— Ты еще можешь остановиться, Дилан.
Рид покачал головой.
— Джинна не загонишь обратно в бутылку, — сказал он. — Умирая, ты, по крайней мере, можешь утешать себя тем, что этот джинн принадлежит Америке!
Не спуская глаз с Меган, он спиной вперед приблизился к люку, вошел в туннель, закрыл и запер люк.
Хронометр у потолка лаборатории показывал двадцать минут до посадки.
С тех пор, когда “ВВС-1” приземлился на базе Грум-лейк, прошло чуть больше часа. В сопровождении пары перехватчиков F-15 он сел на той самой полосе, которая была построена десять лет назад для испытаний бомбардировщика В-2. Как только президент ступил на поле, сотрудники службы безопасности базы окружили главу государства и его свиту и повели их к посадочной площадке для космических кораблей, расположенной в двух километрах от аэродрома.
Несмотря на жару, президент пожелал вместе со своими людьми пройти по посадочной полосе и спуститься по наклонной плите под землю. Он осмотрел бункер изнутри. Помещение с гладкими бетонными стенами, целостность которых нарушали только выходные отверстия газовых магистралей, напомнило ему гигантский крематорий.
Чем оно, в сущности, и являлось...
Из стены выступала похожая на кокон труба высотой два с половиной метра и шириной полтора, тянувшаяся к центру бункера словно чудовищная пуповина.
— Что это? — спросил президент у лейтенанта военно-воздушной полиции, указывая на трубу.
Услышав мягкое жужжание электрической тележки для гольфа, Кастилья обернулся. На скамье тележки бок о бок сидели Карл Бауэр и охранник базы. Экипаж остановился у группы собравшихся, и Бауэр, выйдя из него, кивнул сопровождающим и прямиком направился к президенту.
— Господин президент, — с печалью заговорил он, — я рад вновь увидеться с вами, хотя предпочел бы, чтобы наша встреча произошла в более приятной обстановке.
Президент знал, что глаза — его слабое место. Они неизменно выдавали его чувства и настроение. Стараясь не вспоминать все то, о чем ему рассказали Смит и Клейн, он заставил себя улыбнуться и обменяться рукопожатием с человеком, которого он некогда уважал и которого чествовал в Белом доме.
И который оказался грязным чудовищем.
Но вслух он произнес иное:
— Я тоже рад, доктор. Поверьте, я искренне благодарен вам за то, что вы приехали. — Кастилья указал на “кокон”. — Быть может, объясните мне, что это такое?
— Непременно.
Бауэр подвел его к концу трубы. Заглянув внутрь, президент увидел, что последние два метра “кокона” отделены от остальной его части, образуя нечто вроде герметичной камеры или воздушного шлюза.
— Это складной путепровод, сконструированный и изготовленный моей фирмой. Его можно за несколько часов доставить в любую точку планеты, привести в рабочее состояние и дистанционно подключить к объекту. Его единственное назначение — эвакуировать человека из зараженной зоны, в которую трудно или невозможно проникнуть — у нас именно такая ситуация.
— Но почему не войти прямо в корабль, доктор? Это вполне возможно, если воспользоваться защитными костюмами.
— Возможно, но крайне нежелательно. Мы не знаем, что произошло на борту “Дискавери”. В данный момент там находится живой человек, доктор Рид, единственный, кто избежал заражения. Гораздо безопаснее дать ему возможность выйти из корабля и подвергнуть его необходимым процедурам, чем рисковать жизнью других людей, посылая их за ним на борт.
Таким образом мы снижаем вероятность несчастного случая и получаем шанс быстро выяснить, что произошло.
— Но Рид не знает, что произошло, — возразил президент. — Он даже не догадывается, с чем мы имеем дело.
— Мы не знаем этого наверняка, — возразил Бауэр. — В такой обстановке, как нынешняя, люди зачастую видят и запоминают намного больше, чем им кажется. В любом случае мы отправим на корабль робот, который возьмет пробы. Лаборатория базы оснащена всем необходимым оборудованием. Мне хватит часа, чтобы определить, с чем мы столкнулись.
— А тем временем корабль будет находиться здесь, распространяя заразу.
— Вы можете в любой момент отдать приказ о его уничтожении, — ответил Бауэр. — Однако на борту находятся тела погибших. И покуда сохраняется шанс извлечь их и с почестями предать земле, я бы повременил с подобным приказом.
Президенту стоило немалого труда сдержать гнев. Циничная забота мясника о своих жертвах оказалась последней каплей, переполнившей чашу его терпения.
