– Я и так воспитывала тебя, даже до того, как твоя мать заболела. Она всегда была занята то одним, то другим. А я любила тебя как родную дочь.
– Мама хотела оформить опекунство. Мэрилин все мне рассказала. Ты была в шоке, узнав, что мама попросила стать моим опекуном ее, а не тебя!
Грэм затряслась от гнева:
– Мэрилин Гаслоу не имела на тебя права!
– Но так хотела мама.
– Она ошибалась! Я знала это, и она тоже знала. Все было не так просто. Твоя мать рассказала мне: Мэрилин боялась соглашаться, потому что хранила тайну – про изнасилование, которого не было.
– Ты знала, что Фрэнк Даффи невиновен?
– Дебби рассказала мне все, что узнала от Мэрилин. Это была горькая правда. – Грэм фальшиво улыбнулась. – Наверняка Дебби хотела, чтобы я поняла, на какой риск она идет, доверяя тебя Мэрилин. Она предполагала, что я возьму тебя, если история с изнасилованием когда-либо откроется и Гаслоу лишат прав на опекунство. Я была запасным вариантом.
Эми не сводила глаз с Грэм.
– Ты послала письмо Фрэнку Даффи! Вот почему почерк неровный!
– Я только хотела выставить Мэрилин во всей ее красе. Она была неподходящим опекуном для тебя. Я не знала, что он станет ее шантажировать.
– Нет, знала! На это ты и рассчитывала! Вы с Даффи все спланировали. И поэтому он отправил тебе двести тысяч перед смертью! Твоя доля, да, Грэм?! Вот почему ты не разрешила мне позвонить в полицию, когда пришли деньги!
Губы Грэм задрожали.
– Дело не в деньгах. Я никогда не попросила бы у него ни цента!
– Но он все равно дал их тебе. Подумал, что ты можешь не принять денег, и поэтому отправил их по почте. Как своеобразный анонимный подарок внучке!
– Я понятия не имею, что он подумал. И мне на это наплевать!
– Конечно, ведь письмо не позволило Мэрилин стать моим опекуном.
– Нет, не письмо, – возразила Грэм, – а правда. Я поведала всем правду. Так было лучше.
– Лучше для тебя.
– И для тебя. Эми дрожала.
– Значит, такты решила? Рациональность превыше всего, да?
– Рациональность меня не волнует.
– Но как ты могла жить с таким бременем?
– Я растила тебя. Тем и жила.
– После того как убила мою мать.
– Я не убивала ее.
– Ты убила ее – до того как она успела встретиться с адвокатом и оформить опекунство Мэрилин.
– Нет.
– Ты приехала к нам и застрелила маму ее собственным пистолетом!
– Это ложь.
– Признай же! Ты убила ее!
– О Господи, да она и так была на грани смерти!
Они смотрели друг другу в глаза, шокированные вырвавшимися словами. Грэм разрыдалась.
– Я уже потеряла одного ребенка, Эми. Не могла же я потерять и второго! Когда Дебби сказала, что отдает тебя Мэрилин, что-то переключилось у меня внутри. Я вспомнила, как потеряла твоего отца. Но на этот раз в моих силах было все изменить. И я знала только один способ сделать это.
Эми смотрела на нее, не веря. Вот он, мотив убийства. Этого признания было достаточно, но она не чувствовала удовлетворения. Только грусть и ярость.
– По-твоему, она заслужила, Грэм? – Что?
– Она заслужила такую же насильственную смерть, как и отец?
– Ты говоришь ужасные вещи.
– Мама никогда сильно не горевала по отцу, так ведь? Каждый раз я видела упрек в твоих глазах, когда она уходила на очередное свидание, а тебе приходилось сидеть со мной. Каждый раз, когда она приводила в дом мужчину. Этот блеск в твоих глазах! В такие моменты ты бы не сомневаясь нажала на курок!
– Я сделала это ради тебя.
Эми бросилась из кухни и быстро пошла по коридору. Грэм бежала следом.
– Эми, постой!
Не обращая внимания на мольбы, она вошла в комнату Тейлор. Малышка мирно спала. Эми вытащила из шкафа большую сумку и сложила в нее кое-какие вещи дочери.
– Что ты делаешь? – Грэм дрожала, она была в отчаянии.
Эми забросила сумку на плечо и подняла Тейлор с кровати. Девочка обняла ее за шею, но не проснулась. Эми покрепче прижала дочь к себе, прошла мимо Грэм и открыла входную дверь.
– Прощу тебя, – слабым голосом взмолилась Грэм. – Клянусь, я сделала это ради тебя!
Эми остановилась в дверях и посмотрела Грэм в глаза:
– Нет, не ради меня. Ты сделала это только ради себя. Она захлопнула за собой дверь и с Тейлор на руках пошла к машине.
Май, 2000 год
– Роберт Опенхаймер! – объявил голос из динамиков.
