– Думаешь, он появится?
– Да.
– Ты о нем что-нибудь узнал?
– Только то, что рассказал тебе.
В четверг, покинув банк, я потратил два часа на изучение Томаса Джефферсона, уроженца Симко, владельца «Джефферсон девелопмент». Потребовались лишь несколько минут поиска в Интернете, чтобы узнать следующее: мистер Джефферсон недавно объявил о намерении построить отель и казино на реке Огайо, которые должны были составить конкуренцию комплексу «Хорсшу Саутерн Индиана».
– Откуда он мог узнать о тебе?
– Единственное, что приходит в голову, – рекомендация миссис Блэнкеншип.
– Ты ее об этом спросил?
– Нет.
– Почему?
– Подумал, если она захочет меня оповестить, то сама скажет.
– Почему из всех специалистов по кредиту в Луисвилле она выбрала именно тебя?
– Ты действительно хочешь это знать?
– Хочу.
– Ей понравилась моя внешность.
– Вот как…
Лисси делает глоток кофе. В последние несколько дней мне нравится выражение ее глаз, когда она смотрит на меня. Любовь там всегда присутствовала, но теперь появилось кое-что еще. Уважение. Может, я стал больше себя уважать, и это отражается в Лисси.
– Опиши мне еще раз ее шляпу.
Я повторяю рассказ, и она смеется. Затем говорит:
– Насчет шляпы я все равно тебе не верю.
В среду и четверг я занялся составленным ею списком домашних дел, мелким ремонтом, который откладывал целый год. Я также заехал в автомастерскую, чтобы заменить масло в машине и купить запасное колесо. С учетом обещанной прибавки жалования подписался на пакет кабельных каналов, куда входил и спортивный – моя мечта на протяжении не одного года.
Лиззи смотрит на часы и спрашивает:
– Когда ты сегодня собираешься на работу?
– Думаю, часам к одиннадцати. Достаточно, чтобы заставить Оглторпа попотеть.
– Не дави не него слишком сильно. Он уже уводил твоих клиентов.
– У меня всё под контролем.
– Когда ты сегодня вернешься?
– Часов в шесть, а что?
– Это шутка?
– Ах да. Концерт…
– Мы должны выйти из дома не позже половины восьмого.
– Не проблема.
На часах половина первого, и я сижу рядом с мистером Джефферсоном в лимузине, а не у нас в офисе.
Полчаса назад он вошел в банк, протянул Оглторпу заявку на кредит и сказал:
– Мистер Оглторп, если у вас нет возражений, я приглашу мистера Блинчика сыграть в паре партию в гольф против моего партнера Бена Симко и нашего финансового директора Тони Блэра.
– Тони Блэр, – повторил Оглторп. – Как премьер-министр.
Джефферсон кивнул.
– Долго ли будет рассматриваться моя заявка на кредит?
– Если через Бадди, как вы предпочитаете, то полные десять дней, а если можно обойти его, решение будет принято сегодня к вечеру.
– Соблазнительно, – сказал Джефферсон. – Но я могу подождать.
Томас Джефферсон поехал со мной в итальянский ресторан, где мы взяли в дорогу сэндвичи-панини, затем подъехал лимузин, а моя машина осталась на стоянке у ресторана.
Мы с Джефферсоном единственные пассажиры в лимузине. Справа тут расположен мини-бар и телевизор, а слева – необыкновенно длинное сиденье, которое изгибается и плавно переходит в сиденье напротив. Для удобства в лимузине предусмотрена третья дверца – там, где заканчивается сиденье. Со своего места я вижу затылок шофера и фуражку с золотым позументом.
Сотня точек оптоволоконного освещения на потолке меняет свой цвет от пурпурного до голубого, синхронно с пластиковой трубкой, обрамляющей окна. Когда голубой снова сменяется красным, я кладу ладонь на тонкую кожу сиденья и думаю о том, сколько времени требуется богачам, чтобы привыкнуть к такой роскоши.
– Хотите бурбон? – спрашивает Джефферсон.
– Нет, спасибо.
Мы сидим молча, а красная подсветка на потолке становится голубой, потом зеленой, потом желтой, а потом снова темно-красной. Впечатляющее зрелище, никогда прежде мною не виданное, но через какое-то время оно надоедает, как фоновая музыка в банке. Разумеется, сидя в лимузине, не обязательно наблюдать за подсветкой. Можно смотреть в окно, что я и делаю, замечая, как мы проезжаем через ворота аэродрома Гленвуд. Вот мы на бетонной площадке, медленно катим к самолету «Гольфстрим», ослепительно белому, с вишневой полосой.
Аэродром Гленвуд? Самолет «Гольфстрим»?
– Куда вы меня везете?
– Попробуйте догадаться.
Я пробую, но на ум ничего не приходит.
– Меня порекомендовала вам миссис Блэнкеншип?
