Прямо в материализовавшийся ночной кошмар.
Воро́ны падали с неба на крыши бунгало и скользили вниз, оставляя красные полосы крови. Газопровод, похоже, был поврежден; пламя вырывалось из заваленных камнями наземных участков в центре мотеля, на противоположной стороне улицы и в нескольких местах вдоль шоссе. Перед самым высоким столбом пламени — великолепный кадр, и Рон пожалел, что у него нет фотоаппарата, — двое мужчин в звериных шкурах и головных уборах с рогами длинными заостренными палками тыкали ползущую на четвереньках женщину. Маленькое чахлое дерево перед мотелем исчезло, словно тень, пропадающая при выключении света.
Вот что произошло с Элом и остальными, подумал он.
Мимо промчалась стайка детей на велосипедах; они размахивали костями, а их лица были искажены яростью. Дети врезались в невидимую мерцающую стену… и исчезли. Потом стена двинулась вперед, вдоль улицы, стирая город с лица земли. Заправка? Исчезла. Автобусная остановка? Исчезла. Тротуар? Исчез.
Мертвая ворона соскользнула с крыши бунгало, ударилась об окно и шлепнулась ему на затылок. Рон почувствовал на своей гладко выбритой коже жесткие перья, маленькие острые кости и теплые, липкие внутренности. Кровь потекла за воротник рубашки. Он с отвращением провел рукой по голове, сбрасывая мертвую птицу.
В городе, в домах и на улицах послышались крики. Люди не кричали от боли, не звали на помощь — таких звуков Рону еще не приходилось слышать. Это были отчаянные, раздирающие горло, исполненные ужаса вопли, которые не могли бы присниться в самом страшном сне.
Рон увидел, как стоявший между двумя вигвамами знак, указывающий на ресторан «Джек из коробочки», исчез из виду, словно его засосал вакуум. Над этой частью города синее небо поблекло, а потом стало серым, как сгоревший древесный уголь.
Конец света, подумал Рон.
А когда он увидел хихикающую старуху, которая сдирала шкуру со щенка далматинца в кузове пикапа, мчащегося по исчезающей дороге, то подумал, что возможно, это даже к лучшему.
IНужно было взять пикап Винса. Какого дурака они сваляли! Знали же, что назад, скорее всего, повезут мумию. Почему же им не пришло в голову спланировать все заранее и поехать на машине, в которую она поместится?
Стоя на пороге сарая, Глен переводил взгляд с открытого багажника машины на мумию и обратно. Она туда никак не поместится. Придется впихивать ее на заднее сиденье. Мумия была прямой и жесткой, и совершенно очевидно, что согнуть они ее не могли. Это значит, что лохматая рыжая голова будет упираться в стекло у заднего сиденья либо позади Мелани, либо позади него.
Ему совсем не хотелось везти мумию в салоне. Особенно во время трехчасового путешествия назад, в Скоттсдейл. Его тошнило от одного ее запаха.
Глен взял рулетку, которую одолжил им Хаффман, и измерил багажник — сначала глубину, потом диагональ. Нет, не помещается. Мумия на фут длиннее, даже с приглаженными волосами. Он измерил заднее сиденье. Тоже не хватает места, разве что им удастся уложить мумию на бок, так чтобы ноги были на полу, рядом с дверцей, а голова упиралась в крышу у другой дверцы, — но Глен сомневался, что это получится.
Крыша. Лучше всего привязать ее на крышу, и, хотя у машины не было багажника, они могли снова завернуть мумию в полиэтиленовую пленку и привязать к крыше, пропустив веревку в открытые окна. Естественно, только сзади, потому что если пропустить веревку через передние окна, дверцы окажутся запертыми, и сесть в машину будет невозможно. Придется так расположить веревки, чтобы все они проходили через задние окна. Вполне приемлемый вариант. По крайней мере, не нужно везти эту штуку в салоне.
— Что-нибудь придумал? — спросила Мелани.
— Мы привяжем ее к крыше.
Она выдохнула — с явным облегчением.
— Слава богу! Я думала, что придется сидеть рядом с ней. Думала, ты до самого конца откинешь пассажирское сиденье, положишь ее туда, а я сяду сзади, рядом с ней. Даже хотела предложить поменяться: я за руль, а ты назад.
Такой вариант ему в голову не приходил.
— Пойдем, — сказала Мелани. — Заберем ее.
Они боялись дотронуться до мумии. Хаффман выдал им одноразовые резиновые перчатки, но тонкий слой латекса между их ладонями и монстром выглядел ненадежной защитой. Сам Хаффман отказался им помогать. Возможно, ему удастся кого-нибудь найти, но они не хотели ждать. Им нужно быстрее возвращаться, чтобы специалисты смогли исследовать мумию.
