— Зачем?
— Такой план. Как велела мама.
— Они должны приехать к нам?
— Да.
— Когда?
— Неплохо бы прямо сейчас. — Ричер увидел, что на его костяшках выдавлено слово «Джорджия». Наверное, там сделали кабель. Выпуклые буквы на изоляции. Он никогда там не был.
Отец позвонил на базу, а Ричер наблюдал за улицей через окно. Наделся, что если повезет, все сложится идеально по времени. Так более-менее и вышло. Через двадцать минут к дому подъехал штабной автомобиль и из него вышли трое в форме. За ними на улицу тут же свернула скорая, объехала их припаркованную машину и двинулась к дому вонючки. Медики загрузили пацана, а мать и, по виду, младший брат поехали с ним как пассажиры. Ричер решил, что отец пацана направится сразу в больницу, на мотоцикле, после дежурства. Или раньше, смотря что скажут врачи.
Мужчина из разведки был майором, а полицейские — уоррент-офицерами. Все трое в форме. Все трое еще стояли в коридоре. У всех троих на лице было написано одно и то же: что мы тут делаем?
— Видели, как только что увезли пацана? — сказал Ричер. — Обыщите его дом. Там, кстати, сейчас пусто. Все готово, ждем только вас.
Все трое переглянулись. Ричер следил за лицами. Очевидно, никто не горел желанием арестовывать такого хорошего морпеха, как Стэн Ричер. Очевидно, все надеялись на счастливый исход. Они были готовы хвататься за соломинки. Готовы пойти на все, и даже выполнять приказы от странного тринадцатилетнего пацана.
— Что ищем? — спросил один из полицейских.
— Поймете, когда увидите, — ответил Ричер. — 30 сантиметров в длину, пара сантиметров в ширину, серого цвета.
Мужчины вышли на улицу, а Ричер с отцом остались ждать.
Ожидание было достаточно коротким, как Ричер рассчитывал. Вонючка продемонстрировал некую звериную хитрость, но до криминального гения ему было далеко. Это уж точно. Меньше, чем через десять минут, они вернулись с металлическим предметом, побывавшем в огне. Оттого пепельно-серым. Когда-то это была вставка из светлого сплава тридцати сантиметров в длину и один в ширину, слегка закругленная у коротких сторон, с тремя круглыми отверстиями.
Все, что остается, когда сжигаешь тетрадь на кольцах.
Ни твердой обложки, ни страниц, ни содержания, только обожженный металл.
— Где нашли? — спросил Ричер.
— Под кроватью во второй спальне. В детской, — ответил один из полицейских.
Далеко до криминального гения.
Майор разведки спросил:
— Это кодовая книга?
Ричер покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Это ответы на школьный тест.
— Ты уверен?
— Так точно.
— Тогда зачем вызвал нас?
— Это должна уладить армия. Не школа. Отправляйтесь в больницу и поговорите с пацаном и его родителями. Получите признание. А потом сообщите в школу. Что сделаете с ним потом — уже ваше дело. Наверное, сойдет пока и предупреждение. Больше не будет к нам приставать.
— А что конкретно случилось?
— Это мой брат виноват, — сказал Ричер. — Ну, в каком-то смысле. Тот парень начал на нас наезжать, а Джо не стал терпеть и ответил, как надо. Остроумно, быстро, все как полагается. Выступление на пять. Плюс Джо здоровый. Правда, мухи не обидит, но ведь парень этого, конечно, не знал. Вот и решил найти обходной путь в плане мести. Решил подобраться по-другому. Узнал, что Джо нервничает из-за теста. Наверное, слышал наши разговоры. Но неважно, вчера он пошел за Джо до школы и украл ответы. Чтобы подставить его.
— Есть доказательства?
— Косвенные, — ответил Ричер. — Он не ездил на бейсбол. Его не было на автобусе. Значит, весь день он провел в городе. И Джо вымыл руки и принял душ, когда вернулся. Для Джо это необычно — середина дня. Наверное, чувствовал себя грязным. И думаю, потому, что весь день чуял вонь этого пацана из-за углов.
— Очень уж косвенные, — заметил майор.
— Спросите его сами, — сказал Ричер. — Надавите на него перед отцом.
— Что было дальше?
— Он разработал сценарий, по которому Джо выучил ответы и сжег тетрадь. Что вполне вероятно для того, кто хочет сжульничать на тесте. И очень удобно, что как раз наступила мусорная ночь. По плану пацан сжигает тетрадь у себя во дворе, а потом пролезает ночью к нам и подбрасывает железку в наш мусоросжигатель, к останкам, чтобы улики были на месте. Но у нас пепла не было. Мы пропустили мусорную ночь. Были в это время в аэропорте. Так что пришлось ему отменить план. И он убрался. А я его слышал. Рано утром. Только подумал, что это кошка или крыса.
