— Пожалуйста, пожалуйста…
Уилсон наклонился, примерился и всадил лезвие Мэддоксу в грудь. Тот ойкнул и мгновенно затих. Уилсон для гарантии полоснул его по горлу.
Разогнувшись, он опять с неудовольствием заметил, что дышит неровно. Настоящий воин не должен выказывать чувства. Вдобавок кроссовки были забрызганы кровью. В другой раз, если случится нужда, надо действовать спокойнее и аккуратнее.
Уже у самой двери он оглянулся. Ему пришло в голову, что в этой ситуации уместно снять с убитого врага скальп.
Но он не поддался соблазну. Во-первых, он не дикарь. А во-вторых, что важнее, где его хранить?
Куала-Лумпур 10 июня
Вторую ночь за неделю приходилось работать почти до рассвета. И поэтому, добравшись наконец до постели, она с огромным наслаждением свернулась калачиком и стала засыпать, едва голова коснулась подушки.
Но в этой сладкой дреме что-то ее беспокоило. Из глубин сознания с резким всплеском зачем-то всплыла фраза: «Это была проверка».
Андреа, словно ошпаренная, дернулась всем телом и открыла глаза.
«Кулпепер тоже был проверкой!»
Немного напрягшись, она вспомнила, где и когда прозвучали слова «Это было проверкой». Вместе с англичанином из «МИ-6» они просматривали видеопленку из аэропорта. С ними сидел неприятный тип из ФБР — одутловатая морда, маленькие глазки… звали… как же его звали?
Коваленко.
Высоченный малый с рукой на перевязи сопровождал носильщика, тащившего два дорогих чемодана.
И Коваленко сказал:
— Это было проверкой.
Андреа, несмотря на неприязнь к нему, тут же поняла, что он прав.
А англичанин не врубился, заспорил. Если хочешь взорвать аэропорт, зачем устраивать генеральную репетицию без взрывчатки?
Он не сообразил. Проверяли не то, можно ли оставить чемоданы в самом многолюдном месте. Проверяли человека с чемоданами. Хватит ли у него духа нажать на кнопку?
В полусне мысль о проверке сцепилась в голове Андреа с Кулпепером. И теперь, когда сна не было ни в одном глазу, она осталась с тем же убеждением: в аэропорту испытывали того высокого американца, а он сам испытывал свое оружие в Кулпепере. Но почему Кулпепер? Почему только Кулпепер, да и тот не весь? Американец, решивший остановить мотор мира, экспериментировал. Все решили, что террористы хотели послать в нокдаун мировые финансы и потому ударили по СВИФТу и Международному банку. На самом деле злоумышленник совершал пробу, и по какой-то причине ему глянулся именно Кулпепер…
«Американец, решивший остановить мотор мира»… Хотя это так естественно мелькнуло в потоке ее мыслей, Андреа впервые связала инцидент в Кулпепере с тем, что она услышала на допросе упрямого араба. Тот сказал:
— Американец строит машину. Она должна остановить мотор мира.
Тогда «мотор мира» Андреа отшвырнула как красивые слова. А про машину решила — бомба. Возможно, какая-то особенно мощная.
Однако араб стоял — под пыткой! — на своем:
— Это машина, которая остановит мотор мира.
И Андреа вдруг сообразила, что именно помогло таким разным фактам связаться в ее голове. Утром она слышала по Си-эн-эн слова, которые незаметно стронули с места сложный процесс консолидации материала в ее памяти. Кто-то сказал: «В Кулпепере мир остановился».
Мотор мира остановился. Как и было обещано.
Мысли Андреа стремительно неслись дальше. Араб, который говорил про мотор мира, был связан с Бободжоном Симони, убитым глупыми немцами.
Андреа в возбуждении вскочила с кровати и стала одеваться. Она сама не знала, куда собирается, ее тело опережало мозг. Еще не додумав до конца свои мысли и не закруглив выводы, она уже знала, что за ними должны последовать быстрые и важные действия. Хороший солдат, с шестым чувством, вскакивает с постели за минуту до сигнала тревоги. Андреа вымуштровала свое тело быть готовым и одетым за тридцать секунд до того, как мозг даст команду срочно собираться.
Водителя в этот поздний час пришлось бы ждать. Поэтому она, в нарушение инструкций, села за руль сама.
Первым делом позвонить в Берлин. Пит Спаньола должен помочь. В деле Бободжона Симони есть какая-то важная деталь, которая сейчас вылетела из головы, но эта деталь решит все. Иначе она просто не вспомнила бы о берлинском инциденте. Андреа теперь как никогда доверяла конспиративной работе своего подсознания.
Несмотря на то что ее мозг работал с полным напряжением, она не забывала поглядывать в зеркало заднего обзора. Похоже, за ней никто не увязался. На ночных улицах слежка была бы заметна. Бдительности Андреа не теряла никогда. Ей не хотелось кончить, как Бакли, — погибнуть из-за бесшабашной удали.
