В мозгу Яэль, уже привыкшем к загадкам и наэлектризованном эмоциями, тут же вспыхнула аналогия.
— Какие параллели между долларами и Библией? Что это — провокация или святотатство? — задумался Томас.
— Связь между ними есть, — холодно объяснила Яэль. — Деньги и религия — два питающих сосца власти. Доллар символизирует международную торговлю. С его появлением начался новый мировой порядок. Теперь мы знаем, что доллары полны символики тех, кто стоит на теневой стороне мира. Тени дергают за ниточки Истории, играя, они управляют миром. Они режиссируют катастрофы, никогда не полагаясь на случай. Они сделали так, что деньги и религия стали символами власти. Они отметили Историю своей печатью. — Яэль остановилась на секунду, чтобы собраться с мыслями. — После революций они установили новый мировой порядок и постоянно подпитывают его, укрепляют и понемногу приближают к идеалу. Это что-то вроде рождения новой системы… Можно сказать, что это новое Бытие. Вот смотри…
Яэль разложила перед Томасом три сложенные купюры и листок из Библии.
— Я думаю, чтобы обозначить отправную точку или, скорее, чтобы дать толчок новому мировому порядку, они собираются разрушить башню. Огромную башню, здание, имеющее большое символическое значение. И они собираются сделать это сегодня.
— Сегодня? Почему?
— Потому что Бытие 11–9 — это одиннадцатое сентября. Это сегодня. — Она показала вырванный из Библии листок. — Бытие 11–9 — это рассказ о разрушении Вавилонской башни. Какой город самый космополитичный на земле? Какой город символизирует собрание всех языков в одном месте, где все говорят и ничего не слышат, как в Вавилоне?
— Нью-Йорк. Его называют новым Вавилоном.
Яэль взяла третий, и последний, конверт и сказала:
— Я уверена, что в этом конверте нам сообщат, какую именно башню они разрушат.
84Из третьего конверта выпал листок, на который были наклеены две вырезки из газет. Яэль прочитала первую вслух:
— «История принадлежит нам, и ее делают народы, чтобы строить лучшее общество. Сальвадор Альенде, 11 сентября 1973 г.».
Это день смерти Альенде. Чилийский президент погиб в результате государственного переворота, — вспомнила она.
— Та же дата, — заметил Томас. — Гоферд снова поиграет с Историей.
Яэль попыталась вспомнить, что ей известно о пиночетовском перевороте:
— Альенде пришел к власти демократическим путем, но это не понравилось некоторым чилийским военным. А также американцам, которые увидели в этом успех политики левого блока, который пугал их. Говорят, что Генри Киссинджер подготовил переворот и потребовал, чтобы ЦРУ помогло военным путчистам посеять семена хаоса, необходимого для радикальных изменений, и с помощью влиятельных мультинациональных компаний нанести удар чилийской экономике.
Яэль прочитала другую вырезку:
— «Самолеты атаковали народ. Они начали с разрушения двух башен, принадлежавших радиостанциям „Порталес“ и „Корпорасьон“, символов голоса нашего города. После этого наша нация изменилась. Это было 11 сентября 1973 года».
Яэль протянула листок Томасу и прикрыла ладонями глаза.
— Две башни, символы города, — прошептала она.
Томас замотал головой.
— Нет, это невозможно, — сказал он. — Башни-близнецы…
— То есть прямо здесь.
Томас поднялся.
— Почему ты назначила мне свидание в этом месте? — спросил он.
— Что?
Она была изумлена. Это же он…
— Ну конечно… — вдруг поняла Яэль. Она нервно засмеялась. — Джеймс Гоферд не из тех, кто позволил бы нам выжить. Но он хотел, чтобы мы были первыми свидетелями его триумфа. Его удара. И он заставил нас прийти сюда…
Томас взял ее за руку и потащил к выходу, но она вырвалась. Он обернулся к ней. Яэль внимательно всматривалась в горизонт за окном.
Часы показывали 8:46.
В это время первый самолет врезался в башню.
85Окна раскололись, и здание загрохотало, словно чудовище, ревущее от боли.
Женщины и мужчины в ресторане кричали, бежали к лифтам, чтобы спуститься. Одни ждали, что двери откроются, и не знали, что в шахтах уже пылают огненные гейзеры. Другие ринулись на служебную лестницу. Они понятия не имели, что через несколько этажей ступени обрываются в адскую бездну. Они метались и кричали, не зная, что уже превратились в призраков в своей поднебесной тюрьме.