— Остались следы?
— Наверняка найдутся, — сказал Ричер. — Двор когда-то подметали, но пыль уже накопилась. Особенно после мусорной ночи.
Полицейские отошли осмотреть двор и вернулись с озадаченными выражениями лица, словно говорящими — мальчишка прав.
У майора разведки на лице появилось выражение «поверить не могу, что спрашиваю такое у тринадцатилетнего», и он произнес:
— А кодовая книжка, знаешь?
— Нет, — сказал Ричер. — Не уверен. Но есть неплохая догадка.
— Где?
— Помогите брату со школой и тогда поговорим.
Три морпеха вернулись через девять минут. Один из полицейских сказал:
— А ты неплохо ему навалял, а?
— Переживет, — ответил Ричер.
— Он признался, — добавил второй полицейский. — Все было, как ты рассказал. Откуда ты узнал?
— Логика, — сказал Ричер. — Я знал, что Джо этого не делал, очевидно, это сделал кто-то другой. Вопрос только кто. И как, и зачем.
— Мы уладили проблемы со школой, — сказал майор, — Твой брат чист. — потом улыбнулся. — Но есть одно печальное последствие.
— Что же это?
— Раз больше нет ответов, тест отменили.
— Как обидно.
— В каждой бочке меда есть ложка дегтя.
— Вы видели вопросы?
Майор кивнул.
— Чтение, грамматика, сложение, вычитание. Ничего из ряда вон.
— Никаких общих знаний?
— Нет.
— И бейсбола нет?
— Ни намека.
— И статистики?
— Может, только проценты в математической части. Коэффициенты и вероятности, всякое такое.
— А это важно, — сказал Ричер. — Например: какова вероятность, что офицер морпехов потеряет кодовую книжку?
— Низкая.
— Какова вероятность, что хороший офицер, как мой папа, потеряет кодовую книжку?
— Еще ниже.
— Значит, по теории вероятности, книжка вообще не потерялась. Значит, есть другое объяснение. Следовательно, время на версию, что она потеряна, потрачено зря. А время, потраченное на другие возможности, было бы плодотворней.
— И какие другие возможности?
— Когда президент Форд пришел на смену президенту Никсону?
— Десять дней назад.
— Значит, наверняка тогда в Штабе и начали пересматривать старые планы. И уверен, что единственный важный — китайский. Поэтому нас сюда и направили. Но мы — фаза вооруженного конфликта. Значит, раньше нас сюда командировали каких-нибудь планировщиков. Где-то неделю назад. И им приказали разобраться со всем в два раза быстрей. А работы у них много, так?
— Всегда.
— И какая последняя фаза их работы?
— Пересмотр кодовой книжки согласно обновившимся планам.
— Когда последний срок?
— Теоретически мы должны быть готовы сегодня в полночь, если поступит приказ президента.
— Значит, может быть, кто-то где-то работал над кодами всю ночь напролет. Кто-то из тыловых, кто прибыл сюда с неделю назад.
— Уверен, так и есть. Но мы уже проверили всю базу. Первым же делом.
— Может, он работал не на посту.
— Значит, самовольно.
— Но и так бывает.
— Знаю. Но даже если так, он бы давно объявился на базе и книжка давно бы лежала в сейфе.
— А если он перетрудился и уснул? Если он еще не проснулся? Если кодовая книжка все еще у него на кухонном столе?
— Где?
— Через улицу, — сказал Ричер. — Постучите и спросите Хелен.
Джо вернулся с прогулки спустя час, и они с братом и отцом отправились на пляж плавать. Вода была теплая, песок белый, а пальмы покачивались. Они бродили и гуляли по пляжу, пока солнце не опустилось к горизонту, а потом направились в душный домик в конце бетонной улицы, где через час снова зазвонил новый телефон и Джози сказала, что ее отец умер. Старый Лорен Мотье скончался в девяносто лет, забрав с собой, как и все люди, неизвестные сокровенные надежды и мечтания и страхи и переживания, и оставив за собой, как и большинство, тонкий след в виде живых потомков. Он не представлял, что вырастет из его растрепанной дочурки и двух красавцев-внуков, и даже не думал представлять, но, как и каждый европеец двадцать первого века, он надеялся, что они проживут в мире, процветании и достатке, хотя одновременно и понимал, что наверняка этого не будет. И потому надеялся, что они примут свое бремя с достоинством и хорошим настроением, и в последние минуты радовался тому, что пока так и было, и, наверное, так и будет.
