Ознакомительная версия.
– Мы следим за вами с того момента, как вы разбили бутылку в холле. Вы нарушаете общественный порядок. Мы просто побеседуем, – настойчиво произнес мужчина, прикасаясь к моему локтю.
– Я никуда с вами не пойду, – возразила я, нервно нажимая клавиши. Телефон выключился от удара и, сколько бы я ни старалась, никак не оживал. Я осталась без связи с Боунсом…
– В таком случае, боюсь, мне придется выпроводить вас за пределы аэропорта, – вцепился в меня охранник.
– Нет! – затрясла головой я. – Только не это! Меня пристрелят, как только выйду из здания.
В толпе встречающих – тот, кто всадит в меня пулю. Я точно это знала.
Тогда работник аэропорта, не сводя с меня мутно-серых глаз, поднес к губам рацию и сказал: «Пришли сюда пару ребят».
Или сейчас, или никогда. Я двинула ему ногой в пах и бросилась бежать в глубь аэропорта. Зевающие таможенники, багажное отделение, турникеты, коридор, еще один… «Не входить, только для персонала». Я распахнула дверь и влетела внутрь. Какое-то помещение для забытых вещей: стеллажи с коробками, стопки бланков, полиэтиленовые мешки… Я забилась в угол между двумя пластиковыми ящиками и уткнулась лбом в стену. Нужно отдышаться и придумать, что делать дальше. Отдышаться и найти способ созвониться с Боунсом. Он один может меня спасти, только он…
Скрипнула дверь, и я зажала руками рот, содрогаясь от безудержной паники.
– Мисс? Я знаю, вы здесь. Вам пора покинуть здание аэропорта.
Последняя фраза прозвучала почти зловеще. Я вросла в стену, слилась с ней. Человек, вошедший в хранилище, прошелся вперед и назад, а затем в комнату вошел кто-то еще. На пол посыпались коробки со стеллажей, послышались звуки борьбы и странные хрипы. Потом чьи-то руки протянулись ко мне в угол и, прежде, чем я успела заорать, зажали мне рот.
– Тихо-тихо… Успокойся, я от Гарри.
* * *
– Я отпускаю тебя, только, бога ради, не ори. Холодные, шероховатые руки соскальзывают с моего лица и позволяют мне поднять голову. Передо мной человек-невидимка. Такого увидишь на улице и никогда не запомнишь: одежда, черты лица – все такое обычное, ничем не примечательное. Включая бесцветный голос.
– Насмотрелась? Я Джо, – насмешливо говорит он, помогая мне встать. – А теперь давай выбираться отсюда, тут полно крыс. Набрось-ка это…
Джо дает мне коричневый плащ с капюшоном, и я его неловко напяливаю. Руки не сразу попадают в рукава, меня трясет и пошатывает. И тут мой взгляд натыкается на тело охранника, лежащего без движения среди разбросанных коробок. Я со стоном опираюсь на стену.
– Он не охранник. Правильно сделала, что не пошла с ним, – говорит Джо, выглядывая за дверь. – И он тут не один такой. Теперь послушай внимательно. Сейчас мы пойдем к выходу…
– Нет, нет, – мотаю головой я.
– Они тебя не узнают. Они ищут одинокую девушку, а мы выйдем как пара. Просто прижмись ко мне и улыбайся. Они не обратят внимания на пару.
Джо выводит меня из комнаты, и я беру его под руку. Я быстро передвигаю ноги, чтобы не отставать. Мы приближаемся к толпе встречающих, и мои ноги все сильнее вязнут в воздухе…
– Эй, ты меня слышишь? Улыбку шире! Их полно на выходе. Не смотри никому в глаза.
Мы проходим мимо человека с табличкой с надписью «Скай». Смотрю вниз. Я боюсь, что любой, с кем встречусь взглядом, легко прочтет все мои мысли.
Джо чуть ли не тащит меня через толпу, обхватив рукой за талию. На его лице такая же улыбка, как и у меня, – широкая, фальшивая, напряженная. Мы спешим, как будто земля горит у нас под ногами. Мы уходим, не оглядываясь. Джо ведет меня по лабиринту темной многоэтажной парковки, наконец мы останавливаемся возле черного «мерседеса» старой модели. Джо распахивает передо мной заднюю дверь, захлопывает, когда я усаживаюсь, садится за руль и тут же сует мне в руки какой-то сверток.
– Это от Гарри, – говорит он, обернувшись.
Я разворачиваю обертку и вижу большого игрушечного щенка. Мои глаза наполняются слезами, пока Джо заводит машину.
– И это тоже, – прибавляет он.
Вслед за игрушкой он протягивает мне тяжелый, как смертный грех, пистолет.
– Он сказал, что ты умеешь стрелять.
– Н-не уверена. Я уже забыла, как это делается, – бормочу я, не решаясь прикоснуться к оружию. Но Джо, очевидно, не привык церемониться.
– Если что, стреляй в упор, поняла? – Джо сует мне пистолет. – Или ты, или тебя.
