После этого Учитель обратился к М. и к Нарендре со словами: „Я бы хотел, чтобы вы о чем-нибудь поспорили по-английски".
М. и Нарендра рассмеялись. Они заговорили – но по-бенгальски. М. просто не мог вести спор в присутствии Учителя. Тот все настаивал, чтобы они говорили по-английски, но ничего не получалось.
Было уже пять часов пополудни. Все разошлись по домам, за исключением М. и Нарендры. М. бродил по храмовому саду. Приблизившись к гусиному пруду, он увидел на ступеньках, ведущих к воде, Рамакришну с Нарендрой. Рамакришна говорил ему: „Послушай, ты должен чаще бывать здесь. Ты новичок. Когда люди только познакомятся, им надо часто бывать вместе – как влюбленным! (М. и Нарендра смеются.) А что, разве не так? Вот и приезжай сюда почаще!"
Нарендра, член Брахмо самаджа, осмотрительно относился к тому, чтобы давать твердые обещания, поэтому он со смехом ответил: „Я постараюсь!"
По дороге обратно к комнате учителя Шри Рамакришна сказал М:
– Когда крестьяне едут на ярмарку покупать скот, они знают, как проверять скотину, как отличать хорошее животное от плохого. Берут буйвола за хвост, если буйвол сразу ложится, его не покупают. Выбирают того, который от прикосновения к хвосту брыкается. Нарендра как раз из таких буйволов – с норовом.
Шри Рамакришна посмеялся собственным словам, потом продолжил:
– Есть и другие люди, люди без задора, те похожи на расплющенный в кислом молоке рис – мягкий, как каша. У них нет норова.
Дело было вечером. Учитель медитировал, сосредоточившись на Боге. Он сказал М.: „Пойди и поближе познакомься с Нарендрой, а потом скажи мне, как он тебе нравится". В храмах окончилось вечернее богопочитание. М. встретился с Нарендрой, и у них был разговор. Нарендра рассказал, что он член Брахмо самаджа, что учится в колледже и так далее.
Было уже поздно, и М. пора было домой, но ему не хотелось. Расставшись с Нарендрой, М. отправился искать Учителя. Его ум и сердце были очарованы пением Учителя, и ему нестерпимо хотелось опять услышать его голос. Наконец он увидел Учителя, который вышагивал вперед и назад по театральным подмосткам перед храмом Кали. В храме по обе стороны изображения Матери горели светильники. В просторном театре под открытым небом горел всего один светильник, и свет его был неярким.
М. почувствовал, что пение Учителя заворожило его, как змею завораживает заклинание. Он приблизился к Учителю и после некоторого колебания спросил: „Будет ли еще пение сегодня?" Учитель подумал и сказал: „Нет, сегодня уже не будет!" Потом, словно что-то вспомнив, добавил: „Ты можешь вот что сделать, я буду в Калькутте, в доме Баларама Боса – приходи туда. Там будут петь".
М. Да, учитель.
Шри Рамакришна. Ты знаешь Баларама Боса?
М. Нет, Учитель.
Шри Рамакришна. Он живет в Бозпаре.
М. Очень хорошо, Учитель. Я найду его дом.
Шри Рамакришна (прохаживаясь с М.). Хочу тебя спросить. Что ты обо мне думаешь?
М. не ответил. Шри Рамакришна снова задал вопрос:
– Что ты обо мне думаешь? На сколько ан у меня есть знания о Боге?
М. Учитель, я не знаю, что вы имеете в виду, спрашивая „на сколько ан". Я могу только одно сказать: никогда еще не встречался я с такой мудростью, такой экстатической любовью, такой верой, такой беспристрастностью и широтой взглядов.
Шри Рамакришна начал смеяться.
После этого разговора М. склонился перед Учителем и простился с ним. Он был почти у главных храмовых ворот, когда вспомнил, что хотел узнать еще одну вещь, и вернулся. Шри Рамакришна все еще прохаживался по подмосткам в одиночестве – радуясь Атману и ни в чем более не нуждаясь, – как лев, который любит в одиночку бродить в лесу. С немым восторгом смотрел М. на эту великую душу.
Шри Рамакришна (обращаясь к М.). Ты почему вернулся?
М. Учитель, если это дом богатого человека, меня могут туда не впустить. Я лучше приеду сюда и здесь встречусь с вами.
Шри Рамакришна. Да нет – зачем? Назови мое имя и скажи, что идешь повидаться со мной. Тебя проведут ко мне.
М. Да, Учитель.
Он снова склонился перед Учителем и простился с ним».