Молодой человек, одетый в черную мантию, сияя, направился к кафедре. В этот день на стадионе «Фолсом» была не та шумная толпа, что обычно собирается по субботам на футбольный матч. В тишине солнечного весеннего утра возбуждение, царившее среди выпускников 2000 года, было почти что осязаемым. Для каждого из них наступил торжественный момент. Выпускников было так много, что ни одно помещение не смогло бы вместить в себя столько. Колорадский университет решил провести церемонию вручения дипломов всех степеней, от бакалаврских до докторских, в один день. Сначала шли доктора. Эми была пятой в списке, сразу после Опенхаймера.
Она почувствовала, что покрывается гусиной кожей. Ее подруга и помощник, Мария Перес, сжимала руку Эми, когда они вместе поднимались по ступеням на возвышение. Там в центре стоял декан факультета астрофизических и планетарных наук. Отсюда хорошо было видно все футбольное поле, заполненное дипломниками всех степеней. – Эми Паркенс!
Она шагнула вперед, сияя от радости.
– Мамочка!
Тейлор встала на сиденье и кричала от восторга. Рядом с ней сидел муж Марии и пытался спустить девочку вниз, но она была слишком горда и счастлива, чтобы слушаться взрослых.
Эми подмигнула дочке со сцены и пожала руку декану, который вручил ей диплом. Клеточка традиционной докторской шапочки болталась из стороны в сторону, когда она спускалась с возвышения.
Она добилась своего! Нет, они вдвоем с Тейлор добились. Правда, не без некоторых неприятностей.
Эми никому не рассказала о бабушке. Решила, что никогда этого не сделает. Официально смерть ее матери останется самоубийством. Навсегда. Молчание Эми было не столько милосердием, сколько желанием начать новую жизнь. Сенсационный судебный процесс, где она выступила бы свидетелем против собственной бабушки, вряд ли помог бы ей забыть о жизни прежней. Кроме того, наказание Грэм и так было тяжелым. Она осталась совсем одна.
Десять месяцев Эми строила новую жизнь. Уволиться из юридической фирмы было просто. Гораздо труднее оказалось простить Мэрилин. Проявленная ею храбрость в ту ночь на дамбе Чизман не могла затмить двадцать лет обмана. После того как Мэрилин отказалась от поста председателя Совета управляющих ФРС, они с Эми отдалились друг от друга.
Еще сложнее было объяснить Тейлор, почему они больше не живут с бабушкой. Но возвращение к астрономии помогло ей и в этом. Они вдвоем переехали поближе к обсерватории Мейера-Уомбла на горе Эванс, где Эми могла проводить свои исследования. Грэм осталась в Боулдере. С тех пор они не общались, хотя бабушка однажды написала им письмо. Оно отправилось обратно, нераспечатанное. Грэм, конечно, надеялась, что после получения степени Эми снова вернется к ней, в Боулдер. Но этого не произошло. Эми не собиралась туда возвращаться, по крайней мере пока Грэм жива.
После церемонии выпускники толпились за пределами стадиона со своими родными. Эми вышла вместе с Марией, и они стали ждать ее мужа и Тейлор. Вокруг все обнимались и целовались. Эми постаралась спрятать растерянное выражение, появившееся у нее на лице, но собственные эмоции всегда плохо подчинялись ей. Мария обняла подругу, и это выглядело неким утешительным призом.
Из толпы вынырнула Тейлор, и лицо Эми просветлело.
– Можно, я поношу твою смешную шляпу, мама?
– Ну конечно! – ответила она и взяла дочь на руки. Вдруг Эми почувствовала на себе чей-то взгляд. Улыбка исчезла. Райан Даффи стоял неподалеку от входа на стадион.
– Она мне велика! – кричала Тейлор.
Эми продолжала смотреть на Райана. Он шагнул в ее направлении и остановился.
– Мария, присмотришь за Тейлор?
– Конечно. – Мария склонилась над малышкой и поправила ей шляпу.
Эми с трудом шла через толпу. Райан медленно, будто нехотя, продвигался ей навстречу. Прошлым летом они расстались мирно. Узнав, что отец Райана не был насильником, Эми смягчилась. Иногда на протяжении этих месяцев она думала о нем, проводя одинокие ночи в обсерватории. Ни один из них не решался позвонить. Обстоятельства настолько отдалили их друг от друга, что поднять трубку и набрать номер казалось безумием. По крайней мере так думала Эми.
Она остановилась перед ним:
– Что привело тебя сюда? Он слегка улыбнулся:
– Осталось еще одно дело. – Да?
Райан покачивался на каблуках, словно не зная, что и как сказать.
– Последний год был для меня очень странным.
– И для меня.
– Но не все так плохо. Я теперь дядя. Сара родила девочку. К счастью, она не похожа ни на отца, ни на мать. Хороший знак.
