— И он рассказа-ал?
— Не все, конечно, но кое-что рассказал. Как я понял, речь шла не о самых солидных клиентах.
— Это неважно.
— Согласен, — кивнул головой Умник, — тут важно другое — я знаю, кто его лучшие друзья. Они прямо как одно целое.
После этих слов Дубак даже чуть привстал с кресла.
— Это уже инте-ре-сно-о, — проговорил он, и в его глазах появился блеск, очень характерный для маньяков.
— Список и необходимые сведения о каждом у вас на столе, босс.
Паша вскочил с кресла и подошел к столу, на котором лежало несколько листов бумаги с напечатанным на них текстом. Дубак внимательно их просмотрел и, отделив один, спросил:
— А это, как я понимаю, их график работы на завтра?
— Да. Неполный, конечно, но что удалось.
Дубак положил листок и довольно потер ладони.
— Отличненько, — зловеще прошептал он. — Вот теперь ты, друг мой Умник, и узнаешь, что дробить иногда во много раз приятней, чем по целому бить. Умник удивленно посмотрел на босса. — Ладно, объясню, — снисходительно произнес Дубак. Умник прекрасно понял, о чем речь, но он знал, как его босс любит быть умнее всех, поэтому промолчал. Дубак тем временем внимательно следил за выражением его лица. — Чего дуриком-то прикидываешься?! — рыкнул он на Умника. — Сам ведь на камеру снимал, как его дружка мента на родине завалили. Я ему… такую же запарку и тут устрою… — Голос Дубака дрожал. Ему понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться, прежде чем он заговорил снова: — Видно, с отдыхом придется подождать. Жаль, бригаду распустил… А это все ты виноват, — снова накинулся он на Умника. — Сказал бы сразу, так мы бы и не расходились. — Дубак подошел к передвижному столику с бутылками и, выбрав виски, налил немного в стоявший тут же стакан. Медленно поднеся стакан к губам, он отпил маленький глоточек и, закатив глаза, тихо сказал: — Божественный напиток.
Умник не был с ним согласен. Виски напоминало ему самогон, причем не из лучших. Он предпочитал коньяк или водку. Естественно, боссу о своих вкусах он не говорил и, когда тот наливал ему виски, пил и похваливал.
Мормон не принимал участия в очередном спектакле, устроенном его покровителем, но как только тот пожалел о том, что людей распустили, он сразу же взялся за телефон.
— Через двадцать минут все будут в точке сбора, — доложил он, закончив разговор.
— Прекрасно, — ответил Дубак и, взяв пульт, включил музыкальный центр. В комнату ворвалась бодрящая музыка. Приподняв руки вверх и имитируя ногами стэп, Паша задвигал бедрами в такт мелодии. Так продолжалось какое-то время, затем он резко остановился, допил виски, поставил стакан на столик и только после этого выключил музыку.
— Поехали, — скомандовал он. — Сегодня начинается праздник моей души. Сначала я всех его друзей урою, а потом… — Он мечтательно закатил глаза, предвкушая удовольствие. — А потом и самого на кусочки порву… — закончил он сдавленным от напряжения голосом…
Пугач сидел на стуле и, взявшись за голову руками, смотрел на изувеченный труп Никиты, возле которого сновали эксперты. Когда я вошел в комнату, он даже не взглянул на меня.
— Лучше бы я их, сукиных детей, арестовал… Лучше бы я их в камеру кинул… Это моя вина. — В его глазах застыли слезы. В моих они не застыли — из моих они текли, а горло сжала невидимая рука. Окинув взглядом разрушенную взрывом комнату, я подошел к обезображенному до неузнаваемости телу друга и встал возле него на колени.
— Как же ты?! А?! Никита… — выдавил я из себя. — Что же я твоим скажу?!
К счастью, если так можно сказать, семьи Никиты дома не было. Буквально вчера они куда-то уехали.
Стоя на коленях, я что было сил сжал кулаки. Зубы стиснулись сами собой. Слезы высохли, точно их и не было.
— Клянусь тебе, Никита… ни одна сука не уйдет живой… Я им и суд, я им и палач… — Я поднял голову и неожиданно для себя услышал чьи-то всхлипы. Я посмотрел в ту сторону, откуда они доносились. В дальнем углу комнаты, уткнувшись в стену лбом, рыдал Яша. Я медленно поднялся и подошел к нему. — Ладно, Яш, перестань… — положив руку ему на плечо, попросил я.
Продолжая всхлипывать и шмыгать носом, он повернулся ко мне.
— Вла-ад, как же так, а? Ведь он же… Как же?! — промямлил он и разрыдался с новой силой.
Группа закончила работу, когда на улице уже ярко светило солнце.
— Из «мухи» стреляли, — только и сказал их старший и, пожав мне руку, ушел.
Подчиненные Пугача носились по квартирам и соседним домам, но ничего, кроме того, что многие слышали грохот взрыва, не узнали. Дав команду продолжать расследование, Пугач подошел ко мне.
