– А сейчас, Ваше Высочество, позвольте отвести Вас в зал Гойи.
***Утро для Трейси выдалось прямо-таки нервное. Когда принц не прибыл, как ожидалось к 11 утра, она была на грани паники. Хотя она организовала и продумала все до секунды, ей требовался приезд принца, чтобы заставить работать план. Она переходила из зала в зал в толпе, пытаясь не привлечь внимания.
Он не придет, решила Трейси. Мне надо отменить все. И в этот самый момент она услышала звуки сирен на улице.
Наблюдая за Трейси из соседнего зала, Купер также услышал вой сирен. Разум говорил ему, что совершенно невозможно украсть картину из музея, но инстинкт подсказывал, что Трейси попытается, а Купер доверял инстинкту. Он находился неподалеку, ни на минутку не упуская ее из виду.
Трейси находилась в зале, соседнем с тем, где висел «Пуэрто». Через открытые двери она видела горбуна Сезара Паррету, сидящего за мольбертом и копирующего полотно Гойи «Одетая Маха», висевшую рядом с «Пуэрто». Охранник стоял в трех футах. В зале, где была Трейси, художница старательно копировала «Молочницу из Бордо», пытаясь хотя бы приблизиться к великолепным цветам Гойи.
Группа японских туристов вплыла в зал, щебеча подобно стайке заморских птиц.
Сейчас! – сказала себе Трейси.
Этого момента она и ждала, сердце ее билось так сильно, что она испугалась, вдруг его услышит охранник.
Трейси пошла навстречу приближающейся японской группе, повернувшись спиной к художнице. Когда японцы совсем приблизились к Трейси, она упала, словно ее толкнули, сметая при падении мольберт художницы, краски, холст. – О, Господи, простите меня, – воскликнула Трейси. – Позвольте мне помочь вам.
Когда она направилась помочь испуганной художнице, каблуки Трейси попали в разлившиеся краски, размазывая их по полу. Даниэль Купер, видевший все, подобрался ближе, все чувства его были напряжены. Он знал, что Трейси Уитни сделала первый шаг. Появился охранник, крича:
– Что случилось?
Происшествие привлекло внимание туристов, и они сгрудились вокруг упавшей женщины, размазывающей краски из разбитых тюбиков по полу, в результате чего там образовалось что-то дикое. Безобразие! С минуты на минуту должен был появиться принц. Охранника охватила паника.
– Серджио! Скорее! Сюда!
Трейси смотрела, как из ближайших залов мчались на помощь охранники. Трейси оказалась в середине суматохи. Двое охранников тщетно пытались разогнать туристов прочь от вымазанного пола.
– Зови директора, – закричал Серджио. Второй помчался к лестнице.
– Что за кошмар.
Через две минуты Кристиан Мачада прибыл на место происшествия. Директор с ужасом взглянул на разгром и приказал:
– Уборщицу сюда, живо! Швабру, тряпки, скипидар. Быстро!
Молодой помощник стремглав кинулся выполнять его поручение. Мачада повернулся к Серджио:
– Возвращайтесь на свой пост.
– Да, сэр.
Трейси наблюдала, как охранник сквозь толпу, пробирался в зал, где работал Сезар Поретти.
Купер не сводил глаз с Трейси ни на минутку. Он ждал следующего ее шага. Но ничего не происходило. Она даже не подошла ни к одной картине, не общалась с сообщником.
Все, что она сделала, так это ударила мольберт и размазала несколько красок по полу, но он был точно уверен, что сделала это нарочно. Но с какой целью? Однако Купер чувствовал, что что-то произошло. Он быстро взглянул на стены зала. Ни одна из картин не пропала.
Купер пробрался в смежный зал. Он оказался пустым, за исключением охранника и пожилого горбуна, сидевшего за мольбертом и копировавшего «Одетую Маху». Все картины также оказались на месте. Но что-то было не так. И Купер знал это.
Он пробрался сквозь толпу к директору, которого встречал раннее.
– У меня есть основание полагать, – буркнул он, – что несколько минут назад отсюда украли картину.
Кристиан Мачада во все глаза уставился на американца.
– О чем вы говорите? Если бы подобное происшествие имело бы место, охрана бы услышала сигнал тревоги.
– Я думаю, что оригинал подменили копией.
Директор снисходительно усмехнулся.
– У вашей теории, синьор, есть один небольшой недостаток. Посетителям неизвестно, что за каждой картиной установлены сенсоры. Если кто-нибудь попытается снять картину со стены – что обязательно надо сделать, чтобы заменить ее копией – зазвучит сигнал тревоги.
Но Даниэль Купер опять не удовлетворился.
– Может быть, сигнализация выведена из строя?
