— Как думаете, что за турнир они хотят устроить? — спросил Лоуэлл у Блэка.
Пожарный покачал головой:
— Да уж точно не бейсбол!
— А если предположить?
Рэнд взглянул на него с тоской.
— Рукопашная. Насмерть.
Турман посмотрел, как неуклюжие гости и более-менее проворные работники бегут с оружием в руках по импровизированной полосе препятствий.
— Думаете, мы сможем подготовиться? — вздохнул он.
— Нет.
Ночью Кукушки зашевелились.
Хрип шести раций, разнесшийся над толпой, и сообщение от двух последних часовых наполнили всех боевым задором.
— Они выходят, — шептал Скотт. — Одеты во все черное и спускаются по ступеням. Направляются к бассейну.
От главного здания до бассейна было ближе, чем от места, где собрались Турман и его товарищи по несчастью.
— Вперед! — закричал Блэк. — Марш!
Лоуэлл стиснул руку Рейчел, вручил ей дополнительное копье и велел им и мальчишками защищать тех, кто остался:
— Держите ухо востро. Следите за всеми тропами и дорогами. Не сводите глаз вот с той пальмы, за ней легко укрыться. Мы вернемся.
На самом деле он сильно в этом сомневался. И пока они мчались вверх по склону, Турман осознал, до чего неподготовленный и разношерстный отряд они собой представляли. Кукушки просто сомнут их.
По крайней мере, на их стороне преимущество внезапной атаки. Кукушки не знали об их местонахождении, а собственные шпионы сообщали обо всех передвижениях противника. Еще оставался шанс устроить им засаду.
Лоуэлл вдруг понял, что сможет убить.
Сможет и убьет.
Сразу стало ясно, что до бассейна они раньше противника не доберутся. Поэтому Блэк выбрал участок вблизи жилищ персонала, который легче всего было оборонять. Пройти сюда можно было лишь через ворота. Пожарный закрыл их и расставил людей по всему периметру. Кто-то встал за деревьями, кто-то спрятался в зданиях, а небольшая группа добровольцев встала посреди дороги в качестве приманки. Рэнд сообщил Скотту и другим наблюдателям о своем местоположении, чтобы те вовремя предупредили о приближении Кукушек.
Лоуэлл стоял вместе с Блэком в кладовой и выглядывал из приоткрытой двери, охваченный страхом и непонятным возбуждением.
Рация вдруг зашипела:
— Они идут к вам. Почти подошли.
Первые из Кукушек ввалились в ворота, Блоджетта среди них не было. Уборщики, стоявшие по обе стороны от прохода, сбили их монтировками. Но потом один из уборщиков упал, и воюющие стороны сшиблись на узком участке, словно армии на поле боя. Турман и Рэнд выскочили из кладовой, атакуя с фланга. Лоуэлл вонзил копье в ягодицу разъяренной женщине в окровавленных лохмотьях. Та завопила и убежала, и он переключился на пожилого мужчину в грязном жакете, врезав по лицу. Мужчина упал, ударившись головой, и закричал от боли. Турман двинулся дальше. Или следовало задержаться, докончить работу, пронзить противнику сердце? Может, и так, но он не мог. Его целью было не убить, а ранить и обезвредить.
И этой цели Лоуэлл добивался весьма успешно.
Какое-то время казалось, что мужчины и женщины напирали на него со всех сторон. Турман ощущал себя героем боевика, отбиваясь копьем, уворачиваясь, пинаясь. Он и сам получил несколько ударов, причем один из них пришелся ему по левому плечу, практически обездвижив руку, но в целом противники от его действий пострадали несравнимо больше. В самый разгар схватки Лоуэлл понял, что враги бегут прочь, перелезают через ограду и скрываются за строениями, растворяясь в ночи. Удирали они или преследовали кого-то, сказать было трудно.
В какой-то момент действо пошло на убыль, и на Турмана никто больше не наседал. Он огляделся по сторонам, решив, что схватка закончена. Захотелось посмотреть, чья взяла. Но драка лишь переместилась дальше к дороге. Лоуэлл воспользовался возможностью перевести дух. Он на мгновение присел на булыжник в надежде, что краткая передышка откроет ему второе дыхание и не станет причиной гибели товарищей по команде. Сделав глубокий вдох, мужчина закашлялся. Им следовало захватить с собой воды — успел он подумать, прежде чем его вырвало в грязь. Турман вытер рот, миновал поваленную ограду и обнаружил, что бой, кипевший здесь еще пару секунд назад, превратился в свалку и бойцов разбросало чуть ли не по всему обозримому пространству. Люди дрались на тропинках, среди кактусов, боролись на дорожках и метались вокруг и внутри уцелевших зданий. Лоуэлл собирался вступить в сражение, но теперь и вступать было некуда. Поэтому он просто двинулся к стоянке — убедиться, что с Рейчел и детьми все в порядке.