— Я буду у себя. В случае чего где тебя искать?
— В офисе, — коротко ответил я.
Внезапно в комнату, где находились мы с Пугачом, влетел Яков. Его глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит, челюсть отвисла, а руки были разведены в стороны. По его виду можно было понять — произошло что-то из ряда вон выходящее. Только сейчас я заметил в его правой руке мобильник.
— Вла-ад, — растерянно протянул он, — взрыв в офисе. Два человека погибли, Саныч ранен.
— Что-о?.. — Ошарашенный, я больше ничего не смог сказать.
Мы пулей выскочили из квартиры и кинулись к машинам.
— Свичкарь и Коротич со мной, остальные продолжают работу! — на ходу крикнул Пугач. — Я поеду с Владом, а вы давайте за нами. — Он не стал дожидаться утвердительного ответа, так как знал, что дважды его подчиненным повторять не надо. Особенно этим двоим, лучшим в его отделе. — Я смотрю, за тебя серьезно взялись, — прыгая по ступенькам, проговорил он.
— Если бы за меня, хрен с ним, а они же моих друзей убивают, — ответил я.
По дороге в офис мы молчали. Каждому из нас было о чем подумать. Ковда мы подъехали к дому, в котором размещался наш офис, я сразу же заметил Немого и Ли. Они стояли у подъезда. Выйдя из машины, мы с Пугачом подошли к ним.
— Что случилось? — закуривая, спросил я.
— Подробностей я не знаю, — заговорил Немой. — Знаю одно: Саныч, Петровский и Опеков приехали вместе. Откуда, не знаю. Саныч открыл дверцу и уже почти вышел из машины — это его и спасло. Ребята чего-то замешкались, и в эту секунду раздался взрыв. Были эксперты, сказали, что управляемое взрывное устройство. Саныч сейчас в реанимации. Без сознания.
— Весело, — невесело сказал я. — А чего на улице стоите?
— Я выскочил, а ключи впопыхах забыл. Из машины уже Ли звякнул, он сразу же примчался. Звонил тебе, но там дамочка ответила, что свой мобильный ты дома оставил, а на каком номере ты, она не знает.
— Ладно, пошли в контору, чего на улице маячить. Не будем дразнить гусей, — грустно добавил я и первым вошел в подъезд.
Не успел я закрыть дверь офиса, как в коридоре появился Князь. Увидев меня, он чуть не заорал:
— Что случилось? Мне Немой на автоответчик наговорил, что с Никитой беда.
Прежде чем ответить, я пропустил его в помещение и закрыл дверь.
— Нет больше Никиты, — мрачно проговорил я. — Убили Никиту…
Судя по всему, Князь ожидал чего угодно, только не этого.
— Не-ет… — как-то растерянно произнес он. — Этого быть не может.
— Может, — не глядя ему в глаза, сказал Пугач. — Мы с Владом только что у него дома были… — Дальше Пугач говорить не смог. Он достал сигарету и начал нервно ее разминать.
— Я тоже был, — всхлипнул успокоившийся было Яша.
В дверь позвонили. Я машинально взглянул на монитор. За дверью стояли двое наших новичков: Сеня Инник и Валера Шахов. Несмотря на то что ребята были новички в нашем деле, каждый из них отличался смекалкой, настырностью, выдержкой и некоторыми другими качествами, необходимыми в нашей работе, — это их объединяло. Во всем остальном они были абсолютно разные. Сеня был огромного роста, с длинными, чуть не до колен, руками, увенчанными кулаками размером с голову каждый, и обладал колоссальной силой. Однажды мы боксировали в тренажерке, и Сеня прикрыл лицо руками. Я взглянул на него — у меня создалось впечатление, что у него три головы. Я опустил руки и внимательно посмотрел на него.
— Ты чего? — спросил он.
— Да вот, Сень, смотрю я на тебя и думаю, по какой голове тебя бить?
— В смысле? — не понял он и посмотрел по сторонам. Он увидел свои руки в боксерских перчатках и заулыбался. — A-а, ты вот о чем.
— Именно об этом, — подтвердил я. — Ты, блин, как Змей Горыныч — о трех головах.
С тех пор и стал наш Сеня Горынычем.
Валерий был среднего роста, худой как щепка, постоять за себя мог, но особой силой не отличался. Зато имел другое незаменимое качество: он мог стать невидимым. Как-то у него так получалось, что он возникал рядом с тобой точно из ниоткуда. Вроде бы только что его не было, и вдруг он стоит рядом. Валерий был незаменим, если нужно было за кем-то проследить. Было у него еще одно отменное качество: он мог проникнуть практически в любое помещение. Замки будто сами перед ним открывались. Кто-то из наших как-то пошутил: «Ты, — сказал, — как уж, в любую дырку пролезешь». Так он и превратился из Валерия в Ужа.