– Нет. Если кто-нибудь попытается перерезать провод, то система опять сработает. Сеньор, повторяю, невозможно кому-либо украсть картины из музея. Наша система безопасности работает без сбоев. Купер стоял совершенно расстроенный. Все, что говорил директор, звучало убедительно. Действительно, покушение казалось невозможным. Но почему тогда Трейси Уитни специально пролила краски на пол?
Купер не мог заставить себя отступить.
– Исполните, пожалуйста, мою просьбу. Не можете ли вы попросить своего помощника пройтись по залам и проверить, все ли на месте? Я буду в номере отеля.
Большего Даниэль Купер сделать не мог. В 7 вечера Кристиан Мачада позвонил Куперу:
– Я лично проверил все, сеньор. Каждая картина висит на своем месте. Из музея ничего не пропало.
Итак, таковы оказались дела. Очевидно, происшествие оказалось случайностью. Но Даниэль Купер, с его инстинктом охотника, чувствовал, что добыча ускользнула от него.
***Джефф пригласил Трейси поужинать в главный зал ресторана Отеля Ритц. – Сегодня вечером вы выглядите особенно блистательно, – сделал Джефф комплимент Трейси.
– Благодарю. Я чувствую себя особенно хорошо.
– Просто хорошая компания. Давайте поедем вместе в Барселону на следующей неделе. Совершенно очаровательный город. Вы останетесь довольны. – Простите, Джефф, но я не смогу. Я покидаю Испанию.
– В самом деле? – голос его погрустнел. – И когда?
– Через несколько дней.
– О, я разочарован.
Вы будете еще более разочарованы, думала Трейси, когда узнаете, что я стащила «Пуэрто».
Ей все– таки было интересно, как он собирался украсть картину. Хотя это уже не имело особого значения.
Я оказалась умнее Джеффа Стивенса.
Да, но по какой-то необъяснимой причине Трейси чувствовала грусть.
***Кристиан Мачада сидел в кабинете, наслаждаясь крепчайшим кофе и рассказывая, насколько успешным оказался визит принца. За исключением дурацкого инцидента с разлитыми красками, все прошло точно как планировалось. Он был благодарен, что принца и его свиту отвлекли до тех пор, пока зал не привели в порядок. Директор улыбнулся, вспомнив того идиота-американца, который пытался убедить его, что кто-то украл картину из Прадо.
Ни вчера, ни сегодня, ни завтра, – подумал он.
В кабинет вошла секретарша.
– Прошу извинить меня, сэр, но там пришел джентльмен, чтобы увидеться с вами. Он попросил меня передать вам это.
И она передала директору письмо с литерой музея Кунстхауз из Цюриха. "Уважаемый коллега!
Письмо мое служит для представления вам месье Генри Ренделла, нашего эксперта живописи, совершающего тур по музеям мира и особенно интересующегося вашим уникальным собранием. Буду вам очень признателен за оказанное ему гостеприимство."
Письмо подписал куратор музея.
Рано или поздно, удовлетворенно думал директор, но все обращаются ко мне.
– Пришлите его ко мне.
Генри Ренделл оказался высоким лысоватым мужчиной с тяжелым швейцарским акцентом. Они обменялись рукопожатиями, и Мачада отметил, что указательный палец на правой руке у посетителя отсутствовал.
Генри Ренделл с улыбкой обратился к Мачаде:
– Мне повезло. Впервые мне представилась возможность посетить Мадрид и увидеть ваши выдающиеся произведения искусства.
Кристиан Мачада ответил со всей скромностью:
– Не думаю, что вы разочаруетесь, месье Ренделл. Пожалуйста, пройдемте со мной. Я сам вам все покажу.
Они медленно переходили из зала в зал, наслаждаясь фламандцами, Рубенсом и его последователями, прошли центральную галерею, где экспонировались испанские мастера, и Генри Ренделл тщательно изучал каждую картину. Они вели между собой диалог двух знатоков, обсуждая различные художественные стили, перспективу и цветовую гамму.
– А сейчас, – объявил директор, – я представлю вам гордость Испании. – И он повел гостя вниз, в галерею с произведениями Гойи.
– Господи, какой праздник! Позвольте мне просто постоять и посмотреть.
Кристиан Мачадо ждал, восхищаясь благоговением Ренделла.
– Никогда не видел такого великолепия, – воскликнул Ренделл.
Он медленно стал рассматривать картину за картиной.
– «Шабаш ведьм». Великолепно!
Они подошли к следующей картине.
– «Автопортрет Гойи» – фантастично!
Перед «Пуэрто» Ренделл на мгновение замер.
– Отличная копия. – И хотел двинуться дальше.
