Майкл Коннелли - Кровавая работа

Он съел свои припасы за пять минут, а ждать Бадди Локриджа ему пришлось почти час. За это время Маккалеб дважды видел, как к больнице подлетали вертолеты, доставлявшие органы для трансплантации, которые перевозили в холодильниках красного цвета.

Он уже собрался снова позвонить Бадди на «Догоню и потоплю», когда увидел знакомый «таурус», притормозивший напротив магазинчика. Значит, агенты не стали задерживать Локриджа. И все же Маккалеб сначала посмотрел вправо и влево, потом взглянул на небо и убедился, что вертолетов не наблюдается. Только после этого он отошел от окна и направился к лифту.

Приблизившись к «таурусу», Маккалеб увидел на заднем сиденье корзину с бельем. Терри сел на пассажирское сиденье рядом с Бадди; тот наигрывал на губной гармошке незнакомую мелодию.

— Спасибо, что приехал, Бад, — сказал Маккалеб. — Обошлось без сложностей?

Локридж засунул гармошку в карман дверцы и взглянул на Терри.

— Ага. Правда, как ты и предупреждал, меня остановили и стали задавать вопросы. Но я прикинулся дурачком, и меня не стали задерживать. Но главное, что у меня было только четыре четвертака. Это ты здорово придумал, Терри.

— Еще посмотрим. Кто тебя остановил? Те двое в костюмах?

— Нет. Другие ребята, двое легавых, не агенты. Ну, они так сказали, а имен своих не назвали.

— Один здоровяк, латиноамериканец, с зубочисткой между зубов?

— Точно. Это был он.

Арранго, кто же еще. Маккалеб удовлетворенно хмыкнул, представив, как Бадди дурачил этого помпезного громилу.

— Куда едем? — спросил Бадди.

Маккалеб думал об этом все время, пока ждал Бадди. Конечно, он должен был разобраться со списком реципиентов как можно быстрее. Это было очевидно. Но Терри также знал, что должен собрать все улики в строгом порядке. Он давно привык сравнивать расследование с выдвижной пожарной лестницей. Чем выше ее выдвигаешь, тем неустойчивее она становится. Так же и в расследовании. Нельзя упускать из виду основу. Все должно быть поставлено точно на свое место, иначе вся конструкция рухнет. И сейчас Маккалеб кожей чувствовал, что должен прояснить расхождение между временем, зафиксированным на видеозаписи, и реальным временем убийства Торрес. Прежде чем двигаться к концу расследования, надо ответить на вопросы, поставленные в самом начале. Так Терри думал, так он чувствовал. Опираясь на свою интуицию, он в клубке противоречий всегда отыскивал истину.

— Едем в Голливуд, — сказал он.

— Это куда мы отвозили видеокассету?

— Точно. Первым делом туда, а затем в Долину.

Локридж проехал несколько кварталов до бульвара Мелроуз, а потом свернул на восток, к Голливуду.

— Так. Давай колись, Бад, — сказал Маккалеб. — О чем это ты не хотел говорить мне по телефону? Будто они не найдут то, что ищут?

— Загляни в корзину с бельем, дружище.

— Это еще зачем?

— Загляни туда.

Отстегнув ремень безопасности, Терри потянулся к корзине. А заодно посмотрел в заднее стекло на машины, которые ехали за ними. Машин было много, и ни одна из них не вызвала у Маккалеба подозрения.

Он опустил глаза на корзину, полную нижнего белья и носков. Маленькая шутка Бадди. Вряд ли Невинс захотел бы рыться во всем этом.

— Это все чистые вещи? — спросил Терри.

— Конечно. Ты в самом низу ищи.

Маккалебу пришлось встать коленями на сиденье и перегнуться всем телом назад. Корзина показалась ему слишком тяжелой для кипы белья. Терри вывалил содержимое на сиденье и под яркими боксерскими трусами Бадди увидел пластиковый пакет с пистолетом.

Маккалеб, не сказав ни слова, скользнул на свое сиденье, держа в руках пакет с оружием. Разгладив пластик, испачканный изнутри смазочным маслом, он смог рассмотреть его марку. Терри почувствовал, как его спина покрывается испариной: это был «Хеклер-Кох П-7». Без всякого баллистического анализа Маккалеб знал, что это тот самый пистолет, из которого застрелили Кеньона, потом Корделла, а потом Глорию Торрес. Поднеся пакет поближе к свету, он разглядел, что серийный номер на оружии был выжжен кислотой. Проследить, кому оно принадлежало, было невозможно.

Вид орудия убийства вызвал у Маккалеба почти паническую дрожь. Он привалился к дверце, отчаянно пытаясь собраться с мыслями. Ему стало ясно до боли, что у оружия, использованного в страшных целях, сейчас совсем иное предназначение. Кто-то подставил Маккалеба очень умело, и Терри вряд ли сумел бы выбраться из западни, не найди Бадди пистолет. Правда, для этого ему пришлось нырять вчера в темную воду под «Обгоняющим волны».

