— А как же остальные?
— У них есть выбор. Самый чистый выбор из всех возможных. Они могут остаться или уйти. Им решать.
— Как ты думаешь, где они сейчас?
— Где-то там, — ответил Ричер.
Через полчаса Кейт Лейн спустилась вниз. Она завязала узлом на животе полы взятой у Джексона рубашки, а рукава закатала до локтей.
— Джейд заснула, — сказала Кейт.
Она повернулась и боком протиснулась между стенкой и оставленным не на месте стулом, и Ричер понял, что при желании можно увидеть, что она беременна. Конечно, эта мысль пришла ему в голову только после того, как Кейт в этом призналась.
— Как она? — спросил Ричер.
— Лучше, чем мы могли рассчитывать, — ответила Кейт. — Она плохо спит — сказывается перемена часовых поясов. И еще немного нервничает. Кроме того, она не понимает, почему здесь нет животных. Джейд не знает, что такое пахотное фермерство. Она считает, что мы прячем от нее множество замечательных маленьких существ.
— Ей известно, что скоро у нее будет маленький брат или сестра?
Кейт кивнула.
— Мы сказали ей, когда сели в самолет. И попытались сделать эту новость частью приключения.
— А как все прошло в аэропорту?
— Никаких проблем. Паспорта были в порядке. Они больше смотрели на фамилии, чем на лица. Проверяли, соответствуют ли паспорта билетам.
— Вот вам и Министерство национальной безопасности, — проворчала Полинг.
Кейт снова кивнула.
— Нас навела на эту мысль статья в газете. Какой-то человек должен был срочно уехать в командировку. Он не глядя схватил паспорт из ящика стола и успел побывать в шести разных странах, прежде чем сообразил, что путешествует по паспорту жены.
— Расскажите мне, как все прошло, — попросил Ричер.
— Получилось довольно легко. Мы многое сделали заранее. Купили устройство, искажающее голос, сняли квартиру, доставили туда стул, взяли ключи от машины.
— Большую часть проделал Тейлор, верно?
— Он сказал, что люди запомнят меня, а о нем сразу забудут.
— Вероятно, он был прав.
— Но мне пришлось купить устройство, изменяющее голос. Если бы такое устройство покупал немой, это выглядело бы очень странно.
— Конечно.
— Затем я скопировала фотографию в «Стейплс». Это было непросто. Мне пришлось попросить Грума отвезти меня туда. Я не могла требовать, чтобы меня все время возил Грэм. Но потом все пошло как по маслу. Мы уехали в «Блумингдейлс» и сразу же направились в квартиру Грэма. Спрятались там и стали ждать. Мы старались не шуметь, опасаясь, что кто-то может попытаться опросить соседей. Мы не зажигали свет и завесили окна — вдруг кто-нибудь пройдет мимо. Позднее мы начали звонить Лейну, прямо из квартиры. Сначала я очень нервничала.
— Вы забыли предупредить, чтобы Лейн не обращался в полицию.
— Я знаю. Мне показалось, что я все испортила. Однако Эдвард ничего не заметил. А потом стало легче. Я привыкла.
— Я находился в машине вместе с Берком. К тому моменту вы говорили уже очень уверенно.
— Я подозревала, что с ним кто-то есть. Что-то в его голосе вызвало у меня подозрения. Он постоянно проговаривал, где находится. Наверное, старался держать вас в курсе, ведь сами вы ничего не могли видеть.
— Вы спросили, как его зовут, на случай, если вдруг назовете его по имени, — ведь вы его сразу узнали.
Кейт кивнула:
— Конечно, я знала, кто это. И еще я подумала, что так мне будет легче доминировать.
— Вы хорошо знаете Гринич-Виллидж.
— Я жила там до того, как вышла замуж за Эдварда.
— Почему вы сразу не запросили всю сумму?
— Тогда Лейн получил бы слишком очевидную подсказку. Мы считали, что напряжение нужно усиливать постепенно. И тогда Эдвард не сумеет сообразить, что происходит.
— Не думаю, что он не понял, что речь идет о половине всех его денег. Однако он сделал неправильные выводы. Он начал думать о Хобарте и африканских событиях.
— Насколько плох Хобарт?
— Он в очень тяжелом состоянии.
— Этого нельзя простить.
— Тут я не стану спорить.
— Вы считаете, что я слишком хладнокровна?
— Даже если бы я так думал, то не стал бы вас порицать.
— Эдвард хотел владеть мной, как рабыней. Он сказал, что, если я буду ему неверна, он разорвет девственную плеву Джейд ножом для чистки картофеля. Обещал связать меня и заставить смотреть на то, как он будет это делать. Ей тогда было пять лет.
Ричер ничего не ответил.
Кейт повернулась к Полинг и спросила:
— У вас есть дети?
Полинг отрицательно покачала головой.
