Пожалуй, Джефф в конце концов возвратился. Но Джефф — богатенький, привлекательный, чистокровный белый парень. У него бесконечное пространство для неудач. Ко мне же мир такой снисходительности не проявит.
Иногда я подумываю и о самоубийстве. Поздними ночами, когда неумолчный прессинг времени кажется невыносимым, прокрадывается извилистая мыслишка: а не побаловаться ли с угарным газом или бритвой? Теоретически это кажется таким простым способом покончить с удушающей тьмой. Возможно, это хотя бы заставит моих ненавистников почувствовать себя мерзко. «Гляньте, что вы натворили. До чего ее довели. Вам не стыдно? Вам бы, наверное, хотелось вернуть все обратно? Так вот нет, уже поздно!»
Но все это выглядит таким комом неприятностей и отчаяния, что, как бы трудно ни было, я не могу смириться с мыслью, что покину этот мир, не сказав хотя бы последнего слова.
Спустя месяц звучит новость, что Кэндис продает свои откровенные мемуары издательству Penguin Random House за сногсшибательную семизначную сумму.
Я прокручиваю страницу вниз от анонсации к комментам. Некоторые злобно торжествуют; кто-то выражает неприятие к превращению сугубо личной трагедии в товар. Есть и всплески (их немного) недоверия к тому, что писатель из начинающих получает такой авансище за книгу, которой еще даже не существует.
Им не понять. Умеет Кэндис писать или нет, не так уж и важно. Сможет ли она вообще связать воедино абзац — да кого это волнует? Мы с Афиной уже стали национальными новостями. Все желающие, а также их мамы и бабушки, купят и прочтут это разоблачение. Еще несколько месяцев книжка продержится в топе бестселлеров. Несомненно, она станет одной из самых обсуждаемых книг в индустрии, и когда это произойдет, мое имя будет запятнано навсегда. Я на веки вечные останусь писакой-бездарью, укравшей наследие Афины Лю. Психованной, завистливой белой бабой-расисткой, которая похитила работу девушки-азиатки.
Трудно представить себе поражение более тотальное, более опустошительное. И тут мой разум совершает нечто забавное.
В отчаяние я не впадаю. И не чувствую явных симптомов близящейся панической атаки. На самом деле как раз наоборот: я спокойна как дзен. Я чувствую себя живой. И начинаю ловить себя на том, что составляю предложения, придумываю обороты речи, набрасываю контуры встречного повествования. Я жертва дикого, ужасного обмана. Надо мной измывались в интернете, преследовали и манипулировали, внушая мысль, что я схожу с ума. Кэндис Ли взяла мою любовь к моей умершей подруге и превратила ее во что-то уродливое и ужасное. Кэндис — это та, кто эксплуатировал меня ради своих изысков, а не наоборот.
И демонстрируя свои записи, Кэндис тем самым раскрывает, что была на «Ступенях экзорциста» в ту самую ночь, когда я упала. Тогда нет сомнений и в том, кто был тем самым анонимом, что вызвал по телефону «скорую». И это дает мне возможность выдвинуть свои собственные обвинения.
Правда изменчива и обоюдоостра. Всегда есть еще один способ раскрутить историю, добавить в повествование еще один поворотный момент. Уж если я что и усвоила, так именно это. Кэндис, быть может, и выиграла текущий раунд, но я не позволю ей затмить мой голос. Я поведаю всей аудитории, чему она должна верить. Я опровергну все утверждения этой язвы, припишу ей новые мотивы и изменю последовательность событий. Я предоставлю новый отчет, убедительный именно тем, что соответствует глубинным чаяниям аудитории: что я не сделала ничего дурного, а налицо лишь очередное проявление мерзких, эгоистичных, себялюбивых людишек, фабрикующих историю о расизме там, где ее нет. Что это культура отмены, подобравшаяся к опасной черте. Взгляните на мой гипс. Посмотрите на мои больничные счета.
Я создам и продам историю о том, как прессинг издательств-глобалистов сделал невозможным успех как белых, так и небелых авторов. О том, что успех Афины полностью сфабрикован, что она всю дорогу была лишь символом. О том, что моя мистификация (я представлю это именно как мистификацию, а не кражу) на самом деле была способом разоблачить прогнившие основы всей этой индустрии. И что в конечном итоге героизм здесь принадлежит мне.
Я начинаю планировать шаги. Первым делом нужно написать предложение. Это можно сделать за сегодня или, если сразит усталость, то завтра утром. К концу недели я обязательно приведу его в порядок и отправлю по имэйлу Бретту, если Бретт от меня еще не отказался. Если отказался, то я запрошу с ним телефонный разговор; надо будет, так привезу ему и лично. Чтобы мне отказать, надо быть уж конченым безумцем.
