не смог закончить, у меня перехватило горло, и я выронил трубку из рук.
Я перешел в кабинет, опустил шторы и остался сидеть в серо-коричневой темноте, слушая, как пульсирует в висках кровь.
В хорошую задницу ты умудрился забраться, Александр… самое обидное, что Берт Гаррисон меня предупреждал.
Берт мудрый человек, почему я его не послушал?
Что теперь делать… послать цветы? Нет, так будет только хуже.
Два билета в Париж…
Прошло довольно много времени, прежде чем я сумел справиться со своими чувствами и перестал ощущать жгучую боль.
Я смотрел на стену и представлял себя песчинкой, которая изо всех сил старается исчезнуть.
Я включил компьютер и загрузил «Google», поскольку именно с помощью этой поисковой системы сумел найти в Интернете забегаловку, где подавали гамбургеры, под названием «Плутон».
Запрос на «Уолтера Обея» выдал мне триста с чем-то ссылок, девяносто процентов которых относились к миллиардеру, причем четверть повторялась. В основном статьи в газетах и деловых журналах, примерно поровну разделенные между филантропической деятельностью Обея и его финансовыми сделками.
Уолтер и Барбара Обей спонсировали Филармонический музыкальный центр, Общество искусственного ограничения состава семьи, Общество горных спасателей Сан-та-Моники, Гуманитарное общество, приюты для детей, лишенных крова, и целый ряд фондов, которые боролись со смертельными болезнями. И еще клуб «Сьерра», что показалось мне необычным.
Мне не удалось обнаружить никаких связей со спортом, нигде не упоминалось о неудачных попытках перевода спортивных команд в Лос-Анджелес. Ни в одной из статей, касающихся Обея, не говорилось о братьях Коссак или Ларнере. Обей с женой редко бывали в обществе и вели довольно скромный образ жизни — для миллиардеров. Единственная, хотя и роскошная резиденция в Хэн-кок-Парке, отсутствие постоянно проживающей в доме прислуги, одежда, которую они не шили на заказ, никаких дорогих хобби. Барбара водила «вольво» и работала волонтером в церкви. Если верить прессе, оба безупречны, словно только что выпавший снег.
И все же мое внимание привлекла статья годичной давности в «Уолл-стрит джорнал». Одна из строительных компаний Обея, корпорация под названием «Эдвент билдерс», сделала огромные вложения в площади на южной границе Лос-Анджелеса. Эта территория не имела статуса города, и компания собиралась возвести жилой квартал для людей со средними и низкими доходами. Здесь планировалось строительство государственных школ, торговых центров и даже парков, центров отдыха с бассейнами, спортплощадками и тому подобным.
За десять лет Обей купил пятнадцать тысяч акров соприкасающихся между собой участков и потратил миллионы, чтобы очистить землю от токсичных отходов, оставшихся от давно заброшенной железнодорожной станции, которая принадлежала округу. В отличие от других создателей империй он решил заняться приведением в порядок окружающей среды до начала строительства. Обей явно намеревался создать здесь нечто грандиозное, чтобы блестяще завершить свою деловую карьеру.
