С усилием взяв себя в руки, он решил перевести разговор, как он думал, на менее болезненную тему:
– Похоже, этот Бенджамин Крокер был не совсем в уме.
– Ты не веришь в этот договор, о котором говорил незнакомец? – Одри беспокойно взглянула на возлюбленного.
– Такое могло случиться только в Средневековье. Тогда признавались и односторонние договоры. Этот Крокер, похоже, жил в уверенности, что заключил настоящий договор с дьяволом. Но, дорогая, мы ведь современные люди. Мы хорошо понимаем, что вся эта мистика – только плод больной фантазии.
– А бензин? – настаивала Одри. – Это тоже плод больной фантазии? Ты можешь утром спросить у этого Гордона, заправлялась я у него или нет? Если он не сумасшедший, то он это подтвердит.
– Ладно, – примирительно ответил парень. – Я верю, что ты заправилась в Тарлэнде. Просто кто-то выкачал бензин из бака. Такое случается. Не вижу в этом ничего сверхъестественного. Как и в том, что ты не услышала вора. Ты же не слышала, как подъехал мой автомобиль?
– Так я же спала, – возразила Одри. – А вот звуки шагов вокруг дома я слышала абсолютно отчетливо.
– Но я не ходил вокруг дома. Я старался производить как можно меньше шума.
– А почему ты вообще здесь? – вдруг удивленно подняла брови девушка. – Ты же должен быть в Лондоне?
– Должен. Но после того как я безрезультатно пытался до тебя дозвониться, я позвонил твоей матушке, и она сказала, что в Абердине тебя нет, и она не в курсе, где ты. Я заволновался и поехал в Питерхед, но твоя квартира оказалась запертой, и квартира Марджи тоже. Ну, что я должен был думать? Я помчался в Тарлэнд, гнал на дикой скорости в надежде, что ты осталась ночевать в доме, но очень боялся, не случилось ли чего?
– С какой это стати ты так беспокоился? – Одри как-то странно улыбнулась. – Ты отрицаешь, что в доме творится неладное, и в то же время начинаешь волноваться, если я здесь заночую? Уж не ревнуешь ли ты меня?
Оливер ни за что не признался бы невесте, что отчаянно боится потерять ее и частенько испытывает острейшие уколы ревности, видя, какими восхищенными взглядами провожают ее мужчины, буквально шеи сворачивают. Ну и, в конце концов, кому нужна женщина, которая никому не нужна?
Он ответил совершенно искренне:
– Ты же знаешь, я всегда начинаю психовать, когда ты не отвечаешь на звонки. А потом у меня из головы не идет тот тип, который преследовал тебя. А вдруг он тут ошивается?
– Проблемы начались с исчезнувшего бензина. Это было сделано неспроста. Кто-то вынудил меня остаться ночевать одной в доме. Это было так жутко! Но теперь ты здесь, и все хорошо! Я тебя не слишком сильно ударила?
Молодой человек состроил недовольную гримасу.
– Мою жизнь спасло только то, что стульчик оказался трухлявым, – проворчал он. – Не сердись, дорогая, но я должен вернуться в Лондон.
– Сегодня? – разочарованно протянула Одри.
– Увы, я и так уже опоздал на переговоры.
– И ты бросишь меня здесь одну, без бензина?
Оливер весело рассмеялся:
– Надо бы бросить, чтобы тебе впредь неповадно было исчезать! Но на первый раз я тебя прощаю и в знак примирения дарю тебе свою запасную канистру. А свою канистру ты наверняка кому-нибудь отдала.
Одри ничего не ответила. Она могла поклясться, что никому не отдавала свою канистру. Но доказательств у нее не было.
Влюбленные вместе вышли из дома. Оливер залил бензин в бензобак маленького автомобиля и включил стартер. Мотор сразу завелся.
– Я пробуду в Лондоне до вторника, – он притянул к себе девушку, покрывая ее лицо поцелуями. Оливеру мучительно не хотелось уезжать, но бизнес есть бизнес, он не мог позволить себе нарушить деловую дисциплину. Нехотя оторвавшись от ее губ, он сказал:
– Я возьму рукопись с собой. У меня в Лондоне есть один интересный знакомый, который умеет всему находить объяснение. Хочу посоветоваться с ним. А ты, пожалуйста, не уезжай из Питерхеда, чтобы мне опять не пришлось тебя отлавливать.
На это Одри уговаривать не пришлось.
Короткий отрезок пути они ехали в одном направлении, затем Оливер свернул на скоростное шоссе в направлении на юг, а Одри продолжила путь на северо-восток.