– Кто?
– Уитни Блэнкеншип. Наследница. Богатейшее семейство в Кентукки.
Он пожимает плечами:
– А, вы об этой Уитни Блэнкеншип…
Видя, что я встревожился, он прибавляет:
– Жаль, но не имел удовольствия быть представленным.
– Тогда что, черт возьми, тут происходит?
Лимузин останавливается. Шофер выходит и становится у дверцы со стороны Джефферсона. Тот поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза.
– Буду с вами откровенен, – говорит он. – Сегодня мы не играем в гольф.
– Правда?
Мужчина качает головой.
Я выглядываю в окно и вижу, что кабина самолета открыта и из люка на землю спущен трап. Мужчина в униформе – наверное, второй пилот – неподвижно стоит у трапа и ждет. Чего ждет?
Я снова поворачиваюсь к Джефферсону:
– Думаете, я вот так просто запрыгну в самолет, понятия не имея, куда направляюсь? Я даже вас не знаю!
Джефферсон вздыхает, но ничего не говорит.
– Послушайте, я ценю то, что вы для меня сделали, сохранили мне работу и все такое, но я не могу лететь с вами. У нас с женой планы на сегодняшний вечер.
Мужчина отмахивается от моих слов:
– Вы вернетесь задолго до начала концерта. Более того, вы с Лисси поедете на него в этом лимузине.
Я в полном недоумении. Он знает о концерте? Знает, как зовут мою жену? У меня просто нет слов. Я смотрю в его серо-голубые глаза, на бриллиантовые запонки и думаю, что хотя Джефферсона и не назовешь самым страшным парнем в мире, но в его присутствии мне как-то неуютно.
– Ганнибал.
– Прошу прощения?
– Мы летим в Ганнибал, штат Миссури.
– В Ганнибал?
– Совершенно верно. Сорок минут туда, сорок обратно и два, максимум два с половиной часа там. К пяти доставим вас на стоянку у ресторана, где осталась ваша машина, а в половине шестого вы будете дома. Перкинс заедет за вами в шесть. На шесть пятнадцать для вас заказан столик в «Джузеппе» – поужинаете и поедете на концерт.
– Должно быть, вы шутите! Я не могу себе этого позволить.
– Лимузин мой, а вечером стоимость ужина в «Джузеппе» покажется вам пустяком.
– Неужели? – Я закатываю глаза. – Почему?
– Потому что мы летим в Ганнибал.
– Это вы так сказали.
– Готовы?
– Что там такого, в этом Ганнибале?
Джефферсон стучит в окно костяшками пальцев, и Перкинс открывает дверь с его стороны. Прежде чем выйти из лимузина, Джефферсон наклоняется ко мне и шепчет:
– Ваш миллион долларов.
Самолет набирает высоту. Электронная карта на дисплее показывает нашу скорость, высоту и ожидаемое время прибытия в Ганнибал. Несколько минут назад мне сообщили, что мы направляемся туда, чтобы забрать мой миллион долларов. Все согласно списку желаний, составленному мною в ночь на понедельник.
– Как такое возможно?
– Вы заполнили анкету, – отвечает Джефферсон.
Я сержусь, и это, по всей видимости, отражается на моем лице:
– Вы хотите сказать, что любому, кто заполнит анкету, гарантируется исполнение желаний?
– Нет. Только небольшой доле процента.
– Тогда почему я?
– Желания должны быть исполнимыми.
– Но мой список нереален.
– Почему? – спрашивает он.
– Первый пункт в моем списке – трахнуть Джинни Кидвелл.
Томас Джефферсон скрипит зубами.
Мы приземляемся в региональном аэропорте Ганнибала, где нас ждет еще один длинный лимузин. В Ганнибале холодно, и вдоль взлетно-посадочной полосы лежат остатки недавно выпавшего снега. Мы с Джефферсоном садимся в машину и едем по двухполосной дороге, вскоре выводящей нас на шоссе I-36, поворачиваем налево и набираем скорость.
Для сведения: я не верю, что мы едем забрать миллион долларов наличными. В то же время полностью не исключаю такой возможности, поскольку за прошедший час я выдал ссуду на двадцать миллионов долларов, а также впервые в жизни прокатился в лимузине и полетал на частном самолете. Не знаю, что происходит, но вряд ли это шутка. То есть зачем им столько хлопот ради какой-то шутки? Если это и шутка, то чертовски милая! Раз кто-то так развлекается, я не против, чтобы они разыгрывали меня каждую неделю.
– Вы настроены скептически, – говорит Джефферсон.
– Естественно.
– Я вам хоть раз солгал?
– Партия в гольф.
– Насчет партии в гольф я солгал Оглторпу, а не вам.
Думаю, он занимается казуистикой, но меня больше интересуют деньги.
– Значит, вы говорите, что я вот-вот стану миллионером…
