– Скажи ему об этом сама.
– И скажу. Боже, у меня камень с души свалился. Если бы Тодд не вернулся в Нью-Йорк, я бы никогда не узнала...
Она вновь закрыла лицо руками. Спустя некоторое время сказала:
– У тебя с ФБР уже все закончено?
– Почти. Кому-то из них ненадолго пришла в голову блестящая мысль, что я порешил ван Рутена и заодно попытался избавиться от тебя. Ревнивый муж и все такое прочее. В конце концов здравый смысл восторжествовал.
– И мы платим этим людям за то, чтобы они нас защищали. Кого они теперь подозревают?
– Линь Пао. Живым Грег был для него очень опасен. Показания Грега ударили Пао по карману, но не очень сильно. Он как действовал в Америке, так и продолжает действовать. Более того, он теперь может появиться на своей гонконгской встрече с улыбкой на лице и блеском в единственном глазу.
Джан сказала:
– А как насчет Тодда и Линь Пао?
– Ты знаешь Тодда. Он привык держать слово.
– И ты поедешь с ним.
– Он мой сын.
* * *
В больнице, на кровати, Джан ДиПалма пытался сохранить спокойствие. Ее не могли увезти далеко. Они разговаривали с ней по телефону не больше двух часов назад. Все эти три дня он приходил к ней в больницу, иногда два раза в день. Боже, она так не любит лежать в больнице.
ДиПалма потянулся к телефону. Он должен позвонить в полицию. Должен сообщить им об исчезновении Джан, чтобы они немедленно занялись ее поисками.
В этот момент зазвонил телефон. ДиПалма поднял трубку и прислушался.
– Алло, мне нужен Фрэнк ДиПалма.
– Кто это говорит?
– Гектор Чакон. Федеральный маршал. Я позвонил вам домой и взял номер у парня по имени Бенджи. Я сказал ему, что обязательно должен поговорить с вами. Мы с вами встречались, когда...
– Я вас помню. Сейчас я не могу поговорить с вами. Мою жену похитили. Я хочу позвонить в полицию.
– Я знаю, где находится ваша жена.
ДиПалма встал. Трость скатилась с колен и упала на пол.
– Я слушаю.
– Ее хотят вывезти из страны. Возможно, уже вывезли.
– Из страны? О чем, черт возьми, вы говорите? Вы можете знать это только в том случае, если сами в этом участвуете.
– Я не имею никакого отношения к похищению вашей жены, но знаю, кто это совершил. Помогите мне, и я помогу вам. Сегодня ночью меня пытались убить. Я уверен, они будут продолжать попытки, пока не добьются своего. Я уже сказал, помогите мне, и...
– Чакон, кто похитил мою жену?
– Вы теряете время, мистер ДиПалма, а его у вас очень мало. Чем скорее мы с вами встретимся, тем скорее вы узнаете все о своей жене.
ДиПалма закрыл глаза.
– Когда мы сможем встретиться?
– Сейчас самое подходящее время.
* * *
Через девятнадцать минут ДиПалма и Чакон стояли друг против друга в винном погребке на перекрестке 105-й стрит и Лексингтон-авеню. Вокруг них одна на другой громоздились картонные коробки с ананасами, корнями растения таро, покрытыми коричневой кожурой, волосистыми кокосами и полуспелыми бананами. Запах фруктов мешался с запахом вяленой трески. Чакон пожелал встретиться с ним на своей территории в Восточном Гарлеме.
Он сказал ДиПалме, что лавка принадлежит его дяде. Четверо латиноамериканцев, стоявших за дверями с пистолетами и мачете, были его кузенами. У Чакона хватало телохранителей, но он все равно боялся власти и денег Нельсона Берлина. Он был в той же коричневой куртке летчика-бомбардировщика и тех же черных ковбойских сапогах с серебряными наконечниками, что были на нем, когда они десять дней назад впервые встретились на Губернаторском острове. Только сейчас он не был таким самоуверенным. Он казался очень испуганным.
– Где моя жена? – спросил ДиПалма.
Чакон расстегнул молнию своей летчицкой куртки, и ДиПалма увидел у него за поясом «кольт» 45-го калибра.
– На пути в Тайвань. Около двух часов назад люди Пао увезли ее из больницы и посадили на самолет. Я должен был лететь этим же самолетом – вот откуда я знаю об этом. И речь шла о поездке в одну сторону, откуда не возвращаются.
– Но при чем здесь Джан?
Чакон пожал плечами.
– Вот этого я не знаю. Похоже на то, что вы насолили Линь Пао, и он теперь сводит с вами счеты таким образом.
ДиПалма нахмурился, задумавшись. Опять дело личного характера, только вместо ван Рутена ему теперь противостоит Черный Генерал. ДиПалма и Черный Генерал. Их связывает сугубо личное дело. Неужели из-за дискеты? Если да, то почему он не направил свой удар против ДиПалмы? Чем, черт возьми, он спровоцировал Пао на такой поступок? Впрочем, это сейчас не важно. Главное – это вернуть Джан.
ДиПалма сказал:
– Что вам от меня нужно?
Чакон пожал плечами.
– Мне нужна ваша помощь, чтобы остаться в живых. Этой ночью Нельсон Берлин пытался меня убить. Убрать меня хотел, сукин сын.
ДиПалма сказал:
– Вы слишком много знаете об убийстве ван Рутена.
Удивленное лицо пуэрториканца сказало ДиПалме, что он прав.
– Единственное, что связывает вас с Берлином, – продолжал ДиПалма, – это ван Рутен. Почему еще он захочет убивать вас? Зачем ему убивать своего? А вы по своей наивности думали, что это вам так сойдет? Сколько вам заплатил Берлин за убийство своего сына?
Чакон покачал головой.
– Я здесь ни при чем, приятель. Поговорите со Стэммом. Это он дал мне бутылку. Я только зашел в комнату этого парня, взял одну бутылку и поставил на ее место другую. Вот так, приятель. Я понятия не имел о том, что должно произойти.
– Ну, конечно, вы ни о чем не знали и ни о чем не ведали. Зашли, оставили и вышли. Сама невинность. Вы что же думаете, что кто-то поверит вашей басне?
– Я знаю, как играть в эти игры. Побеждает тот, кто действует быстрее. Через денек-другой я могу сдаться, признаться в совершении какого-нибудь мелкого преступления – и порядок.
– Ты и ван Рутен. Два сапога пара. Гении подтасовок. Рассказать как все было на самом деле? Вы решили, что есть возможность завести собственное дело. Сколько они вам ни платили – все было мало. В конце концов алчность заставила вас потребовать большего.
Чакон опустил глаза на свои ковбойские сапоги.
– Иногда попытка не пытка. Разве не так?
– С Берлином шутки плохи. Но теперь, я думаю, вы сами это поняли.
Чакон положил руку на ящик с кокосами.
– Я шел на свидание к своей девушке. Она живет на Западной 23-й стрит, рядом с парком. Возле ее дома меня поджидали трое парней. Это были люди Стэмма. Чертовски остроумные ребята. Заявили, что я выиграл первый приз – бесплатную поездку на Тайвань. Поездку в одном направлении. Вместе с вашей женой. Сказали, что экипаж самолета состоит из одних китайцев и что имя пилота Вон Хун Лоу. Веселые ребята.
Он ухмыльнулся.
– Знаете, чем хороши сапожки? Когда ударишь кого-нибудь, то сразу чувствуется удар, Я с четырнадцати лет занимался каратэ. Сетокан. Отличный стиль. И удар у меня хороший. Удар – что надо. Эти трое парней начали теснить меня к машине. Ну я и дал одному в пах, так что у него глаза из орбит повылазили. Отключил второго и забрал обратно свой пистолет. Нацелил его на третьего подонка. Прямо ему в нос прицелился. Видели бы вы, как он перетрухал. Он чуть штаны не обмочил от страха.
ДиПалме было не до подвигов. Мысли его были заняты Джан. Ей угрожала смерть, и он ничем не мог ей помочь. Ничем. Боль в животе стала невыносимой. Он сказал:
– Что вы еще можете сказать о Джан?
Чакон покачал головой.
– Ничего. У меня создалось впечатление, что Берлин здесь ни при чем. Судя по некоторым репликам тех парней, операция эта чисто китайская. Включая самолет. Во всяком случае они собирались передать меня китайцу. Это странно, поскольку Берлин сегодня вечером сам вылетает на Тайвань. Может быть, ваша жена полетит с ним в одном самолете.
ДиПалма взглянул на него из-под полуопущенных ресниц.
– Откуда вам известно, что Берлин летит на Тайвань?
– Мне об этом сказал Стэмм. Он полетит вместе с Берлином. Несколько дней назад он сказал мне, что скорее отрежет себе руку, чем поедет на Тайвань. Но в любом случае он поедет. Мне кажется, он боится Линь Пао.
ДиПалма щелкнул пальцами.
– Берлин должен вылетать из аэропорта Кеннеди. Где здесь телефон?
– А как же наше Соглашение? Я хочу полностью довериться вам. Сейчас я уже никому не доверяю. Берлин богат. Кто знает, кого этот сукин сын купил в ФБР и АБН.
– Одного федерального маршала он точно купил.
– А вы поставьте себя на мое место. У меня украли машину, а домовладелец грозит выгнать на улицу, если я с ним не расплачусь.
– Не надо оправдываться, Чакон, – сказал ДиПалма. – Ты переметнулся на их сторону, и нет тебе прощения.
Пуэрториканец опустил глаза. ДиПалма сказал:
– Сейчас меня беспокоит судьба моей жены. Веди меня к телефону и немедленно. Сперва я сделаю несколько звонков, а затем позвонишь ты. Я хочу, чтобы ты поговорил с Нельсоном Берлином.