Бензина хватит до самого Питерхеда – можно не волноваться. Движение на ночном шоссе спокойное. Примерно через час она приедет домой, примет горячую ванну, завалится в постель и проспит до обеда.
Одри посмотрела в зеркало заднего вида и вздрогнула: ей показалось, что за ней едет автомобиль с выключенными фарами. Это на ночном-то шоссе в непроглядной темноте? Значит, ее опять преследуют? Она прибавила скорость, и автомобиль-привидение исчез так же внезапно, как и появился.
Девушка мысленно обругала себя – это уже похоже на манию: ну кому охота тащиться за ней глубокой ночью в кромешной тьме? Оливер прав: ее больное воображение доведет до беды!
Подъезжая к крутому повороту, девушка решила заранее сбросить скорость и нажала на педаль тормоза, но автомобиль продолжал стремительно мчаться вперед. Она повторила попытку с тем же результатом. Сомнений нет – тормоза неисправны! А впереди крутой поворот! В ожидании неизбежной катастрофы Одри вцепилась в руль.
Ручник! Она резко рванула вверх ручной тормоз. Автомобиль подкинуло вверх, повернуло и вынесло прямо на большое дерево.
Удар пришелся на дверь со стороны водителя. Одри закричала, боясь, что покоробившаяся тяжелая дверь раздавит ее. От первого сильного удара автомобиль снова отбросило, и он врезался в растущие вдоль дороги деревья. Ударной волной девушку кинуло вперед, и она почувствовала резкую боль в груди, словно рулевая колонка проткнула ее насквозь. «На этот раз меня никто не спасет», – подумала она и потеряла сознание. Второй раз за ночь.
Придя в себя и еще чувствуя сильную боль в груди, Одри постаралась спокойно оценить обстановку. Благодаря растущим вдоль дороги деревьям она избежала худшего – падения с обрыва. Девушка попыталась открыть дверь со своей стороны, но ее заклинило намертво. С большим трудом ей удалось снять ремень безопасности, спасший ей жизнь. Сиденье водителя было выворочено и тесно прижимало ее к рулю. С усилием она отодвинула его и наконец-то смогла свободно вздохнуть.
Тут Одри вспомнила, что видела в каком-то фильме, как после подобной катастрофы взорвался бензобак, автомобиль мгновенно вспыхнул, и зажатые в салоне люди заживо сгорели. Теперь она поняла, что сцена автокатастрофы была поставлена вполне достоверно и что она подвергается смертельной опасности: бензобак может взорваться в любую минуту.
Она попыталась передвинуться с водительского места, но ее юбку зажало искореженной дверью. Одри оторвала кусок шерстяной ткани, высвободила юбку и перебралась на пассажирское сиденье. Все ее движения сопровождались острой болью в груди.
Кроме взрыва и пожара имелась еще одна опасность: фары и габаритные огни не горели, и какой-нибудь другой автомобиль, двигающийся не со скоростью черепахи, вполне мог врезаться в искореженную груду металла, которая всего час назад была ее любимым автомобилем.
«Тормоза были исправны, значит, кто-то испортил их сознательно, но зачем?» – недоумевала Одри, чувствуя, как у нее мороз пробежал по коже.
Она снова вспомнила об украденном бензине и подумала, что оба эти события наверняка связаны между собой. И хотя Оливер наотрез отказывался верить во всю эту мистическую историю, она придерживалась иного мнения. Может быть, это сатана решил выпустить свои когти?
Дверь со стороны пассажирского сиденья тоже заклинило, но Одри удалось открыть ее, и она буквально вывалилась из салона на асфальт, разбив в кровь колени и кисти рук. Хромая и превозмогая боль в груди, она обследовала место происшествия и поняла, что останки ее автомобиля представляют реальную опасность для других участников дорожного движения. В полной темноте она не смогла разглядеть след тормозного пути. Где же она находится?
Одри протиснулась на водительское место и проверила сигнализацию – она молчала. Девушка рванула ручной тормоз и попыталась сдвинуть автомобиль с места, чтобы убрать его с проезжей части, но колеса оказались заблокированными, а сдвинуть эту груду металла с места иным способом было ей не под силу.
Она сошла на обочину и решила трезво оценить ситуацию и разработать план дальнейших действий. Ссадины, ушибы и боль в груди – это ерунда. Главное – она жива, и у нее нет никаких серьезных внутренних повреждений. Девушка попыталась вспомнить, с какой стороны она видела луну, но так и не вспомнила. Через час рассветет, и тогда она определится на местности по какому-нибудь дорожному указателю, а пока будет двигаться наугад.
Она не успела пройти и ста метров, как услышала рев мотора. Девушка остановилась и, увидев горящие фары автомобиля, замахала обеими руками.
