Он ушел этим утром. Точнее, уехал на какой-то большой машине, в которую могли поместиться шесть человек. Шесть накачанных наркотиками или связанных человек. А машина должна быть такой, в которую нельзя заглянуть с улицы. Только не мини-вэн, в котором слишком много окон. Это должен быть достаточно большой фургон с цельным, без окон, корпусом. Такие обычно используют для грузовых перевозок. Может, это служебный автомобиль? Или самый обыкновенный фузовик?
Вертолет коснулся площадки в парке под названием Лео-Карилльо. Сегодня пятница. Сюда только что приехали отдыхающие с детьми на заднем сиденье, большими свернутыми спальными мешками, портативным холодильником и игрушками для пляжа. Мальчик увидел наш вертолет и громко закричал матери, показывая на него рукой.
Как только мы вышли из вертолета, я сразу же повернулась к Пирсу.
— Он намерен сделать это сегодня ночью, — сказала я.
— Да? И что?
— А то, что это все бессмысленно. Мы сейчас находимся не очень далеко от его склада, правда?
— Примерно двадцать или тридцать миль. Это около сорока пяти минут через горы при нормальном движении.
Я посмотрела на лес. Он выглядел каким-то странным. Здесь все было как-то не так.
— Не думаю, что мы на правильном пути.
— Кимберли сказала, что самый дремучий лес распложен здесь, за парком Лео-Карилльо. У нас есть парни, которые проверят все вокруг. Они приедут сюда на джипах. — Он пристально посмотрел на меня. — Да ладно вам, Ромилия, мы все равно должны все проверить.
— Давайте еще раз все обдумаем, — предложила я и остановилась, пытаясь собраться с мыслями и сбросить с себя какое-то наваждение. — Он собирается сделать это ночью. Если он хотел сделать это здесь, то должен был покинуть свой склад вчера вечером и все закончил бы прошлой ночью.
— Может быть, именно так он и сделал. Вполне возможно, что он действительно все сделал, как планировал, и сейчас здесь остались только тела его жертв. — Он показал рукой на горы. — Но мы все равно должны все проверить и убедиться в этом. Может, он еще здесь.
— Нет, сэр, этот лимонный запах был слишком свежий. А пол еще не успел высохнуть. Он уехал с территории склада незадолго до того, как там появились мы. — Я посмотрела в сторону пляжа. — Мне кажется, он крутит баранку.
— Что?
— Ему нужен этот день для того, чтобы увезти своих жертв подальше от этого места. — Я снова посмотрела на горы. — Посмотрите туда. Я что-то не вижу здесь густого дремучего леса. Это фактически пустыня, а ему нужен лес.
— К чему вы клоните, детектив?
— Его здесь нет.
Пирс повернулся и подошел ко мне нетерпеливой походкой и с нескрываемым раздражением на лице. Мне часто приходилось сталкиваться с этим у других мужчин. Они напали на след, приняли какое-то определенное решение и после этого никак не могут остановиться, подумать и по-другому посмотреть на вещи. Но Пирс попытался это сделать.
— А где же он может быть в таком случае?
— Сколько национальных парков находится в Калифорнии?
Он громко захохотал:
— Слишком много.
— А сколько их с большим количеством деревьев? Здесь самая настоящая пустыня, голое место. Разве здесь нет парков с огромными старыми деревьями? Как их там называют, красное дерево?
— Да, красное дерево. Секвойя.
— Разве их нет здесь, в Калифорнии?
— Есть, Ромилия, есть.
Он согласился со мной, позвонил в офис и сказал, чтобы они навели справки относительно всех старых парков, в которых могут произрастать «красные деревья». Агент на другом конце провода сначала его даже не понял.
— Повторите, сэр, — попросил он.
Пирс терпеливо объяснил ему:
— Лес из красного дерева. Вокруг Сан-Франциско и Йосемита. — Он выключил рацию и поднял обе руки вверх в знак того, что все сделал правильно.