Так завершает М. рассказ о первых четырех встречах с Рамакришной. В полном виде – я немного сократил текст, чтобы избежать повторов, – это и есть первая глава «Евангелия от Рамакришны», первая из пятидесяти двух, что должно дать читателю представление об объеме труда. Повествование более или менее последовательно охватывает период с февраля 1882 года до апреля 1886-го. М. описывает, как 24 апреля 1886 года он приезжает к Рамакришне с женой и сыном. Жена М. в депрессии из-за смерти другого сына, и по этой причине Рамакришна попросил М. привезти ее. Сам Рамакришна был в это время уже смертельно болен, и Сарада-деви ухаживала за ним. Тем не менее он выказал сочувственный интерес к переживаниям жены М. и пригласил ее вместе с малышкой дочерью провести несколько дней с Сарадой. М. понимал, как это утешит и поддержит жену, он был глубоко признателен Рамакришне. Он описывает, как в девять часов того вечера он обмахивал опахалом Рамакришну, на шее которого была цветочная гирлянда, надетая кем-то из последователей. Рамакришна снял гирлянду и что-то пробормотал. Затем он надел гирлянду на М. Тот пишет, что в настроении Рамакришна был «самым милостивым». И это наш прощальный взгляд на Рамакришну, ибо М. не оставил нам записей о последних трех с половиной месяцах его жизни. В этот период Рамакришна отдавал почти всю оставшуюся энергию воспитанию юных монахов, своих учеников; возможно, поэтому он уделял меньше времени своим последователям из мирян, к тому же его физическое состояние постепенно ухудшалось. Однако нет сомнений в том, что М. иногда видался с ним. Говорят, что М. не стал продолжать записи, потому что был не в силах писать о последних стадиях рака, от которого умер его Учитель. В силу своей скромности, он запечатлен где-то сзади на фотографии учеников и мирян-последователей, снятых у тела Рамакришны, перед тем как оно было предано огню, 16 августа 1886 года.
Откровенность – одно из величайших достоинств М. как биографа. Мы уже видели, как описал он свое унижение во время второго приезда к Рамакришне. В других частях «Евангелия» М. пишет о том, как Рамакришна хвалил его, как нежно к нему относился. Человек, намеренно скромничающий, мог бы умолчать об этих похвалах. М. же, просто излагая факты, выказывает куда более подлинное отсутствие эгоизма.
Столь же честно пишет М. и о самом Рамакришне. Неколебимая вера в божественность природы Рамакришны как раз и не дала ему представить Учителя в возвышенном облике святого. Для М. свято все, что говорит или делает Рамакришна, поэтому он ничего не опускает, ничего не меняет. Со страниц его книги Рамакришна является нам как подлинный духовный феномен: попеременно богоподобный и ребячливый, возвышенный и нелепый, то разъясняющий высочайшие философские истины, то рассказывающий смешные истории о животных для пояснения своей мысли, то поющий и пляшущий, то пьяно спотыкающийся в экстазе, то наставляющий учеников с отечески зрелой мудростью, то сбрасывающий с себя набедренную повязку и разгуливающий, как младенец, нагишом.
Он рвется встретиться с каждым, кто ищет познания Бога. Если иные из ищущих оказываются падкими на людскую славу или избыточно почтительными по отношению к книжной мудрости или проявляют тайную слабость к мирским удовольствиям, от которых якобы отрешились, – Рамакришна мягко воспринимает их слабости и потом беззлобно посмеивается над ними. Суровей всего он к молодым искателям познания, ибо их недостатки еще поддаются исправлению. Он раскован с людьми, увидевшими свет, – курильщики конопли любят общаться друг с дружкой, говорит он. К детям он относится с юмором, но в то же время и с почтением. В одном из прелестнейших пассажей «Евангелия» (июль 1883 года) М. рассказывает о девочке лет шести, склонившейся перед Рамакришной и укорившей его за то, что он не обратил внимания на ее поклон. Она поклонилась ему снова, а он ответил на поклон, коснувшись лбом земли. Потом Рамакришна попросил девочку спеть, но та сказала: «Я не умею», добавив: «Честное слово, я не умею!» Рамакришна попробовал настоять, но ребенок возмутился: «Я же дала честное слово, что же еще просить?» Кончилось тем, что Рамакришна сам начал петь детские песенки девочке и ее подружкам. Одна была такая:
Давай я заплету тебе косички,
нужно стараться,
чтобы понравиться любимому!
Обратившись затем ко взрослым, Рамакришна стал говорить о том, что ребенок похож на познавшего Брахман, ибо во всем видит сознание.
– Я однажды приехал в Камарпукур, – продолжал Рамакришна, – а моему племяннику Шивараму было тогда лет пять. Как-то он бегал у пруда, пытаясь поймать кузнечика. Листва шелестела, и он на нее прикрикнул: «Потише, я же кузнечиков ловлю!» В другой раз была гроза, мы с Шивара-мом вдвоем сидели дома. Вспыхивали молнии, я не пускал Шиварама на улицу, куда он рвался, но он все равно подбегал к двери и выглядывал. Когда опять блеснула молния, он закричал: «Смотри, дядя, опять спичку зажигают!»
