Впервые за последние сутки он спал крепко, зная, что с ним ничего не случится. Крепко, но недолго. Проснулся от толчка в плечо.
– Проснись, тебя к телефону.
«Сработало», – подумал он, и сердце заколотилось, как на первом свидании.
– Феликс, соглашайся на предложение следствия, – послышался в трубке напряженный голос жены. – Сообщи им, что завтра вечером я буду в аэропорту. За меня не переживай. Но бумаги, которые тебе дадут, подпиши. Все очень серьезно.
Будет еще серьезнее, если ты останешься в тюрьме. Люблю! До встречи!
– Спасибо, Григорий. Думаю, теперь все получат от меня то, чего у них нет. «Но это им не понравится», – последнюю фразу вслух он произносить не стал. – Спать. Спать. Спать…
Утром, после завтрака, Феликс обсудил с Григорием, оказавшимся начитанным людоедом, влияние глобализма на классическую японскую литературу. Потом сам лично постучался в дверь камеры и попросил надзирателя передать, что у него есть сообщение для следователя. На допрос вызвали только перед обедом. Пока ждал, прокрутил в памяти свои первые миллионы и тех, с кем тогда работал…
…Увеличение денежной массы было продумано им следующим образом. В Калининграде и в Питере доллар на три-пять процентов ниже, чем в Москве. Здесь приезжающих «из-за бугра» больше, чем отъезжающих. Он лично контролировал цены через менял. В Минске российские рубли дешевле в пересчете при покупке за белорусские «зайчики», маржа также в районе пяти процентов. Итак, операция по перевалке денежной массы выглядела приблизительно так.
Рубли меняли на доллары в портовых городах через бригадиров. В Минске баксы меняли на «зайчики», а за «зайчики» покупали рубли. Итого перевалка пятисот миллионов в день давала на выходе пятьсот сорок семь миллионов. Со всеми накладными расходами выходило чистыми семь с половиной тысяч баксов за первый день. Дальше пирамида.
Второй день давал две суммы по пятьсот миллионов на входе. Сумма арифметической прогрессии с коэффициентом – 7500 баксов в день.
В течение недели он привлек менял и в других городах безграничного в прямом смысле СНГ. Трудились не покладая рук все желающие срубить по-быстрому. За две недели Саенко заработал свой первый «зеленый миллион». Его зауважали и встречали, как желанного гостя. Для оперативного решения валютных задач стал летать самолетами, а автомобили с наличными колесили по великой державе. Как ранее и предполагал финансовый гений, у него появились покупатели наличности не под десять, а под пять процентов. Наличные принимал «Мосбизнесбанк» и оплачивал счета поставщиков сырья. Цепочка замкнулась. Он делал деньги из денег, при этом все были «при интересе». Какие ему устраивали встречи! Никому и в голову не приходило, что это его личная схема и он ни под кем не лежит. Всех валютчиков-менял контролировали менты и бандиты. Бригадиры знакомили Саенко со своими покровителями обычно в ресторанах. Когда спрашивали, кто за ним стоит, он вежливо улыбался и отвечал:
– Те, кто правит бал. И не дай Бог им помешать…
Эти магические слова и поднятый вверх палец действовали, как сигнал «Стоп!» Желание задавать вопросы и, тем более, мешать Им, а не Феликсу, пропадало. Суммы, необходимые к обмену, готовились по звонку, за ними приезжали курьеры. Ему оставалось только управлять потоками. Ровно через два месяца, собрав астрономическую по тем временам сумму, Саенко вышел из игры.
При свете вскроется немало того, что тьмою рождено
– Саенко! К следователю!
В кабинете все те же деятели из наркоконтроля.
– Я хочу пойти на сделку со следствием, – с порога заявил Феликс. – Вы знаете, что меня и рядом с наркотиками не было. А я знаю, что вас наркотики интересуют постольку-поскольку. Мне нужно постановление об освобождении, хотя бы под подписку о невыезде. Лучше, если с меня снимут обвинения совсем.
– А что вы нам можете предложить взамен?
– Сообщу, где можно найти мою жену.
– Этого мало.
– А чего вы хотите?
– Нам нужно, чтобы до окончания следствия вы передали в доверительное управление свои фирмы и жили там, где мы укажем. Возможно, это будет домашний арест. Если вы готовы принять наше предложение, мы вас отпустим. Ваш семейный адвокат ждет решения в соседнем кабинете.
– Я готов. Давайте адвоката.
Документы о доверительном управлении фирмами оформили быстро, поскольку адвокат привез их с собой. Как только Феликс поставил подписи, следователи вручили ему постановление об освобождении под подписку о невыезде.