Яэль смотрела, как Томас пытается пробраться к служебному выходу.
— Идем! — кричал он.
Яэль отвернулась. Стекло заскрипело и покрылось трещинами. Она ждала, пол под ее ногами содрогался. Потом она все-таки встала и медленно пошла между опрокинутых стульев. Она обнаружила, что Томас исчез вместе со всеми, кто был здесь еще четверть часа назад.
Становилось все жарче. Пол раскалился, подошвы прилипали к нему, как жвачка. Стало душно. Яэль слегка пошатывалась, стоя на вершине мира. От стен стали отклеиваться постеры. Стекла в окнах рассыпались, ветер ворвался в огромный зал, принеся на несколько секунд спасительную свежесть. Но это длилось недолго. Снаружи потянулся дым, ветер стал горячим.
Теперь внутри было как в раскаленной печи. Воздух дрожал. У Яэль не было больше сил шевелиться. Каждый вдох терзал ее легкие. Кожа болела, словно ее терли наждачной бумагой. Волосы начали сжиматься вокруг ее головы. Они плавились. Веки едва открывались. Яэль еще держалась. Сквозь густое дрожащее облако она увидела, как открылась дверь. Снова появился Томас. Он был один. Клубы дыма заполнили зал, обволакивая два силуэта. Два призрака, глядевших друг на друга в точке отсчета новой Истории.
Томас медленно шел к Яэль. Он смотрел на нее. Ждал от нее знака.
Первой закачалась южная башня. Вторая рухнула меньше чем через полчаса.
Поднялся огромный пылевой гриб, накрывая улицы, затмевая фасады, и опустился на поверхность вод Гудзона. Страшная опухоль, которая проникала на самые высокие террасы, в самые низкие канавы. Игра света и воображения позволяла в тот день хорошо различить знаки в ужасающих клубах дыма, которые поднимались к небесам.
«Завтра наступит новый день, сулящий надежды таким людям, как я. И мир изменится».
Башни качались, сея панику. Люди с ужасом наблюдали за этим по телевизору. Они рухнули, и это принесло с собой гораздо больше, нежели их жертвы и их символы.
Мир изменился.
Несколько лет назад я знал одну пару — Яэль и Томаса. Они попали под колесо Истории.
У них не было выбора.
Их зацепило.
Я не знаю, что с ними стало.
Все, что я выложил на этих страницах, не является секретными данными. Всю эту информацию можно раздобыть, если хорошенько поискать. Она есть, она доказана, и это не бредни конспирологов. Речь идет только о проверенной информации. Достаточно лишь сопоставить факты. Люди, которые играют с нами, которые нам лгут, пользуются нашим невежеством и нежеланием вникать в происходящее, они на это и рассчитывают. Мы думаем, что свобода и демократия даны нам раз и навсегда, и теряем бдительность.
Столько всего, скажете вы, ежедневно требует нашего внимания. Работа, неоплаченные счета, семья, дети, личные проблемы… Все верно.
Но именно на этом строится наш новый мир.
Новый мировой порядок.
На наших сомнениях и страхах, наших маленьких повседневных битвах, которые заставляют нас уделять слишком мало внимания мировым проблемам.
Не забывайте, что эта история — чистая правда.
Расскажите о ней другим. Но помните, что за вами следят. Постоянно следят.
И они уже знают, что вы прочли мой рассказ. Каким образом, спросите вы? Но ведь вы купили книгу? Выписали чек или заплатили кредитной картой? Тогда вы попались.
Взяли книгу из библиотеки? Вы попались.
Скачали ее из Интернета? Вы попались.
Вам принес ее друг? Велика вероятность, что и в этом случае вы попались. Благодаря чипу RFID. И ваш друг попался тоже.
Вы думаете, что я преувеличиваю? Тогда подождите несколько лет. Но возможно, тогда будет уже слишком поздно.
Мой дед говорил, что в этой скверной системе паранойя превращается из недостатка в добродетель. А вы как считаете?
Давайте подумаем, думать нам пока никто не запретил. Пока не запретил.
Будет логично, если я завершу свое повествование двумя важными высказываниями, которые, я надеюсь, все объясняют. Вот слова американца Бенджамина Франклина:
«Те, кто отказывается от свободы ради временной безопасности, не заслуживают ни свободы, ни безопасности».
