Ознакомительная версия.
Это явилось причиной растущей напряженности между теми, кто был известен внутри фирмы как фракция Восточного побережья, руководимая Джозефом, Уэйнротом и главой отдела корпоративных финансов Гербертом Бэчелором, и ведомой Милкеном фракцией Западного побережья, в которую также входили Энгел, Кей и Блэк в Нью-Йорке. Лагерь Милкена критиковал деятельность отдела корпоративных финансов, утверждая, что тот не привлекает новых клиентов и лишь, что называется, выезжает на спине группы Западного побережья. «Западники» дошли до того, что настаивали на увольнении Бэчелора. Джозеф не стал рассматривать это предложение. Но он знал, что ему нужна, по крайней мере, еще одна, а лучше несколько «звезд» в Нью-Йорке, чтобы с их помощью компенсировать растущее превосходство лагеря Милкена. Деннис Ливайн на эту роль не подходил.
Дэвид Кей по-прежнему хвалил Ливайна, но другие в Drexel и за пределами фирмы считали его обузой. Когда в 1985 году Pantry Pride начала поглощение Revlon, Ливайн был назначен старшим инвестиционным банкиром, участвующим в сделке от Нью-Йорка. Однако Милкен, который управлял финансированием, настоял на участии и других сотрудников Drexel, включая Аккермана и Энгела. На их встречах с Перельманом в конференц-зале Ливайн обычно не присутствовал: он расхаживал по офису и разговаривал по телефону, иногда в течение целого дня. В тех редких случаях, когда он появлялся в конференц-зале, он пересказывал слухи. Аккерман невзлюбил его больше других и говорил всем в Беверли-Хиллз, что тот – пустозвон. Гличер, некогда предложивший Ливайну работу, теперь выбросил эту затею из головы. В Нью-Йорке Ливайн похвалялся перед коллегами, что Revlon – «его» сделка.
По этой причине Джозеф стал подыскивать новых людей. Еще четыре года назад Drexel не могла и мечтать о найме инвестиционных банкиров высшего класса. Теперь эта идея казалась не такой уж нереальной. И у Джозефа появилась мысль: он обратится и к Мартину Сигелу, и к Брюсу Вассерстайну, ярчайшим «звездам» в области M&A, и пригласит их возглавить такую сильную команду, какой на Уолл-стрит прежде не было, – своего рода энергетический центр в Нью-Йорке, способный быть реальным противовесом Милкену в Беверли-Хиллз.
На этот раз, когда Джозеф позвонил Сигелу в Kidder, Peabody, он нашел внимательного слушателя.
Джозеф впервые позвонил Сигелу в июне 1985 года, и они договорились о встрече. В разговоре Джозеф сделал упор на возраставшую финансовую мощь Drexel, несравненно бóльшую, чем у Kidder, Peabody, и потенциал расширения клиентуры Drexel за счет «голубых фишек», элитных клиентов Kidder. По мере развития событий, продолжал Джозеф, на Уолл-стрит вскоре будет доминировать горстка фирм, обладающих огромным капиталом. Становилось все более очевидным, что Kidder, Peabody среди них не будет.
Внутри Kidder, Peabody даже Эл Гордон, патриарх фирмы, склонялся к тому, что ее следует продать. Он был готов продать свой крупный пакет акций, что принесло бы ему огромную прибыль. Но ему препятствовал Денунцио, который за последние годы предусмотрительно распродал свои акции. Он рано понял, что такой человек, как Гордон, почти наверняка разойдется во взглядах с тем, кого он, Денунцио, выберет своим преемником.
Часть сотрудников фирмы отдавала предпочтение другим решениям. Макс Чэпмен-младший, начальник отдела облигаций и финансовых фьючерсов, превратил Kidder, Peabody в главного игрока на рынке фьючерсов на индексы акций (которыми торгуют на Чикагской фондовой бирже) благодаря использованию компьютерных торговых систем. Он стал бесспорным наследником Денунцио. Денунцио попытался было разжечь соперничество между Чэпменом и Сигелом, но Сигел сказал Денунцио, что управление фирмой его не интересует. «Не говори об этом Чэпмену», – настоятельно потребовал Денунцио. Теперь Чэпмен, осознав необходимость накопления капитала, хотел продать 20 % акций фирмы – возможно, японцам. Это привлекло бы средства и позволило бы ему управлять пока еще независимой фирмой.
Другие руководители выступали за публичное размещение акций. Это позволило бы им продать акции фирмы по рыночным ценам и сохранило бы ее независимость. Ранее в том году Morgan Stanley благополучно продала часть своих акций. Но Сигел и другие сомневались, что Kidder, Peabody при ее все более серьезных проблемах сумеет выгодно разместить свою эмиссию акций. Даже если бы это произошло, фирма, вероятно, не смогла бы долго оставаться независимой; как и любая другая компания с акциями, которые обращаются на вторичном рынке, она стала бы уязвимой для поглощения. Денунцио, похоже, нравилось, что фракции борются друг с другом, сохраняя тем самым статус-кво, которое его устраивает.