– Где жена? – спросили напоследок.
– Сегодня вечером прилетает во Внуково. Но она невиновна.
– Разберемся, Феликс Сергеевич. Вы свободны. Однако помните, что обязаны являться на вызовы следствия. Адвокат довезет вас до места. Вот ваши вещи. Охрана предупреждена. До свиданья.
Машина адвоката ждала во внутреннем дворике тюрьмы. Как только они оказались в салоне автомобиля вдвоем, адвокат сказал:
– Феликс Сергеевич, ваша жена в России и просила с ней связаться, – набрав номер и услышав ответ, передал трубку Феликсу, предупредив: – Слушайте и не перебивайте, у вас мало времени.
– Милый, я рада, что ты вышел! Но это еще не все. Есть подозрение, что после подписания документов тебя уберут. Живой ты им не нужен. Ты сообщил им банковские коды?
– Да.
– Тогда поступим так. Домой ехать нельзя. Помнишь мой экологический проект, завод по переработке мусора?
– Помню.
– Пусть адвокат отвезет тебя туда. Побудь там неделю, пока все уляжется. Когда разберусь со следствием, приеду к тебе. Люблю! Целую! И еще, милый, на полигоне вас встретит человек. Слушайся его. Это нужно для твоей же безопасности. Помни, я с тобой.
Великий дар божий: иметь, что желаешь, и умереть во сне
Все предыдущие ощущения, когда-либо испытываемые Феликсом, были ничто по сравнению с теми, что он пережил в течение последних пяти секунд. Осознание собственной свободы ассоциировалось с первым прыжком с парашютом. Вот и сейчас он словно подошел к краю перед прыжком и радовался, видя высоту. Дыхание перехватило, в голове ни одной связной мысли, радость и страх одновременно. Отпустило Феликса только тогда, когда машина выкатила за пределы тюрьмы. Пусть для того, чтобы выйти на свободу, пришлось потерять контроль над бизнесом, но взамен он получил контроль над событиями. И самое главное, объявилась жена. Судя по всему, она полностью контролирует ситуацию. Еще раз похвалил себя Феликс за интуицию и правильный выбор супруги.
Адвокат предупредил, что дорога займет больше часа, и посоветовал поспать, угостив перед этим бутербродами. Свобода и сытый желудок послужили дополнительным аргументом, и Феликса окутал приятный сон.
– Феликс Сергеевич, мы приехали, – разбудил адвокат.
Саенко вышел из машины. Пейзаж, открывшийся взору, поразил его. Горы мусора, присыпанные снегом, роющиеся в дымящихся кучах люди и стены недостроенных зданий на заднем плане. Унылая фантасмагория!
Он так увлекся созерцанием, что не заметил, как к нему подошел крепкий мужчина с суровым лицом. В руках он держал одежду.
– Меня зовут Глеб.
Бывший спецназовец опрометчиво назвал «посылке» свое настоящее имя. Поправлять не стал, будучи уверенным в том, что через день Саенко забудет не только имя Глеб, но и свое собственное.
– С этого момента я ваша нянька. Сейчас вы смените всю одежду. Не оставляйте при себе никаких личных вещей. Здесь есть даже нижнее белье. Не брезгуйте. Все чистое.
Помня слова жены о необходимости выполнять инструкции, Саенко стал переодеваться, несмотря на холод. Теплое белье, комбинезон, фуфайка, шапка-ушанка, валенки.
– Готовы? Теперь попрошу вас о помощи. Пойдемте. – Глеб взял прежнюю одежду и пошел вперед.
Феликс двигался за ним. Между дощатых, обитых картоном и полиэтиленовой пленкой халуп лежал обнаженный труп мужчины и, судя по всему, недолго.
– Помогите его одеть. Берите за ноги, – приказал Глеб.
Покойника быстро одели в одежду Феликса и через десять минут усадили в машину адвоката. В карманах жмурика лежали документы и телефон, ранее также принадлежавшие бизнесмену Саенко.
– Я положил в багажник канистру с бензином. Эту сумку отдайте человеку, с которым встретитесь на одиннадцатом километре. Он будет там в восемнадцать десять, – распорядился Глеб, прощаясь с адвокатом.
Машина медленно покатила вдоль гор мусора.
– Сейчас покажу ваше жилье. Вот еда, вода, спички, сигареты и спальник. Берите и идите за мной, – скомандовал Глеб.
Жить трудно на земле тому, кого к себе призвало небо
Адвокат сел в машину и плавно покатил по замерзшей земле, из которой торчали куски полиэтиленовой пленки. Пленка трепетала на ветру, словно земля выбросила белые флаги перемирья.