Поэтому скрепя сердце они решили все сделать сами. Надев перчатки и повязав носовые платки на манер бандитов, так чтобы ткань закрывала нос и рот, они принялись заворачивать высохший труп. Глен приподнял голову и плечи, а Мелани просунула пленку под тело. Потом он держал ноги и ягодицы мумии. Они завернули пленку, скрепили скотчем и привязали получившийся сверток к крыше машины.
Глен так и не сказал Мелани, что он увидел, первый раз открыв дверь сарая. И не мог понять, почему. Наверное, это слишком личное.
Он видел свою мать. Не ту, молодую, из своих снов, а такой, какой она была на смертном одре — с искаженным болью лицом и бесцветной, морщинистой кожей. Когда он распахнул дверь, мать лежала на дощатом щите между двумя козлами; голова повернута к нему, глаза широко раскрыты от боли. Он попятился, моргнул, и мать исчезла. И это не галлюцинация, не обман зрения! Мать была там, и на долю секунды в сарае даже запахло так, как в ее комнате, — смесью лекарств и дезинфицирующего средства, запах которой он никогда не забудет.
Что же произошло? Сила, которая проявилась там, была направлена лично на него. Мелани видела только мумию. А он — свою мать. Причем не только видел, а и чувствовал запах, ощущал.
Но почему?
Непонятно.
Ему не хотелось обсуждать это с Мелани. Во всяком случае, пока.
Глен установил круиз-контроль на две мили в час ниже разрешенного предела, и они поехали в Скоттсдейл. Он не хотел, чтобы его остановили копы. Объяснить патрульному на мотоцикле присутствие мумии будет непросто.
Вскоре после полудня они свернули на подъездную дорожку к дому Маккормака и остановились позади профессорского «БМВ». Оставив мумию на крыше, Мелани и Глен подошли к двери и позвонили. Через секунду дверь открыл Маккормак. За его спиной Алиса, Винс и Кэмерон смотрели телевизор, похоже, новостную программу.
— Вот, мы вернулись. Наш приятель привязан на крыше. Либо так, либо на заднем сиденье, но мы не хотели ехать с ним в одной машине… — Мрачное лицо Маккормака заставило Глена умолкнуть. — В чем дело? — спросил он. — Что-то случилось?
— Вы не знаете?
Глен посмотрел на Мелани и покачал головой.
— Нет. А что?
— Бауэр, — сказал профессор. — Город исчез. Просто стерт с лица земли!
* * *
Ее родители. И дом. Друзья, коллеги и школа, где она работала, магазины, куда ходила за покупками, и… все остальное. Все исчезло! В это было невозможно поверить. Мелани словно оцепенела, внутри ее образовалась пустота. Весь мир, в том числе Глен, казался далеким и чужим, как будто она смотрела на него сквозь толстое стекло. Даже доходившие до нее звуки казались приглушенными. Похоже на шок.
Глен держал ее за руку, но она этого почти не чувствовала.
— Когда это случилось? — спросил Глен.
— Неизвестно. Сегодня. Может, вчера. Обнаружили сегодня утром.
— В новостях это есть? На общенациональных каналах? Эн-би-си, Си-би-эс, Эй-би-си, Си-эн-эн?.. Плевать, что Бауэр маленький, а они презирают Запад. Такое замолчать не получится!
— Да, конечно. На Си-эн-эн целый день только об этом и говорят. — Маккормак взял со стола пульт и прибавил громкость. — Они делают за нас нашу работу. Наконец-то история получает огласку.
Внизу экрана мерцала бегущая строка.
— Рынок акций упал на сто пунктов! — воскликнул Глен. — Это связано?
— Конечно. Это важная новость. Все говорят только об этом.
— И они наконец свели все воедино, — сказал Винс. — Кадры местных телекомпаний из Пима-Хаус транслируются на всю страну, все новостные агентства направили корреспондентов в квартал Кэмерона, а шоу «20/20» и Ларри Кинг уже пригласили самых уважаемых коллег доктора Маккормака.
— Артур Вессингтон уже везет кадры, снятые в Музее Рассела. Стивен Барр будет обсуждать находки необычной керамики со Стоуном Филлипсом. Меня попросили провести экскурсию по Пима-Хаус для Дайаны Сойер, — скромно сообщил Маккормак, — но я отказался.
Мелани все еще не могла поверить в случившееся. Мумия, завернутая в пленку, по-прежнему была привязала к крыше машины, но то, что еще сегодня утром казалось фрагментом головоломки, стало ненужным.
Бауэра больше нет.
— Значит, мы свою роль сыграли? — спросил Глен. — Теперь задействована артиллерия главного калибра, президент пригласил лучших из лучших?