— Такие вещи ты блокируешь в своем сознании. Предполагаешь, что слова произнесены в припадке бешеной ярости. Как если бы у него наступило временное затмение. Но после того как я услышала историю Энни, я поняла, на что он способен. Поэтому я хочу его смерти.
— Так и будет. И очень скоро, — сказал Ричер.
— Говорят, что не стоит вставать между львицей и ее львятами. Раньше я этого не понимала. Но не теперь. И тут нет никаких границ.
В комнате стало тихо — так бывает только за городом.
В камине мерцало и танцевало пламя. По стенам перемещались причудливые тени.
— Вы намерены остаться здесь навсегда?
— Очень на это надеюсь, — ответила Кейт. — Натуральное фермерство имеет большое будущее. Так лучше для людей и для почвы. Мы можем купить еще земли у местных жителей. Расширить наши владения.
— Мы?
— Я ощущаю себя частью этого замысла.
— Что вы выращиваете?
— Сейчас траву. В течение следующих пяти лет мы будем заниматься только заготовкой сена. Нужно, чтобы химикаты, которыми пользовались прежние хозяева фермы, вышли из почвы. А для этого требуется время.
— Трудно представить вас в роли фермера.
— Мне кажется, я буду получать от такой работы удовольствие.
— Даже после того, как Лейна можно будет не принимать во внимание?
— В таком случае мы иногда будем наведываться в Нью-Йорк. Но только в деловую часть города. В «Дакоту» я больше не вернусь.
— Сестра Энни живет в доме напротив. В «Маджестике». Она в течение четырех лет наблюдала за Лейном.
— Я бы хотела с ней встретиться. И с сестрой Хобарта.
— Клуб тех, кто сумел выжить, — сказала Полинг.
Ричер встал со стула и подошел к окну. За окном царила темнота. Он услышал лишь тишину.
— Но прежде мы сами должны выжить, — сказал он.
Они поддерживали пламя в камине и дремали в креслах. Когда часы в голове у Ричера показали час тридцать ночи, он постучал Полинг по коленке, встал и потянулся. Потом они вместе вышли в ночной холод и темноту. Ричер тихонько позвал Тейлора и Джексона, и они встретились перед входом в дом, чтобы обсудить дальнейшие действия. Затем Ричер взял у Тейлора автомат и направился к южной стороне дома. Оружие хранило тепло рук Тейлора. Предохранитель находился позади и выше спускового крючка. На нем имелись отметки из трития, которые слегка светились. Ричер поставил переключатель на одиночный огонь, поднес приклад к плечу и прицелился. Очень удобно. Хороший баланс. Рукоять для левой руки была почти такой же, как у М-16, в ней имелось аккуратное отверстие для встроенного оптического прицела — простой тройной монокуляр, в соответствии с законами оптики уменьшавший расстояние до цели в три раза, но при этом освещенность тоже снижалась в три раза, что делало прицел практически бесполезным ночью. В три раза темнее, чем полная чернота, — какой прок от такой оптики? Но в целом превосходное оружие. На рассвете оно должно проявить себя с самой лучшей стороны.
Ричер оперся спиной о глухую стену дома, устроился поудобнее и стал ждать. Он ощущал аромат древесного дыма из трубы. Через минуту его глаза приспособились, и он начал различать тусклый лунный свет, льющийся из-за тяжелой тучи. Никто не сможет увидеть его издалека. Он был в серых брюках и серой куртке и опирался спиной о серую стену, а в руках у него был черный автомат. Сам же он мог заметить свет фар на расстоянии в несколько миль, а человека Ричер сумел бы разглядеть на расстоянии в десять футов. Слишком близко. Впрочем, ночью на зрение рассчитывать не приходилось. В темноте все решает слух. По звуку можно очень многое понять. Сам Ричер умел не производить никаких звуков, сохраняя полнейшую неподвижность. Но человек, который хотел приблизиться, должен был двигаться.
Ричер сделал два шага вперед и остановился. Медленно повернул голову налево, направо, описав дугу в двести градусов, словно очертив огромный пузырь пространства, который требовалось контролировать. Если предположить, что Полинг поступает аналогичным образом на севере, они вдвоем покрывают все подходы к дому. Сначала Ричер ничего не слышал. Полное отсутствие любых звуков. Вакуум. Словно он оглох. Но по мере того как он расслаблялся и концентрировался, до него начали долетать едва слышные звуки, дрейфующие над плоской равниной. Шелест далекого ветра в кронах деревьев. Гудение высоковольтных проводов в миле отсюда. Вода, едва слышно текущая по канавам. Шорох сползающих вниз песчинок. Полевые мыши в норах. Рост поднимающихся из земли побегов. Ричер поворачивал голову налево и направо, как радар, и знал, что любое движение человека будет подобно марширующему отряду. Он услышит его за сотню ярдов, как бы тот ни крался.