Они пропали.
Все оставленные семьи пропали. На их месте остались лишь сломанная рация, какая-то окровавленная одежда и тело незнакомого мужчины.
— Рейчел! — позвал Лоуэлл изо всех сил, не беспокоясь о том, что может привлечь к себе внимание. — Райан! Кёртис! Оуэн!
Кукушки разделились, понял он. А Скотт с другими разведчиками каким-то образом это проглядели. Против них сражалась лишь часть команды, что и объясняло легкость боя. Остальные же отделились от этой части.
И пришли сюда.
И это стоило его семье жизни.
Нет. Турман не хотел этого принимать. Он перехватил копье и двинулся по наиболее верной, на его взгляд, тропе, ведущей к саду шеф-повара.
Сад был вытоптан, но там никого не оказалось. Мужчина подобрал с земли каменный томагавк, добытый, вероятно, в магазине сувениров. Лунного света было более чем достаточно, чтобы ориентироваться, но всюду нависали тени. Лоуэлл осторожно обходил их, выискивая трупы или засевших в укрытии противников. И молился про себя, чтобы не обнаружить ни того, ни другого.
Реата казалась обширнее, чем прежде. Курорт раскинулся на площади в шестьдесят акров, и Турман считал, что давно должен был их пересечь. Но он все брел по тропам, о существовании которых даже не догадывался, и миновал горелые развалины строений, которых не мог припомнить. Где-то совсем рядом раздавались вопли, и в унисон им вторили разрозненные выкрики. Но с других направлений тоже доносились крики, и Лоуэлл понятия не имел, что там происходило. Где-то в восточной части комплекса он вскарабкался на высокий валун, чтобы оглядеться, и заметил, что по прилегающей дороге в его сторону двигалась группа мужчин и женщин. Двое возглавляющих шествие держали факелы. Что-то в их зловещем облике заставило Турмана спрыгнуть с булыжника и устремиться в противоположном направлении. Оттуда тоже доносились крики и злобная ругань. Лоуэлл спешно сошел с тропы и спрятался в кустах олеандра.
Как раз вовремя.
Они прошли мимо, выкрикивая свои требования и желания — Кукушки, Койоты, Корольки и прочие. Представители различных команд объединились и, подобно любой беспорядочной толпе, отвернулись от прежних лидеров, больше не винили бывших противников в совершенных ошибках и в сложившейся ситуации обвиняли собственных предводителей. За ночь они превратились в дикарей. Независимо от прошлой жизни и занимаемого положения — уборщик или биржевой маклер — все они теперь стали порождениями Реаты. И возвращались к разрушенным строениям в поисках новых жертв, в поисках крови.
Лоуэлл подождал, пока толпа пройдет мимо, и направился в противоположную сторону, откуда они явились.
Перед останками гриль-бара он обнаружил Блоджетта.
Бедняга скулил, и даже Турман проникся к нему жалостью. Бывшего капитана кукушек раздели догола, облили бензином и подожгли. И хотя ему удалось погасить пламя, большая часть его тела обуглилась, и от него исходил тошнотворный запах горелой кожи. Блоджетт лежал на земле, свернувшись как младенец, смотрел на Лоуэлла и взглядом молил то ли об избавлении, то ли о прощении, то ли о помощи… или еще о чем-то.
Блоджетт не был врагом. Он был всего лишь очередной жертвой.
Как и толпа, жертвой которой он стал.
Но толпа эта была неуправляема, и Турман понимал, что если они его обнаружат, то бросятся и на него. Забьют камнями или, может, вздернут.
Не исключено, что они уже проделали это с его семьей.
Лоуэлл поспешил дальше. В его душе росло раздражение от осознания того, что по этой тропе он уже шагал и эту часть курорта уже тщательно обыскал. Мужчина замер на месте, а потом двинулся напрямик в ту сторону, где, как он помнил, находились теннисные корты. Там он сегодня еще не был.
Он обнаружил Рейчел и близнецов под тенистым тополем. Они сбились в кучу и укрылись во мраке от лунного света. Жена позвала его по имени. Турман бросился к ней и крепко обнял. Он едва сдержался, чтобы не взвизгнуть от радости, увидев любимую целой и невредимой. Кёртис и Оуэн тоже повисли у него на шее и заплакали впервые за много лет. Словно малые дети, напуганные темнотой, они радовались спасению родителя.
Но…
Лоуэлл отступил на шаг, заметил затравленный взгляд Рейчел, и его прошиб холодный пот:
