Это было зрелище, которое он не мог себе представить даже в самых страшных кошмарах. Безвольное тело ребенка, брошенное на землю двумя мужчинами. Отец и преподобный. Эрик поднял глаза к небесам.
Дерьмо. Пожалуйста, не позволяй существовать Богу. Не позволяй никому узнать, что я сделал.
На выполнение этой задачи ушло несколько часов, и она была выполнена практически в тишине. То же самое, что и на обратном пути в Мейплдон; Эрику нечего было сказать Кристоферу Фарнли. Как мог человек Божий вести себя неподобающим образом с ребенком? Он хотел что-то сказать. Ему отчаянно хотелось плюнуть в него, сказать, какой он мерзкий. Ударить его.
Но как он мог сейчас? После всего этого?
Он знал, почему Мюриэл попросила его о помощи. Эрик не смог бы сделать это в одиночку. Ни один другой сельский житель — как бы сильно они ни поддерживали Мюриэл и ее дело — не стал бы скрывать это до такой степени, чтобы похоронить ребенка. Только кто-то такой же виновный, как он.
Кто-то еще, кому нужно было хранить секреты для собственного выживания.
Боже. Жители деревни боялись того, что Билли Коули может сделать с их детьми, хотя все это время им следовало опасаться их любимого викария.
И теперь он мог добавить себя в список людей, от которых Мэйплдон должен избавиться. И он знал, что Мюриэл не остановится, пока каждый из списка не исчезнет, так или иначе.
Когда он разделся и забрался в постель рядом с теплой женой, Эрик заплакал. У него были секреты в прошлом — разве не у всех? Но это было больше, чем секрет. Последствия этого были огромны. Чтобы сохранить это в тайне, не дать правде выплыть наружу, ему придется уйти. Он ни за что не смог бы каждый день встречаться с людьми, зная, что он натворил.
Как он мог когда-нибудь снова посмотреть своей дочери в глаза?
Он придвинулся вплотную к Мюриэл, скользнув руками по ее талии, притягивая ее ближе.
— Дело сделано, — прошептал он ей на ухо.
Она пошевелилась.
— Эта часть. Впереди еще долгий путь, Эрик.
Он перевернулся, щелкнув выключателем лампы. Свет покинул комнату.
Покинул его.
Глава 97
Лиззи
2019
Пятница, 19 июля
Когда Билли упомянул преподобного Фарнли, был момент, когда Лиззи подумала, что собравшаяся группа этому не поверит. Не преподобный. Не тот человек, который проповедовал своей пастве все о Боге. Человек, который, казалось, заботился о своих прихожанах и изо всех сил старался убедить Билли позволить его дочери посещать воскресную школу. Возможно, его намерением всегда было ухаживать за ней, она была идеальной жертвой. Лиззи гадала, была ли она единственной. Как бы она ни надеялась, что это так, у нее было плохое предчувствие, что она была не первой и даже не последней, кто пострадал от рук викария. Старик действительно сошел с ума, или это тоже было инстинктом самосохранения?
Это стало шоком, когда Лиззи была в фургоне с Билли, и он рассказал ей об этом, и о том, как он подозревал, что Мюриэл покрывала преподобного и Эрика. Но Билли был убежден, и его доводы казались здравыми. Прокручивая события снова и снова, принимая во внимание то, что он помнил из показаний свидетелей и читая газетные статьи, вместе с версиями Тины и Пэта, это было единственным логичным объяснением. Имея так много времени на размышления и проработку каждой детали, Билли проработал множество теорий, но эта прижилась, и именно та версия событий имела для него наибольший смысл: Эрик был ответственен за смерть Джони, а преподобный Фарнли помог избавиться от ее тела. Билли считал, что Мюриэл знала, что он замышляет недоброе, и использовала это как рычаг давления — фактически шантажируя его, чтобы он помог ей скрыть то, что сделал Эрик. Билли помнил, как Элиза вела себя после каждого занятия в воскресной школе, и как только бывший сокамерник Билли передал ему информацию, которую он узнал о быстром уходе преподобного из Мейплдона и его последующем нервном срыве, он был убежден, что преподобный был тем, кто издевался над Элизой, так что был идеальный человек, к которому могла бы обратиться Мюриэл.