После звонка в Берлин нужно опять тряхануть араба. Муссави сейчас на американском авианосце в Японском море. Что ж, придется заказать вертолет.
Ну и Рею Коваленко стоит позвонить. Не узнал ли он чего про того парня с перевязью, который учудил с чемоданами в вашингтонском аэропорту? Тогда они даже не были уверены в его гражданстве… Впрочем, плевать на гражданство; Муссави говорил именно об этом человеке. Она или сошла с ума, или гениально права.
В Берлине, как высчитала Андреа, было девять вечера. Если нет чрезвычайных дел, Пит Спаньола уже ушел домой. Ничего, в крайнем случае она его и под землей найдет.
Дежурный в берлинском отделе ошарашил ее новостью, что Пита отозвали в Лэнгли.
— Его пост теперь занимает мисс Логан. Она на месте. Соединить?
— Да, пожалуйста.
Когда в трубке прозвучало величавое «Мэдисон Логан слушает», Андреа представилась и сказала:
— Так поздно, а вы работаете.
— Куда мне до вас! — отозвалась Мэдисон Логан. Молодец, сразу сообразила, что в Куала-Лумпуре дело шло к рассвету.
— Я уже ложилась, — сказала Андреа, — но неожиданная мысль подтолкнула звонить Питу. У меня вопрос в связи с Бободжоном Симони. Вы в курсе?
— Да, я знаю все подробности. Чем могу вам помочь?
— Из компьютера Симони, как я слышала, добыли какие-то банковские счета, на которые «Аль-Каида» переводила деньги. Мне чудится, что среди получателей был и американец. Я права?
— Мы только предполагаем, что он американец. Речь идет о банке «Кадоган» на острове Джерси. А что, подданство получателя играет важную роль?
Кэбот проигнорировала вопрос.
— А кто вел следствие касательно этого счета?
— Уполномоченный ФБР в Лондоне. Коваленко.
— Рей Коваленко? — воскликнула Андреа.
— Почему вас это удивляет? — спросила Мэдисон Логан.
— Нет, нет, тут ничего особенного. Просто мир тесен!
По мере рассказа Андреа Кэбот рука Рея Коваленко, держащая трубку телефона, потела все больше и больше. И вдруг защемило под ложечкой.
Он мгновенно понял, на какого ежа сажает его эта сучка из ЦРУ. Она, похоже, не имела намерения подсидеть его (никакой выгоды!), но он угадывал, чем обернется для него эта история.
— …по его словам, этот американец якобы грозился остановить мотор мира, — говорила Кэбот. — Тогда мне это показалось хвастливой глупостью — «мотор мира»! Но теперь до меня вдруг дошло: это очень похоже на электромагнитный импульс. Вырубить электричество и электронику — разве это не значит остановить мотор современной жизни? Именно это произошло в Кулпепере!
У Коваленко закололо сердце. «Мотор мира»! Лоб покрылся холодной испариной. «Франциско д'Анкония! Кулпепер!»
— Андреа… — неопределенно выдохнул он в трубку.
— Погодите, я не закончила. Не сбивайте меня, потому что все это собралось у меня в голове случайно и непрочно. Не спугните мысль… Итак, про американца нам поведал араб, которого мы взяли в Куала-Лумпуре. И этот араб был связан с агентом «Аль-Каиды» в Берлине — тем самым, которого случайно застрелили.
— Бободжон Симони.
— Точно. У вас хорошая память. В компьютере этого Симони оказался список банковских счетов.
Сердце Коваленко выпрыгивало из груди. Черт! Наверное, именно так случаются инфаркты. Он угадывал следующую фразу Андреа. И эта фраза действительно прозвучала.
— По моим сведениям, именно вас послали проверить один из счетов — в банке «Кадоган» на острове Джерси. Он ведь принадлежал американцу, так? — Поскольку Коваленко не возражал, она продолжила: — Американец на деньги «Аль-Каиды» намеревался построить машину, которая остановит «мотор мира». И я почти на все сто уверена, что Кулпепер — его первая проба. Поэтому мы должны побеседовать с этим загадочным американцем. Немедленно! Вы уже выяснили, кто он такой и где находится? Меня интересуют любые — любые! — сведения о нем.
Коваленко истерично тер левую сторону груди. Именно этого вопроса он боялся больше всего и ожидал с самого начала, как только Кэбот в самой общей форме обрисовала ему свои догадки. Теперь, после подробного рассказа, было ясно, что ее предположение не просто может оказаться правдой — это и есть правда. Ведь Коваленко знал больше ее про «загадочного американца», он имел информацию, нарытую этим настырным… как бишь его… Борк? Берк! Майкл Берк!