Следующие пару месяцев я проведу, записывая все свои мысли и воспоминания. Материал своей псевдоавтобиографии я перерабатывать не могу. Нет, в том проекте я намеренно изображала себя злодейкой, забавы ради. В этой же версии мне нужно искупление. Я должна заставить их посмотреть на историю моими глазами. Афина была пиявкой, вампиром, призраком, который меня не отпускал; Кэндис — ее невменяемой подражательницей. А я невиновна. Мое единственное прегрешение в том, что я слишком люблю литературу и не допустила, чтобы черновые — очень черновые — наброски Афины пропали втуне.
Черновик будет непричесанным, но это ничего — у нас все дело взъерошенное. Гораздо важнее ковать железо, пока горячо. Мы с Бреттом, как сможем, исправим опечатки и отправим рукопись в доработку. Кто-нибудь на эту историю да купится. Возможно и то, что это будет Eden — что ж, я готова снова поработать с Даниэлой при условии, что она придет на полусогнутых, с пачками нала в руках. Хотя, скорее всего, выбор будет шире. Предложения так и посыплются. Мы пойдем на аукцион. Я даже не удивлюсь, если этот проект уйдет дороже, чем любая другая из моих работ. Через год я уже буду в книжных магазинах по всему миру. Первоначальная реакция прессы будет в лучшем случае скептической, в худшем — язвительной. «Белая ведьма открывает свои тайны! Джун Хэйворд пишет мемуары, которые никому не нужны; наша психопатка никак не уймется». Диане Цю сорвет резьбу. Адель Спаркс-Сато просто рехнется, к гребаной матери.
Но какой-нибудь рецензент присмотрится к книге повнимательней. И опубликует отзыв противоположный, потому что бредящие кликбейтами [76] редакторы извечно заинтересованы в контрастных отзывах. «Что, если мы всё неправильно поняли?» И это всё, что нужно, чтобы посеять сомнение. Пользователи сетей, любящие спорить ради спора, начнут выискивать в истории Кэндис пробелы и нестыковки. Последует ниспровержение образов, втаптывание их в грязь. А когда пыль рассеется, то по итогам всплывает всего один вопрос: «А что, если Джунипер Сонг была права?»
И тогда, со временем, моя линия вновь восторжествует.
БЛАГОДАРНОСТИ
В сущности, «Йеллоуфейс» — это история об ужасах одиночества в жестокой конкурентной среде издательской индустрии. И как хорошо, что, в отличие от Джун и Афины, меня окружают теплом замечательные друзья, семья и издательская команда, о которых писатель может только мечтать! А потому я выражаю всем вам горячую благодарность. Спасибо, замечательные люди из William Morrow и Borough Press, которые превращают мои наброски в книги: Мэй Чен, Энн Бисселл, Наташа Бардон, Дэвид Померико, Лиате Стехлик, Холли Райс, Даниэль Бартлетт, Ди Джей Десмитер, Сюзанна Педен, Робин Уоттс, Вики Лич, Элизабет Вазири, Мирейя Чирибога и Алессандра Рош. Благодаря всем вам Harper Collins ощущался уютным домом. Спасибо команде Liza Dawson Associates, которая поддерживала меня на каждом этапе моего пути, — Ханне Боумен, Хэвис Доусон, Лайзе Доусон, Джоанне Фуллер и Лорен Банка. Спасибо Фараху Назу Риши, Эхигбору Шульцу, Аканкше Шаху, Джеймсу Дженсену, Точи Оньебучи, Катикусу ОʹНеллу, Джулиусу Брайту Россу, Тэйлору Вэндику, Ширлин Обуоби и всем в I Pomodori за то, что смеялись вместе со мной и подбадривали, никогда не давая раскисать. Душевно благодарю Эмили Джин, Мелоди Лю и Мойру Де Греф — моих собратьев по оружию — за то, что не давали мне сойти с ума. Спасибо The Bunker за то, что давали мне поворчать и душевно веселили. Волшебными местами для меня всегда будут книжные магазины — спасибо всем им, а также книготорговцам, что отстаивали мою работу перед читателями, и прежде всего Waterstones Oxford, Barnes & Noble Milford, Mysterious Galaxy, Porter Square Books и Harvard Book Store, где непревзойденно лучшими можно назвать Эммелин Крук и Лили Руго. Спасибо маме с папой, свято верившим в то, что у меня все получится с писательством, причем еще до того, как я поверила в это сама. Ну и, конечно, спасибо Беннетту, чья любовь освещает весь мир моих ценностей.
