– А... блин! – выхаркнул он, с удивлением глядя на торчащую из живота рукоять. Воспользовавшись короткой паузой, я перезарядил «ПСС», укрылся за трупом первого и, старательно целясь, выпустил по остальным весь магазин. Это значительно остудило их хватательное рвение. Они дружно попадали на землю (причем трое замертво) и повели ответный огонь, теперь уж на поражение. Надо думать, в бешенстве от слишком больших потерь. От верной смерти меня спасла объемистая туша борца, принявшая на себя предназначенные мне пули.
– Живым!!! Живым брать, уроды!!! – гневно заорал в мегафон властный голос.
«Уроды» неохотно подчинились, и стрельба постепенно стихла.
– Сдавайся, Корсаков! Не осложняй свое положение! И без того паршивое! – начальственно посоветовал тот же голос.
– Ща-ас, разбежался, – шепнул я запекшимися губами, одновременно обшаривая одежду борца. За пазухой у него обнаружился «стечкин» с глушителем, а в кармане – граната «Ф-1». Вооружившись, я воспрял духом, внимательно осмотрелся по сторонам и... вновь помрачнел. Кольцо окружения окончательно замкнулось. Бежать было некуда. Повсюду: за кочками, кустами и редкими деревьями, – притаились вооруженные люди. Шагу не ступишь, как стреножат[16], продырявят плечи, аккуратно перевяжут и приступят к «процедурам». У-ух, волки позорные!..
«Ну что же, финита ля комедия, – грустно подумал я. – Дождусь, пока навалятся вязать, да подорвусь вместе с ними. В конце концов все мы когда-нибудь умрем... Чуть раньше, чуть позже... Какая разница?»
Голос между тем продолжал увещевать, взывая к моему чувству самосохранения. «Жизнь одна... Другой у тебя не будет... Ты еще так молод!» и т. д. и т. п. Доносился он из черного «Мерседеса», стоящего на той самой асфальтовой дорожке, по которой давеча предлагала идти Маша. За корпусом автомобиля прятался дюжий молодец с «валом»[17] в руках. И вдруг по характерным интонациям я опознал обладателя голоса, прикинул кое-что в уме и... раздумал умирать. По крайней мере здесь и сейчас.
– Хорошо, хорошо, сдамся! – сложив ладони рупором, крикнул я в сторону «Мерседеса». – Но только лично вам, господин полковник. Прочим не доверяю. Грубые они какие-то!
– Молодец, – хохотнул голос. – Иди к папочке. Но сначала избавься от оружия!
Не поднимаясь с земли, я демонстративно отбросил пустой «ПСС» подальше от себя.
– Ты нас за дураков держишь? – обиделся «мегафон».
«Хитер, собака», – мысленно отметил я, швыряя следом трофейный «стечкин», и громко крикнул:
– Больше ничего нет. Нож остался в брюхе вашего парня, а к нему я не притрагивался. Вы же видели!
– О’кей, топай сюда, – раскатисто донеслось от «Мерседеса». – Руки положи на затылок... Эй вы там, никому не стрелять!
«Хитер, но... не слишком умен, – подумал я, поднимаясь на ноги. – Руки надо держать на виду, с растопыренными пальцами, а ты – на затылок! Ладно, сам виноват».
Нацепив на лицо унылую гримасу, я обреченно поплелся в указанном направлении. Подчиненные полковника дисциплинированно не стреляли. Хотя, как инстинктивно чувствовал я, давалось им это с большим трудом. Приблизившись к машине, я, не дожидаясь приглашения, сунул обе руки в открытое переднее окно, где в обнимку с мегафоном устроился начальник светлянского УФСБ.
– Не суетись, – сварливо проворчал Апраксин. – Наручники на тебя наденут другие. А пока – ладони на капот, ноги на ширину плеч!
– Минуточку, уважаемый Степан Федорович. – Я разжал правый кулак. Увидев чеку от «эфэшки», полковник сильно побледнел.
– Догадываетесь, чтово втором кулаке? – нежно проворковал я.
– Д-да, – вздрогнув губами, выдавил он.
– Если в меня выстрелят или ударят, пальцы непроизвольно разожмутся и...
– Да знаю! – тоскливо сморщившись, перебил начальник УФСБ.
– Тогда прикажите своему парню положить «вал» на заднее сиденье медленно, аккуратно, дулом к себе. Потом пускай обойдет машину, откроет дверь с моей стороны, вернется обратно и раскорячится в той самой позе, о которой вы упомянули в нашей беседе. Я сяду сзади, вместе с «лимонкой», а вам, уважаемый Степан Федорович, придется временно поработать водителем. И, пожалуйста, не делайте глупостей! Жизнь одна. Другой у вас не будет...