Теперь, в конце 1985 года, Kidder, Peabody оказалась лицом к лицу с финансовым кризисом, который не шел у Сигела из головы и приводил его в отчаяние, когда он думал о будущем фирмы. В конце финансового года фирма имела рекордные пакеты муниципальных облигаций и других ценных бумаг. Пытаясь повысить прибыльность своих операций в ситуации, когда собственный капитал являлся недостаточным, некогда осторожная фирма начала использовать большой объем заемных средств. В результате примерно так же, как в свое время Боски, она вышла за рамки норматива размера собственного капитала. Более того, в конце года она не укладывалась в нормативы по остатку наличных, в то время как любое невыполнение обязательств перед кредиторами грозило банкротством. На просьбу о пролонгации кредитов все банки ответили «нет». Финансовый директор Kidder, Peabody Ричард Стюарт едва ли не весь канун Нового года просидел у телефона, лихорадочно названивая в банки, обслуживающие фирму, и прочим кредиторам. Только в 10 часов вечера он наконец ухватился за предложение синдиката иностранных и американских инвесторов, изъявившего желание предоставить краткосрочный займ, чтобы вывести фирму из кризиса. Отчаянное положение Kidder, Peabody наглядно характеризует тот факт, что фирма с готовностью согласилась на непомерно высокую краткосрочную процентную ставку в размере свыше 15 %.
Фирме пришлось отказаться от своего амбициозного плана расширения розничной брокерской сети. Стюарт уволился, отчасти из-за недовольства финансовыми возможностями фирмы, и перешел в Merrill Lynch. Ушли и другие топ-менеджеры. Глава отдела муниципальных финансов переметнулся в First Boston. Денунцио, однако, по-прежнему бездействовал.
По мере продолжения кризиса в конце финансового года переговоры Сигела с Джозефом ускорились, и он впервые дал понять, что склонен принять предложение Drexel. Хотя Сигела брали в Drexel на пост соуправляющего отделом M&A (вместе с Дэвидом Кеем и Леоном Блэком), было оговорено, что он будет подчиняться непосредственно Джозефу. Но ему еще нужно было получить благословение Милкена.
В январе 1986 года Сигел вылетел в Беверли-Хиллз и остановился в отеле «Беверли-Уилшир», расположенном на той же улице, что и офис Милкена. Милкен избавил Сигела от собеседования в 4.30 утра, через которое проходило большинство претендентов на получение работы. Вместо этого ближе к вечеру, когда рынки на Восточном побережье уже давно закрылись, он пришел к Сигелу в номер. Прежде Сигел никогда не встречался с Милкеном. Он был сразу же поражен силой его взгляда, напряженностью и энергией, которые, казалось, излучала его худощавая фигура.
Сигел жестом пригласил Милкена сесть на плюшевый диван, но Милкен оставил его любезность без внимания. Он начал быстро говорить, расхаживая туда-сюда перед сидящим Сигелом. Он быстро переходил от одной темы к другой: дал оценку рынкам, изложил в сжатом виде свою стандартную рекламную речь о достоинствах бросовых облигаций и свое отношение к деньгам. «Я не хочу, чтобы кто-то подсчитывал, сколько зарабатываю я и сколько зарабатывают другие, – сказал он Сигелу. – В этом бизнесе нельзя думать, насколько ты богат, иначе станешь жирным и ленивым. Никогда не считайте ваши деньги; вы должны заставлять себя зарабатывать еще больше».
Милкен сказал Сигелу, что покупателей и клиентов следует эксплуатировать в финансовом отношении настолько, насколько позволяет рынок. Дело не в том, утверждал он, насколько они прибыльны. Никакой уровень доходности не является слишком большим. «Если наши расходы находятся вот на таком уровне, – сказал он, опустив одну руку, – а рынок оценивает их вот так, – он высоко поднял другую руку, – то мы должны оценивать свои услуги вот настолько, – он чуть-чуть опустил поднятую руку. – Наша цена, независимо от затрат, должна быть лишь на какое-то пенни ниже, чем у конкурентов».
Милкен сообщил Сигелу, что он только что встречался с Марвином Дэвисом, богатым нефтепромышленником, который переехал в Голливуд и купил кинокомпанию 20th Century-Fox. «Я собираю вместе владельцев таких крупных капиталов», – похвастался Милкен. Финансовая мощь, которая должна была образоваться в результате такого объединения, обещала, по его словам, превзойти все, что когда-либо видел мир. Его единственная проблема, сказал он, прервавшись на мгновение и взглянув на Сигела, – «найти таких людей, как вы».
Ознакомительная версия.
