Сразу впереди дорога делала крутой поворот — дюжина шагов от того места, где я увидел то, что увидел. Перед тем как повернуть по дороге, я невольно оглянулся.
Затем я вновь вперил взгляд в ночь перед собой, и, ещё не успев по-настоящему повернуть, увидел нечто, лежащее у меня почти под ногами — главным образом прямо на дороге, но частично и в канаве, что отделяла дорогу от того сада. Выглядело, как будто бы это человек лежал на спине. Я склонился над ним. У него было разорвано горло.
Глава 3
По спине у меня в разные стороны побежали мурашки, кожу на макушке стало пощипывать. Испуг мой не был связан с одним лишь видом мёртвого тела; мертвецов я и раньше видывал — не много, но достаточно. То, что меня испугало, не было связано вот с этим именно телом. Но всего лишь в двадцати шагах за моей спиной, за поворотом дороги, что-то находилось во тьме под деревьями — некто или нечто, кто это сделал.
Мне следовало пощупать лежавшего, сунуть руку ему под рубашку, но я не отважился. Даже в этом тусклом сиянии луны один взгляд на его шею — на то место, где раньше был кадык — не оставлял никаких сомнений в том, что человек мёртв. Возможно, мне следовало прикоснуться к нему, чтобы определить, как долго он уже мёртв, но в ту минуту меня это не интересовало. Мне захотелось убраться отсюда ко всем чертям. И как можно скорее.
Выпрямившись, оглянувшись, я самым скорым шагом устремился вперёд. Я не позволил себе побежать, но готов был кинуться бегом как только мне что-то почудится за спиной. Да уж, у меня и шея онемела от непрестанных оборотов головы!
Я прошагал так с четверть мили, когда дорога вновь сделала поворот и впереди показался дом с двумя освещёнными окнами первого этажа, а также с горящим фонарём над входом. Тут подвернулся и почтовый ящик, на котором значилось имя Эмори; я кинулся к двери и позвонил в звонок.
Открыл мне высокий человек. Он сказал:
— Вы — Хантер? Входите. Я Рэнди Барнетт. Стив должен быть с минуты на минуту.
— Нельзя ли мне немедленно позвонить? — спросил я. — Там на дороге лежит мёртвый; будет лучше сообщить об этом в полицию.
— Телефон там, — указал Барнетт. — А что это было? Дорожное происшествие?
— Вряд ли.
— За городской чертой? Тогда это забота шерифа, а не полиции. Подождите-ка, ведь сегодня среда?
— Среда, — ответил я, усевшись у телефона, но не сняв ещё трубки.
— Тогда шериф с ребятами играют в карты в задней комнате у Джерри. Минутку; я дам вам номер. — Барнетт схватил телефонный справочник и распахнул его большим пальцем. — Шесть-четыре-три. Спросите шерифа Кингмэна, да скажите им, что у вас срочное дело, а то ещё, чего доброго, от вас попросту отмахнутся.
Я назвал в трубку номер; пока я ждал ответа, Барнетт задал мне вопрос:
— Не знаете, кто это был? Не нашли в кармане удостоверения или чего там ни будь?
Я покачал головой, и не успел он спросить меня о чём-то ещё, как на том конце ответили и я спросил шерифа Кингмэна. Ожидая, пока его позовут к трубке, я обратился к Барнетту.
— А что, у Кингмэна имеется дочь?
Тот кивнул и начал что-то объяснять, но голос в трубке («Кингмэн слушает») сразу же отвлёк моё внимание. Я назвал себя, объяснил, кто я и что случилось.
— Ладно, — угрюмо произнёс шериф. — Сейчас буду. А до того оставайтесь у Эмори. — И повесил трубку, не дожидаясь ответа.
Рэнди Барнетт таращился на меня.
— Разорвано горло? Так ли вы сказали Кингмэну?
Тут послышался звук подъезжающей машины, затем шуршание колёс затихло и хлопнула дверца.
— Вот и Стив, — проговорил Барнетт.
На крыльце застучали шаги, и Стив Эмори вошёл в дом. Это был короткий и пухлый человек с дружелюбным взглядом за толстенными очками в стальной оправе. Я встал, и он протянул мне руку.
— Вы Эд Хантер. Рад видеть. Я Эмори. — После чего, переведя взгляд с моего лица на лицо Барнетта и назад, он спросил изменившимся тоном: — Что-то случилось?