* * *
Захват господина Апраксина в заложники и бронированного «Мерседеса» в качестве перевозочного средства значительно облегчил мое положение. Однако «приключения» на этом не закончились. На бешеной скорости мы мчались по городу, распугивая сиреной встречный автотранспорт. А по пятам за нами следовал солидный, обозленный донельзя эскорт с точно такими же сиренами, мигалками и спецномерами. Изначально в погоню рванулось с десяток машин, набитых подчиненными полковника. (Штук по пять в каждой.) Но постепенно их число стало сокращаться. Плененный начальник УФСБ, отлично понимавший, что на данном этапе его жизнь тесно связана с моей, умело обрубал один «хвост» за другим. Причем не брезговал самыми крутыми методами. Благодаря его ухищрениям три машины столкнулись и загорелись, одна на полном ходу врезалась в памятник Ленину и взорвалась, две слетели в кювет и благополучно завязли в грязи, а еще три затерялись где-то по дороге. В конечном итоге, когда мы миновали черту города и помчались в сторону реки, у нас на хвосте осталась лишь одна автоединица: темного цвета «Вольво» с тонированными стеклами. Зато теперь, не опасаясь свидетелей и, очевидно, плюнув на судьбу шефа, преследователи открыли огонь на поражение, используя бронебойные патроны. Первая же пуля больно дернула меня за волосы, вторая – угодила в затылок Апраксину. Череп полковника разлетелся на куски, заляпав салон «Мерседеса» кровавой кашей. Прихватив «вал» и «эфэшку» (с уже вставленной чекой), я распахнул ближайшую дверь, вывалился наружу и удачно приземлился в заросли прошлогодней травы.
В следующую секунду осиротевший «мерс» взорвался на ходу. Видимо, очередная пуля пробила бензобак. Я вновь выдернул чеку и бросил гранату под колеса «Вольво». Попал удачно. Машину, развернув на 180 градусов, вышвырнуло взрывом на обочину. Тонированные стекла разлетелись вдребезги, и я скупыми очередями из «вала» быстро прикончил контуженых пассажиров.
– Ф-ф-фу-у-у! – поднимаясь во весь рост, облегченно выдохнул я. – Пронесло!
Но, как выяснилось, рано обрадовался. Послышался шум винтов, в поле зрения появился низко летящий боевой вертолет и дал в мою сторону пробную очередь из крупнокалиберного пулемета.
«Все, – понял я. – Конец! От него не убежишь и из «вала» не собьешь. Через несколько секунд буду держать ответ перед Господом за прожитую жизнь. Жаль, давно в церкви не был! С последней исповеди уйма грехов на душе скопилась. Не сладко мне на Суде придется!!!»
Вертолет между тем развернулся, уверенно заходя на цель. Я размашисто перекрестился. И тут метрах в тридцати от меня возник из кустов плотный человек со «стрелой» на плече.
Щщуххх!!! – хищно стартовала ракета.
Бу-ух! – негромко рвануло внутри винтокрылого убийцы. Вертолет загорелся в воздухе, потерял управление и, объятый пламенем, скрылся за ближайшим холмом.
Бу-бу-у-у-ум! – спустя краткий промежуток времени донесся оттуда мощный взрыв.
Я замер в оцепенении. А незнакомец спокойно опустил «стрелу», сунул в рот сигарету, чиркнул зажигалкой и уверенным шагом направился ко мне.
Я видел сон, наверное, неспроста.
Передо мной большая гильотина.
И нужно распластаться за Христа,
Но я позорно медлю перед кончиной, —
остановившись в трех шагах, негромко произнес он начало пароля «В». Прошла секунда, вторая, третья, четвертая... Взгляд незнакомца посуровел.
Молился я, и мне Господь помог.
Но так ломало, чуть не отвернулся.
И все-таки, и все-таки я лег!
И нож упал. И тут же я проснулся[18]. —
опомнившись, закончил я.
– Ну вот, совсем другое дело, – добродушно усмехнулся мой спаситель. – А то уж я начал подумывать, что у тебя мозги со страху заклинило.
– Тебя бы в мою шкуру, – беззлобно огрызнулся я.
– Павел, – протянул он широкую ладонь.
– Агентурное прозвище? – отвечая на его железное рукопожатие, полюбопытствовал я.
– Нет, правда Павел! Пошли, майор, у нас мало времени...
Машина Павла (серая «Нива») оказалась неподалеку в неглубокой лощине. Усадив меня на заднее сиденье, он молча указал на аптечку, отлучился минут на десять и вернулся обратно уже без «стрелы». Наверное, оставил в тайнике, расположенном где-то поблизости. Или передал кому-то из помощников...
Усевшись в водительское кресло, Павел дождался, пока я завершу обработку своих порезов и ссадин, закурил еще одну сигарету и уверенно повел «Ниву» по бездорожью.
– Куда мы? – устало спросил я.
