Все, что могло поднять ему настроение, так это встреча с молодой женой. Ника встретит его в парижском аэропорту. Они так давно не виделись. Он любил Нику, и она любила его, несмотря на разницу в возрасте, равную четверти века. Молодая жена бодрит, придает энергию и желание оставаться сильным, могущественным.
У Чарова не было багажа, кроме портфеля, и при выходе он нигде не задерживался. Впрочем, он не торопился, у него имелся солидный запас времени, но Москва его уже не интересовала. Транзитный город, не более того.
Войдя в зал прилетов, Чаров остолбенел. Его встречали с цветами. И кто? Все московские и питерские коллекционеры. Как они могли узнать о его прилете в Москву, если он улетел и вернулся по своему французскому паспорту на имя Гийома Пуартье? Застигнутый врасплох, Чаров не знал, как ему выкрутиться.
Группа встречающих из тридцати человек, а их было не меньше, зааплодировала.
— Браво, Алексей Николаевич! Браво!
Толпа окружила его.
— Господа! Чем обязан таким вниманием?
— Как чем? Как чем? Вы же попали на аукцион и сумели помочь сыщикам найти ордена! Мы восхищаемся вашей храбростью и прозорливостью!
— Но кто вам это сказал?
— Как кто? — удивился писатель Кривенцов.
Чарову передали пачку фотографий. Залы, ордена, покупатели и он, беседующий с Жераром Леру, еще живым в то время.
— Когда привезут наши коллекции, Алексей Николаевич?
— Тише, господа, тише. Что же вы афишируете такие вещи. Завтра, завтра все привезут, но об этом не нужно говорить вслух.
— Ну почему же завтра?
Откуда донесся голос, он не сразу понял. Коллекционеры расступились, и в нескольких метрах от себя Чаров увидел милиционера в майорских погонах. Все замерли.
Майор подошел к Чарову:
— Не вводите в заблуждение своих друзей, Алексей Николаевич. Зафрахтованный вами, а точнее, вашей строительной компанией и Министерством культуры чартерный рейс Новосибирск — Москва — Ницца авиакомпании «Сибирь» приземлится в аэропорту Шереметьево через три часа. Только разгрузка в аэропорту не предусмотрена. Обычная дозаправка лайнера, оформление таможенной декларации, пустяковые мелочи. Таможню не интересуют театральный реквизит и дрова. На все про все уйдет не больше часа, потом перелет в Ниццу. А завтра ни вас, ни орденов в России никто не увидит. Так должно произойти исходя из вашего плана. Но господа коллекционеры приехали сюда не зря. Они-то знают, что разгрузка состоится. Просто хотели уточнить время. А вы их вводите в заблуждение.
— Послушайте, майор, я понятия не имею, о чем вы говорите. Я гражданин Франции, вот мой паспорт…
Толпа загудела, кто-то рассмеялся.
— Не смешите публику, господин Седельников, — сказал Марецкий и достал другой паспорт.
— В этом документе с вашей фотографией говорится, что вас зовут Алексей Николаевич Седельников. Какая непростительная промашка! Вам надо было уничтожить этот паспорт, а не забывать его в своем сером костюме. Забыли или не нашли? Пиджак висел не в шкафу, а на спинке стула в кухне коттеджа, где вы завтракали в день отъезда. Может быть, нам повезет, господин Пуартье, и мы найдем ваш настоящий паспорт на имя Геннадия Устиновича Чарова? Однажды следователь Трифонов вас отпустил, но мы такой ошибки не повторим.
— Этот паспорт я вижу впервые в жизни.
— Вы очень странно себя ведете. Такое упорство может навести на мысль, что вы резидент французской разведки. — Марецкий усмехнулся. — Куда проще признаться в подделке документов. Срок меньше и статья мягче. Но о статьях говорить рано. Ваше дело на данный момент состоит из четырех томов. Ознакомившись с материалами, вы тут же задумаетесь об адвокате, а о паспортах забудете.
Марецкий достал вчетверо сложенный лист и передал Чарову.
— Что это?
— Санкция на ваш арест. А теперь у меня будет к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться. Вытяните руки вперед.
На запястьях Чарова защелкнулись наручники.
Многоликая толпа коллекционеров зааплодировала, кидая цветы к ногам майора.
* * *
И опять восхищение и восторг, аплодисменты радостные, бурные. Несколько комнат, арендованных под однодневную выставку без афиш и пригласительных билетов. Пришли только свои, те, кто имел на это полное право. Стены помещения украшены орденами. Перед публикой выступал Журавлев, он и заслужил самые громкие овации.