Он гонит машину к выходу, уверенно петляя в лабиринте паркинга. Свет фар пронзает полумрак. Мы несемся быстрее ветра, шины визжат на поворотах… Я вскрикиваю от ужаса, когда внезапно у нас на пути возникает черный седан с затемненными стеклами. Джо резко тормозит. Визг колес, крутой вираж, меня швыряет на спинку переднего сиденья. Лицо немеет от боли, из носа брызжет кровь, но мне некогда об этом подумать. Меня заботит только то, что происходит впереди. Тем временем из седана выскакивают вооруженные люди в черных куртках и в масках. Джо дает задний ход, и я ложусь на сиденье, стиснув в одной руке игрушку, а другой сжимая рукоятку пистолета.
– Стреляй по ним, стреляй, мать твою! – орет мне Джо, но я не в состоянии стряхнуть с себя панический ужас. Я лежу на сиденье, едва не теряя сознание. Крики, паника, сумасшедшие ругательства Джо… А потом машина влетает задом в столб, и наступает тишина. Дверца открывается.
Меня легко вытаскивают из машины и зажимают мне рот. Пистолет падает на пол, но игрушку я держу так крепко, словно в ней – вся моя жизнь. «Нет! Нет!» – пытаюсь я закричать во всю силу легких, но у меня уже нет голоса. Я вижу краем глаза, как Джо скручивают и выволакивают из машины.
– Пожалуйста, не убивайте меня! – наконец вырывается крик из моего горла. – Джо! Джо!
Тот мне больше не помощник: его куда-то волокут два человека, вывернув ему руки. Еще двое тащат меня к машине, запихивают в салон и запрыгивают на сиденье с двух сторон. Я уже ничего не соображаю от ужаса, я ни жива ни мертва. Сердце вот-вот пробьет грудную клетку и выскочит наружу. Седан трогается с места. Ненависть и паника утраивают мои силы, и я начинаю брыкаться и бороться. Я не буду сидеть тихо, я не продам свою жизнь дешево!
Но один из похитителей стискивает меня железной хваткой, зажимая мне рот, и стягивает с себя маску. Обритая наголо голова, широкое лицо, карие глаза, татуировки на шее.
– Узнаешь меня? Южная Африка, дача, блины, «Ван Дайрекшн».
Я его не понимаю. Я готова плакать и умолять…
– Южная Африка, дача, блины, «Ван Дайрекшн», – терпеливо повторяет он, как мантру, и убирает руку с моего лица.
«Я что, сплю?»
– Оливер? – выговариваю я. – Жених Фионы?
– Он самый.
– Но ты же друг Оушена. Зачем вам меня убивать? Зачем вы напали на Джо?
– Она всегда такая непонятливая? – стягивая с головы маску, говорит крепко сбитый парень с ухмылкой кита-убийцы, сидящий с другой стороны от меня.
– Это просто шок, – замечает Оливер.
– Джо… Джо… – верчу головой я. – А как же Джо?
– Думаю, это как раз тот, кто следил за тобой от самого Бостона, – говорит тот, кто сидит за рулем. Он уже без маски и смотрит на меня в зеркало заднего вида.
Я вздрагиваю, когда слышу его голос. Он так похож на голос Боунса, только в нем больше хрипотцы.
– Что? – перестаю дышать я.
– Тот, кто вывел тебя из аэропорта, – один из наемников Моретти.
Я делаю вдох и выдыхаю. Еще раз. И еще. Наконец происходящее складывается в цельную картину. Джо – наемник Лилит, и он хотел похитить меня. Тогда эти люди…
– Я спасена? – бормочу я. – Вы меня не убьете?
– Иисусе, – вздыхает сидящий за рулем и достает из кармана телефон. – Сынок, твоя девочка у нас. И лучше поговори с ней сам, а то она сейчас выпрыгнет из окна…
СЫНОК?!
У меня в руках оказывается телефон, и я прикладываю его к уху.
– Скай, слышишь меня? Это свои, – говорит Боунс. – Теперь все будет хорошо.
Я не могу ответить, меня душат слезы. Меня переполняет такое облегчение, и тут же посещает жуткая мысль: если бы у меня хватило духу поднять пистолет, я бы могла убить кого-то из них, господи…
– Спасибо, – только и могу сказать я. – За игрушку, за мое спасение, за все…
– Какую игрушку? – настораживается Боунс. «Ах да, ведь эта игрушка не от него», – медленно, по-черепашьи, соображаю я.
– Передай телефон Оливеру, – быстро говорит он. Оливер слушает несколько секунд, что ему говорит Боунс, и неожиданно забирает из моих рук плюшевого щенка. Он слегка сжимает его несколько раз, потом просовывает палец в шов и аккуратно его разрывает.
– Матерь Божья, – бормочет он, глядя внутрь. Окно машины опускается, и Оливер с силой вышвыривает игрушку из машины. Щенок летит по высокой дуге, кувыркаясь в воздухе, и падает в высокую траву. Машина проезжает еще полкилометра и останавливается. Парни выскакивают наружу, громко переговариваются, звонят в «Гарду»[38]. Я с тревогой выхожу из машины вслед за ними и смотрю в ту сторону, куда улетела моя плюшевая собачка. Что происходит? В голубом небе – стайка голубей, воздух, родной, особенный, кружит голову. Там, в заросшем высокой травой поле, наверняка фазаны вьют гнезда, и бегают кролики, и…
Ознакомительная версия.