— Согласен. Продолжайте, пожалуйста.
— Как только “кокон” подведут к люку корабля, я войду в него с другой стороны — из стены, — объяснил Бауэр. — Оказавшись в малой стерилизационной камере, я осмотрю ее и герметично запечатаю. Только тогда доктору Риду разрешат вскрыть люк “Дискавери” и войти непосредственно в зону обеззараживания. — Швейцарец указал на пучок пластиковых трубок, протянувшийся под потолком на всю длину “кокона”. — По этим каналам будут поступать электроэнергия и стерилизующие препараты. Камера оборудована источниками ультрафиолетовых лучей, губительных для всех известных микроорганизмов. Химикаты — лишь мера дополнительной предосторожности. Доктор Рид разденется. Он сам и его костюм — за исключением образца для исследований — будут обеззаражены одновременно.
— Зачем стерилизовать костюм?
— Потому что мы не сможем уничтожить его непосредственно в камере, господин президент.
Кастилья вспомнил вопрос, который велел задать Клейн. Ответ Бауэра представлялся жизненно важным, и спросить следовало так, чтобы не вызвать ни малейших подозрений.
— Если костюм стерилизуют, — заговорил президент, — как мы получим образец?
— Камера оборудована устройством для передачи. Доктор Рид положит образец на лоток, а я с другой стороны вытяну его в “перчаточный ящик”. Таким образом, проба ни на мгновение не войдет в контакт с атмосферой, С помощью “перчаточного ящика” я вложу образец в специальный контейнер и вынесу его наружу.
— Вы собираетесь сделать это собственноручно?
— Как вы могли видеть, господин президент, объем “кокона” весьма ограничен. Я буду работать один.
Так, чтобы никто не увидел, чем ты занимаешься.Президент отступил от “кокона”.
— Весьма впечатляюще, доктор. Остается лишь надеяться, что ваше устройство сработает так, как положено.
— Обязательно, господин президент. По крайней мере, мы спасем жизнь одного из храбрецов.
Президент повернулся к группе:
— Итак, мы во всеоружии.
— Я бы посоветовал отправиться в наблюдательный бункер, — сказал директор ЦРУ Билл Додж. — Корабль приземлится через пятнадцать минут. Мы можем следить за посадкой по телевизору.
— Что слышно от Рида? — спросил президент.
— Ничего. Связи по-прежнему нет.
— Что со вторым взрывом?
— Мы ждем поступления свежей информации, господин президент, — сказала Марта Несбитт. — Но, в чем бы ни заключалась его причина, взрыв не повлиял на траекторию “Дискавери”.
Президент и сопровождающие отправились к наблюдательному бункеру. Кастилья оглянулся через плечо:
— Вы идете с нами, доктор Бауэр?
На лице Бауэра была написана приличествующая случаю скорбь:
— Нет, господин президент. Мое место здесь.
* * *
Ухватившись за акселерометр, Меган сумела подняться. Плечо, на которое она упала, пронизывала острая боль.
Ты теряешь время. Шевелись!
Меган побрела к “салазкам”. Она не сомневалась, что Рид пустит в ход систему самоуничтожения, чтобы скрыть следы своей дьявольской работы. Только так он мог гарантировать собственную безопасность. Именно поэтому он не убил ее, покидая лабораторию. Меган осмотрела “салазки” и решила, что это ее единственная надежда.
В лаборатории не было средств связи как таковых. Но при медицинских экспериментах испытуемого подключали не только к записывающей аппаратуре “Дискавери”, но и к коммуникационному каналу, через который данные передавались исследователям в ЦУПе. Забравшись в кресло, Меган пристегнула лодыжки и одно запястье. Свободной рукой она воткнула микрофонный разъем в передатчик своего костюма. Насколько ей было известно, канал использовался для передачи цифровых данных, а не голоса. С другой стороны, никто не говорил ей, что речевая связь невозможна.
Вознеся небесам молитву, чтобы кто-нибудь услышал ее на другом конце, она включила панель управления “салазок”.
* * *
В наушниках Смита раздался голос пилота, ведущего “команча”:
— Рейдер Один вызывает Подзорную трубу.
Секунду спустя Смит услышал ответ диспетчерской базы Грум-лейк:
— Рейдер Один, говорит Подзорная труба. Вы вошли в воздушное пространство с ограниченным доступом. Немедленно подтвердите свои полномочия.
— Бронзовый шлем, — спокойным голосом отозвался пилот. — Повторяю: Бронзовый шлем.