Лиззи знала, что кое-что из того, что они с Билли рассказывали группе жителей деревни, было всего лишь предположением — серией гипотез, на формулирование которых ее отец потратил годы. Но, наблюдая за ними всеми — за их реакцией — она должна была признать, что он, вероятно, был прав. Никто, казалось, не подвергал это сомнению до такой степени, как она полагала, если бы все это не было правдой. Однако на самом деле никакой спланированной мести не было. Как бы нервно ни стояли те, кто явно думал, что это было намерением Билли, они ошибались. Билли сказал, что не хотел, чтобы они когда-нибудь смогли обернуться и сказать:
— Видите, мы были правы насчет этого чудака Билли Коули, вы слышали, как он отомстил Мюриэл и Эрику Фишерам?
Нет, он только хотел услышать, как они скажут, что были неправы. Они сожалели. И он хотел помочь Тине — это то, что он повторял Лиззи снова и снова, пока они сидели и разговаривали.
Лиззи почувствовала прилив сочувствия к своему биологическому отцу, когда слушала, как его жалкая жизнь становилась все хуже и хуже. Как его сделали козлом отпущения за ужасное преступление. После целой жизни, когда она думала о Билли Коули самое худшее, верила историям, сплетням и полуправде, она обнаружила, что испытывает теплые чувства к этому человеку, который, по общему мнению, пожертвовал своей свободой, зная, что с ним поступили несправедливо вместе с Джони Хейз. Когда Билли говорил о Тине, это было с такой теплотой. Он рассказал Лиззи, что у него всегда были чувства к Тине, даже когда он не мог эффективно выразить их, и к тому времени, когда он это сделал, было слишком поздно, ужасные события среды 19 июля 1989 года настигли их, и она избегала его.
Он поклялся выйти из тюрьмы, чтобы найти преступника, доказать Тине раз и навсегда, что это был не он, поэтому он прошел все курсы реабилитации правонарушителей, продолжая говорить о своей вине, несмотря на свою невиновность, просто чтобы он мог выйти. Теперь, когда он вышел, он сказал Лиззи, что чувствует себя совершенно спокойно; его гнев несколько рассеялся. Он многому научился в ходе своих реабилитационных программ, которые заставили его взглянуть на вещи по-другому. Признание его «исправившимся» позволило комиссии по условно-досрочному освобождению прийти к решению, что он может быть освобожден пожизненно. Однако, собрав все воедино, он понял, что правосудие, которого он изначально хотел, было не таким простым, и оно не имело бы удовлетворительного результата, которого он жаждал. Но он знал, что кое-что он мог сделать. Акт самоотверженности, чтобы попытаться ограничить дальнейший ущерб.
Теперь его целью было найти тело дочери Тины и убедиться, что она наконец-то сможет устроить настоящие похороны Джони.
Все, что им было нужно, это чтобы Мюриэл сказала им, где найти Эрика.
Глава 98
2019
Эрик
Он сразу же позвонил Мюриэл, как только ему сообщили об освобождении Билли Коули. Предупредил ее о том, что может произойти. Что будет дальше. Сказал ей не высовываться. Просто на случай, если это все-таки пройдет. Но он знал, что ему не может так повезти. Эрик был в долгу перед Билли. И не просто какой-то долг: он был обязан ему своей жизнью. Был только один способ, которым он мог отплатить за это. И если бы он не предложил вернуть долг полностью, тогда Билли забрал бы его лично. В этом он не сомневался. Прошла почти неделя с момента его освобождения. В жизни Эрика было два случая, когда время тянулось, казалось бесконечным, когда момент агонии казался бесконечным. Один был тридцать лет назад. Другой был сегодня — ждал своего наказания. Он надеялся, что это будет быстро, к настоящему времени все закончится. Билли тянул время, заставляя его страдать.
