Она указала на козла.
— Почему он вот так прикован?
— Она, — поправила ее Хелен.
— Она была плохой девочкой, вот почему.
Эмили нервно закусила губу, в то время как Хелен провела ее на кухню, выглядящую так, словно ее не меняли с пятидесятых.
Эмили немедленно заскучала по маминой радостной кухне с коллекцией цыплят, рождественскими полотенцами круглый год и магнитами в виде памятников Филадельфии на холодильнике.
Холодильник Хелен был гол, без магнитов и вонял гнилыми овощами.
Когда они прошли в маленькую гостиную, Хелен указала на девочку примерно возраста Эмили, сидящую на рвотного цвета стуле и читающую "Джэн Эйр".
— Ты помнишь Эбби?
Кузина Эмили Эбби носила джемпер цвета бледного хаки, достающий ей до колен и скромную блузу с обметанными петлями.
Она стянула свои волосы на затылке у шеи и была без макияжа.
В своей обтягивающей "ЛЮБИ ЖИВОТНЫХ, ОБНИМИ ПЛОВЦА" футболке, порванных джинсах Abercrombie, с тональным увлажняющим средством и вишневым блеском на губах Эмили ощущала себя потаскушкой.
— Привет, Эмили, — чопорно произнесла Эбби.
— Эбби была так мила, что предложила разделить свою комнату с тобой, — сказала Хелен.
— Это сразу вверх по лестнице.
Мы покажем тебе.
Наверху было четыре спальни.
Первая — Хелен и Аллена, вторая — Джона и Мэтта, семнадцатилетних близнецов.
— А эта — Сары, Элизабет и маленькой Карен, — сказала Хелен, показывая на комнату, которую Эмили приняла за чулан для метел.
Эмили изумилась.
Она не слышала ни об одной из этих кузин.
— Сколько им лет?
— Ну, Карен шесть месяцев, Саре два года и Элизабет — четыре.
Они сейчас у своей бабушки.
Эмили попыталась спрятать улыбку.
Для людей, которые чурались секса, у них было много отпрысков.
Хелен провела Эмили в почти пустую комнату и указала на двойную кровать в углу.
Эбби уселась на свою собственную кровать, сложив руки на коленях.
Эмили не могла поверить, что это жилая комната, — единственной мебелью были две кровати, простой туалетный столик, маленький круглый коврик и книжная полка, на которой почти не было книг.
Дома ее комната была заклеена плакатами и фотографиями, стол был уставлен флакончиками духов, заполнен журналами, дисками и книгами.
С другой стороны, когда Эмили была тут в последний раз, Эбби сказала ей, что планирует стать монахиней, так что, возможно, жизнь без излишеств была частью ее монашеской тренировки.
Эмили выглянула в большое венецианское окно в конце комнаты и увидела огромное поле Уиверов с огромным хлевом и зернохранилищем.
Два ее старших кузена, Джон и Мэтт, таскали тюки прессованного сена из хлева в грузовик-пикап.
На горизонте ничего не было.
Совсем.
— Так, как далеко твоя школа? — спросила Эмили у Эбби.
Лицо Эбби вспыхнуло.
— Моя мама тебе не сказала? Мы обучаемся на дому.
— Оох, — желание жить у Эмили медленно вытекало из потовых желез на ступнях.
— Я дам тебе завтра расписание уроков, -
Хелен уронила несколько сероватых полотенец на кровать Эмили.
— Тебе придется сдать несколько экзаменов, чтобы я видела, куда тебя определить.
— Я в выпускном классе старшей школы, — заявила Эмили.
— И у меня несколько углубленных курсов.
— Посмотрим, куда я тебя определю, -
Хелен одарила ее тяжелым взглядом.
Эбби поднялась со своей кровати и исчезла в коридоре.
Эмили безнадежно вглядывалась в окно.
Если в следующие пять секунд пролетит птица, я вернусь в Розвуд на следующей неделе.
Как только мимо пролетел тощий воробей, Эмили вспомнила, что больше не играет в свои маленькие суеверные игры.
События последних нескольких месяцев — находка тела Эли в яме для бельведера, самоубийство Тоби, Э… — все это заставило ее полностью потерять веру в то, что вещи происходят по какой-либо причине.
Зазвонил ее сотовый.
Эмили достала его и увидела, что Майя прислала ей сообщение.
"Ты действительно в Айове? Пжл, позвони мне, когда сможешь".
"Помоги мне", начала писать Эмили, когда Хелен выхватила телефон у нее из рук.
— Мы не разрешаем сотовые телефоны в этом доме.
Хелен отключила телефон.
— Но… — запротестовала Эмили.