— Господи Иисусе, — едва слышно прошептал Маккалеб.

— Поганая штука, да?

— Где точно ты его нашел?

— Пакет с пушкой был привязан леской к одной из проушин под кормой и болтался под корпусом. Кто знал, что он там, мог легко подцепить леску багром и вытянуть пакет наверх. Но это если знал. А с палубы ничего не было видно.

— Те, кто обыскивал катер, в воду спускались?

— Ныряльщик спускался. Только я все проверил до него, как ты просил. Утер я нос этому типу.

Маккалеб утвердительно кивнул и бросил пистолет себе под ноги. Глядя на маленькую вещицу из черного металла, Маккалеб снова вздрогнул, как будто был не в силах избавиться от жуткого наваждения. Чуть не попался. И хотя рядом с ним сидел человек, который его спас, горькое чувство полного одиночества охватило Терри. Он был один в пустыне. На мгновение Маккалебу вдруг захотелось сделать то, что делают герои приключенческих романов: захотелось исчезнуть, испариться, раствориться в воздухе. Забыть обо всем и убежать как можно дальше.

— Похоже, я в полной заднице, Бадди, — невесело проговорил он.

— Я уже понял, — отвечал его водитель.

Обретя хладнокровие, Маккалеб был снова полон решимости действовать, когда они подъехали к зданию «Видеографикс». Взвесив свои шансы, он понял, что исчезнуть — это не выход. Во-первых, он был буквально привязан к Лос-Анджелесу, потому что проходил индивидуально подобранный курс реабилитации. В противном случае его организм отторгнет новое сердце и он просто умрет. Была и другая, ничуть не менее важная причина, чтобы остаться. Терри не мог оставить Грасиэлу и Реймонда одних. От одной мысли о них у него сжималось сердце. А постоять за себя Маккалеб еще может.

Локридж высадил его прямо напротив здания, а сам поехал на стоянку. Двери были уже закрыты, но Тони Бэнкс предупредил, чтобы он нажал кнопку домофона, если будет поздно. Маккалеб так и сделал, и Тони Бэнкс сам открыл ему дверь. В руках он держал небольшой пакет из оберточной бумаги, который вручил Терри.

— Это все? — спросил Маккалеб.

— Кассета и снимки. Все приличного качества, — сказал Тони.

Забрав пакет, Терри спросил:

— Сколько я тебе должен, Тони?

— Нисколько. Рад был помочь, — улыбнулся Тони.

Пожав Тони руку, Маккалеб собрался уходить, и уже на ходу добавил:

— Я должен тебе кое-что сказать. Я больше не работаю в Бюро, Тони. Извини, что ввел тебя в заблуждение, просто.

— Я знаю, что ты уже не сотрудник Бюро.

— Знаешь? — удивился Маккалеб.

— После того как я не смог дозвониться до тебя в субботу, я позвонил по рабочему номеру. Телефон был на том письме с благодарностью. Оно висит у нас на стене, ты видел. Там мне сказали, что ты уже почти два года как на пенсии.

Маккалеб бросил оценивающий взгляд на Тони:

— Тогда почему ты решил мне помочь?

— Потому что ты хочешь найти типа, что на пленке. Удачи тебе. Надеюсь, ты скоро его прижмешь.

С этими словами Тони закрыл за ним дверь. Маккалеб хотел поблагодарить его, но было уже поздно.

«Шерман-маркет» был почти пуст, не считая двух девочек, возившихся у полки с конфетами, и молодого человека за прилавком. Маккалеб надеялся, что увидит там пожилую вдову Кана, но ее не было. Тогда Терри медленно и отчетливо заговорил с молодым человеком, рассчитывая, что тот понимает английский лучше, чем пожилая кореянка.

— Я ищу женщину, которая работает здесь днем. Молодой человек — скорее, еще подросток — с неприязнью посмотрел на Маккалеба.

— Не надо говорить со мной как с умственно отсталым, — сказал он. — Я прекрасно говорю по-английски. Я здесь родился.

— Ох, — произнес Маккалеб в некотором смущении. — Извините. Просто женщина, с которой я разговаривал, понимала меня с трудом.

— Это моя мама. Она тридцать лет прожила в Корее и говорила только по-корейски, когда они перебрались сюда. Вы бы оказались в Корее, посмотрел бы я на вас через двадцать лет.

— Послушай, я не хотел тебя обидеть. — И он развел руками в комично-виноватом жесте.

Однако паренек, похоже, не «оттаял».

— Ты сын Чан Хо Кана?

Тот кивнул.

— А вы кто такой?

— Меня зовут Терри Маккалеб. Мне очень жаль, что твой отец погиб.