Я повторил ему то, что только что рассказал Кингмэну. То есть, о мёртвом человеке и о причине смерти; но я не упомянул того, что видел и слышал во тьме под деревьями. Этого я решил пока не выкладывать.
— Так-так… — сказал Эмори. — Вид у вас такой, словно вам требуется выпить. Всё, что у меня есть — это в некотором роде вино. Не желаете ли стаканчик?
— Пожалуй, — ответил я. — Благодарю.
Барнетт удалился на кухню, чтобы нас обслужить. Эмори взглянул на часы.
— Э-э… Если вы позвонили Кингмэну до того, как я приехал, то он будет здесь через несколько минут. Боюсь, нам сегодня не дадут побеседовать.
— А вдруг он не станет тут задерживаться?
Эмори издал короткий смешок.
— Насколько я знаю шерифа, сынок, он непременно прихватит тебя с собой, чтобы ты подписал всякие показания и…
Рэнди Барнетт с выражением внезапной озабоченности на лице возник в дверях, ведущих на кухню. В его руке была неоткрытая бутылка вина.
— Слушайте, а этот человек на дороге… — сказал Барнетт. — Он на меня похож?
— Чего? — глупо переспросил я.
— В том направлении как раз ферма моего брата — следующий дом по эту сторону дороги, полмили отсюда. Я вдруг подумал…
— Ох, — проговорил я и задумался, пытаясь вспомнить лицо мёртвого человека; правда, в его лицо-то я и не всматривался.
— Мы не близнецы, — продолжал Барнетт, — но мы очень похожи. Те же рост и телосложение… А усы у него были?
В этом я как раз был уверен.
— Нет, — ответил я. — Не так легко, конечно же, оценить, когда человек лежит, но я полагаю, что ростом он будет поменьше вас. На нём такой тёмный костюм — кажется, синий, но трудно определить цвет среди ночи.
— Тогда, Рэнди, это не Бак, — сказал Эмори. — Тот никогда не носил ничего, кроме комбинезона или спецовки. Школьником, и то не носил костюмчика.
— Спасибо, — отозвался Барнетт и исчез в кухне. Я услышал, как он достаёт стаканы из буфета.
— Так я говорил, — продолжал Эмори, — что этим вечером нам, в связи с произошедшим, потолковать не дадут. Давайте лучше на всякий случай условимся на завтра. Вторая половина дня?
— А нельзя ли утром?
— Можно и утром. Всё утро я буду дома. Приходите в любое время после… скажем, после восьми. Я, признаться, и так ожидал, что Жюстина пришлёт сюда кого-нибудь, раз уж сама слишком занята, чтобы приехать. Что ж, в городке обо мне вы уже повыведали?
— Было дело, — признался я.
Эмори захихикал.
— Уж вам, наверно, наговорили, будто я — деревенский идиот и всё такое.
— Нет, вовсе нет. О вас, между прочим, там приличного мнения.
— Да ну? Нет пророка в своём отечестве, как известно. Правда, люди — даже здесь у нас — верят в деньги, а им известно, что я ухитрился достаточно понаделать вещиц, которые кормят меня и позволяют платить Рэнди за труды. Верно, Рэнди? — Рэнди, войдя к нам с тремя бокалами вина, отозвался утвердительно. Я принял свой бокал. Вино оказалось сладковатым, но терпимым.
— Послушайте, мистер Эмори, — сказал я. — Я хотел бы задать вам один вопрос, на который вы успеете мне ответить и до приезда шерифа. Тут поговаривают о том, будто бы вы полагаете, что принятый вами сигнал — он с Марса… Есть в этом доля правды?
Глаза Эмори сверкнули, хотя лицо не дрогнуло. Он ответил:
— Это, сынок, именно такой вопрос, на который я сегодня не отвечу.
— Тогда, значит, доля правды тут есть, — сказал я, — либо вы полагаете, что есть. Будь это только слух, вы бы совершенно спокойно ответили «нет». Ведь так же?
— И я совершенно спокойно ответил бы «да», если бы так полагал.
— Верно, но не ответили. То есть, если ответ «да», то вам захотелось бы дать ответ со всеми подробностями — объяснить, почему вы считаете, будто эти сигналы пришли… пришли извне.
— Слово «Марс» пугает тебя, сынок? Что ж, не беспокойся: эти сигналы не с Марса. И, вопреки местным слухам, я и думать не думал, будто они оттуда. Ну как, теперь тебе лучше?
Я же вновь отпил вина.