— Что если я хочу позвонить своим родителям?
— Я могу сделать это за тебя, — пропела Хелен.
Она приблизилась к лицу Эмили.
— Твоя мама рассказала мне кое-что о тебе.
Я не знаю, как они поступают в Розвуде, но здесь мы живем по моим правилам.
Это понятно?
Эмили отшатнулась.
Хелен плевалась, когда говорила, и щека Эмили стала влажной.
— Понятно, — покачиваясь сказала она.
— Хорошо.
Хелен прошла в прихожую и опустила телефон в большую пустую банку на краю деревянного стола.
— Мы просто положим его сюда для сохранности.
Кто-то напечатал слова БАНКА ОБЕЩАНИЙ на крышке, но банка была совершенно пуста, за исключением телефона Эмили.
Телефон Эмили выглядел одиноким в банке обещаний, но она не осмелилась открыть крышку — вероятно, Хелен подключила к ней сигнализацию.
Она пошла обратно в пустую спальню и улеглась на кровать.
Посредине матраса был острый прутик, а подушка была как цементная плита.
Пока небо Айовы превращалось из желтовато-коричневого в пурпурное, потом в полуночно-синее, а потом в черное, Эмили почувствовала поток горячих слез, струящийся по лицу.
Если это был первый день ее оставшейся жизни, она предпочла бы умереть.
Несколькими часами позже дверь открылась с протяжным скрипом.
Удлиненная тень пересекла пол.
Эмили села на своей кровати, ее сердце забилось.
Она подумала о сообщении Э.
"Она знала слишком много."
И о теле Ханны, падающем на асфальт.
Но это была всего лишь Эбби.
Она схватила с маленького столика у кровати лампу и опустилась на живот у кровати.
Эмили прикусила щеку изнутри и притворилась, что не замечает этого.
Была ли это какая-то чудная айовская форма молитвы?
Эбби выпрямилась с ворохом ткани в руках.
Она стянула свой свитер хаки через голову, расстегнула бежевый лифчик, шагнула в хлопчатобумажную мини юбку и скользнула в красный топ.
Затем она снова потянулась под кровать, отыскала розово-белую косметичку, нанесла тушь на ресницы и красный блеск на губы.
Наконец, она распустила конский хвостик, опустила голову вниз и взъерошила волосы.
Когда она откинула голову назад, они спутанно и пышно обрамляли ее лицо.
Эбби встретила взгляд Эмили.
Она широко ухмыльнулась, как бы говоря "закрой свой рот.
Муха залетит".
— Ты же идешь с нами, верно?
— К-куда? — пролопотала Эмили, как только нашла свой голос.
— Увидишь.
Эбби подошла к Эмили и взяла ее за руку.
— Эмили Филдс, твоя первая ночь в Айове только началась.
Если ты веришь в это, то это правда
Когда Ханна Мэрин открыла глаза, она была одна в длинном белом тоннеле.
Позади неё была только темнота, а впереди — только свет.
Физически она ощущала себя фантастически — не раздутой от чрезмерного поедания белого чеддера Чиз-итс, не сухокожей с вьющимися волосами, не слабой от недосыпания и не нервничающей из-за социальных маневров.
Собственно, она не помнила, когда в последний раз чувствовала себя так же… превосходно.
И казалось, что это не обычный сон, а нечто гораздо большее.
Внезапно перед ее глазами мелькнула точка света.
А затем еще и еще.
Ее окружение потихоньку фокусировалось, как фото, медленно загружающееся на веб-странице.
Она обнаружила, что сидит вместе с тремя своими лучшими подругами на заднем крыльце дома Элисон ДиЛаурентис.
Светло-русые волосы Спенсер были забраны в высокий хвост, а иссиня-черная грива вьющихся волос Арии была заплетена в косы.
Эмили была одета в футболку и шорты цвета морской волны с надписью "КОМАНДА ПЛОВЦОВ РОЗВУДА" на заднице.
По Ханне пронеслась волна страха и, когда она взглянула на свое отражение в окне, оттуда на нее уставилась она сама, какой она была в седьмом классе.
Ее брекеты были с розовыми и зелеными резинками.
Ее волосы цвета детской неожиданности были скручены в пучок.
Ее руки походили на палки ветчины, а ноги были бледными, дряблыми батонами хлеба.
Так много удивительных чувств.
— Мм, девчонки?
Ханна обернулась.
Эли была здесь.
Прямо перед ней, смотрела на них так, будто они выросли из-под земли.
Когда Эли подошла ближе, Ханна почуяла запах ее мятной жвачки и духов Ralph Lauren Blue.
И она была в бордовых шлепках Puma — Ханна совсем забыла про них.