— Теперь, уважаемые господа, вы можете без стеснения ознакомиться с коллекцией каждого здесь присутствующего, и тех, кто, к сожалению, не дожил до сегодняшнего дня. Речь идет о коллекциях генерала Кислицына, профессора Лаврова, господина Лифанова. Их собрания и ордена, выкраденные из Исторического музея, мы обязаны передать прокуратуре, которая внесла неоценимый вклад в раскрытие преступления. Наше скромное детективное бюро сделало все возможное и невозможное, чтобы ценнейшие раритеты вернулись в руки их владельцев. А теперь, как говорят киношники, титры.
Журавлев указал рукой на скромно стоящую в стороне группу:
— Великий сыщик, журналист и литератор Евгений Метлицкий!
Восторженные овации.
— Бессменный руководитель детективного бюро бесстрашная Анастасия Ковальская.
Море аплодисментов.
— Наши добровольные помощники, великие артисты и настоящие воины, шедшие с нами рука об руку, не взирая на риск и смертельную опасность, Влад Сухинин, актер из Санкт-Петербурга…
Выкрики «Браво!». Влад отвесил низкий поклон. На сцене он такого успеха не имел.
— Актриса Анна Львова! Москва!
Бурные аплодисменты. Аня сделала реверанс и мило улыбнулась. Овации усилились.
— Итак, дорогие господа, ваш многолетний кропотливый труд, которому вы посвятили жизнь, собирая реликвии нашего отечества, не прошел даром. Любуйтесь, все вам возвращено в целости и сохранности. Но помните. Надо всегда быть начеку и с большой настороженностью относиться к новичкам, о коллекциях которых лишь ходят легенды. Наша миссия окончена. Прошу к столу.
Все направились за бокалами с шампанским. Долго говорили тосты, не скрывая своего восторга. Писатель Кривенцов подошел к Журавлеву, стоящему рядом с очаровательной артисткой:
— Вадим Сергеевич, наше сообщество, как и вы, держит свое слово. На счет вашего детективного агентства мы положили миллион долларов. К сожалению, банк вынудит вас заплатить тринадцать процентов налога в казну, но зато вы сможете смело и открыто пользоваться средствами, не имея неприятностей с налоговыми органами.
— Ничего не попишешь. Ущерб нам возместит страховая компания за возврат коллекции профессора Лаврова.
— Вы уникальная личность, Вадим Сергеевич. Жаль, что я не умею писать детективы. Но это, как всегда, исполнит Евгений Метлицкий и выступит в главной роли.
Улыбнувшись, пожилой джентльмен отошел.
— А кто-то мне говорил, что он нищий сыщик с дырявыми карманами, — усмехнулась Анна.
— Случайное везение.
— Неплохие гонорарчики получают частные сыщики. Может, мне бросить театр и устроиться к вам? Возьмешь меня в свои шоферы? На большее я не рассчитываю.
— Хорошо. Мы обсудим этот вопрос на коллегии.
Метелкин тем временем передал питерскому коллекционеру коробку с орденом Андрея Первозванного.
— Возвращаю оригинал, Глеб Николаевич. Он сыграл свою роль, помог нам проникнуть на аукцион.
— Вы настоящий герой, Евгений Михайлович. Мы с удовольствием перечитали все ваши книги.
— Очень тронут. Что касается копии, то мы ее продали Вашенскому за полмиллиона евро. Деньги в банке Куйбышева. Скоро мы за ними съездим, и я верну их вам. У нас там еще осталась машина Влада. Тоже жалко.
— Ловкачи. Значит, Вашенский заплатил?
— Пришлось. Выгодное предложение. Правда, нам пришлось взять немного на необходимые расходы, но, действительно, очень немного. Так…
— Минуточку, Женя. Мне копия обошлась в сто тысяч. Все, что сверху, — ваше. Но и ста тысяч я с вас не возьму. Дело в том, что я не успел расплатиться с Аркадиным. Его арестовали за незаконный оборот драгметаллов и алмазов. Вряд ли он скоро вернется на свободу. Деньги, вырученные за орден, принадлежат вам.
«Наконец-то я куплю себе новую раскладушку», — подумал Метелкин.
Германия
Очень тихая станция неподалеку от Мюнхена, где обычно не останавливаются товарные поезда. Но этот, что шел транзитом через Германию во Францию, почему-то остановился. Какие-то люди в течение нескольких часов проводили проверку трех вагонов. С теми, кто сопровождал груз, обошлись очень грубо — вывели их и усадили в кузов крытой машины. Что искали, непонятно. Даже таможня не вскрывала ящиков, а эти парни перетряхнули все, что можно, и только потом отпустили сопровождающих и тем пришлось собирать разбросанный груз и заколачивать ящики. Поезд тронулся, но график был нарушен и непонятно, кто за этот произвол должен отвечать.