— Благодарю вас, — сказала я.
И все же меня не покидало чувство беспокойства. Что же это, черт возьми? Вертолет стоял на прежнем месте. Я направилась к нему, чтобы взять сумку и еще раз пролистать «Ад», просмотреть свои старые записи или проверить бесценный файл Текуна Умана. Там же находился список кредитных карточек и их номера. Я хотела выбросить их за ненадобностью, но потом решила оставить до тех пор, пока не закончится расследование этого дела. А кто знает, когда это произойдет? Когда наконец закончится весь этот кошмар? Не исключено, что я буду заниматься этим делом еще целый год, а то и два. Конечно, я могла бы возить с собой весь этот архив в какой-нибудь картонной коробке из-под виски, а потом сдать в пункт переработки макулатуры. Я могу возить его с собой рядом с Серхио, когда мы ездим на футбольный матч. А когда он играет с другими детьми во дворе, я могла бы снова и снова перечитывать эти бумаги, а потом смотреть куда-то вдаль, вспоминать свою сестру и проклинать все на свете, проклинать прежде всего тебя, черт побери. Тебя, который смотрит на меня с фотографии и стоит рядом со своей любимой тетушкой. Возможно, она была единственным человеком в мире, которому ты мог полностью доверять и которая сделала все возможное, чтобы ты больше никогда в жизни не нуждался в деньгах. Сейчас ты намного богаче, чем твой папаша-садист, исковеркавший всю твою жизнь. Ты можешь колесить по всему миру. Мне показалось, что эта фотография могла бы при определенных обстоятельствах вызвать у меня некоторые симпатии. Мне могла бы понравиться его улыбка, его твердая рука, на которую с такой благодарностью опирается его тетя, и его крепкое плечо, к которому она прильнула головой. Но сейчас в моей душе не осталось места для каких бы то ни было симпатий, поскольку я хорошо знаю, какой именно выбор он сделал в своей жизни. И пусть во всем виноваты его отец-садист и его сестра-самоубийца, а также его тетя за то, что умерла слишком рано, бросив его на произвол судьбы. Да пошел он… Я все равно достану его.
Я достану его.
Фотография задрожала в моих пальцах, и мне пришлось держать ее обеими руками. Но она все равно дергалась в руках, а мое дыхание снова стало прерывистым и неровным. Я с трудом удерживала себя на сиденье вертолета и опасалась, что свалюсь в обморок. Я бы расплакалась от отчаяния и бессилия, если бы в этот момент не услышала громкий голос Пирса:
— Запускай двигатель. Летим отсюда.
Пирс пытался бежать, но это лишь заставило его еще больше хромать.
— Что? — спросила я, вытирая слезы, которые еще не появились на глазах, но готовы были пролиться в любую минуту.
— Национальный парк секвойи. К северу отсюда. Там уже убили одного рейнджера и украден служебный автомобиль.
Вертолету понадобилось больше часа, чтобы доставить нас в Национальный парк секвойи. Слишком долго. Солнце уже садилось за горизонт.
Казалось, прошло слишком много времени, но на самом деле всего лишь один час. Он был в часе пути от нас.
— Этого рейнджера звали Эннистон, — сообщил мне Пирс. — Его нашли примерно в два часа дня, то есть незадолго до того, как туда прибыли наши парни по «сигналу всем постам». Он не явился на обед, что было очень не похоже на него, и вскоре они стали осматривать вверенную ему территорию. Эннистона убили ударом ножа в грудь и фактически рассекли его сердце надвое. А его машина исчезла. Полицейские решили, что он убил рейнджера из-за машины, а потом незаметно для них покинул пределы парка. Именно поэтому они не стали углубляться в лес.
Подобная точка зрения была разумной с их стороны. Действительно, зачем убивать рейнджера, а потом скрываться в лесу, который рейнджеры знают лучше, чем кто бы то ни было. Любой убийца сбежал бы с места преступления и постарался бы уехать не только из парка или города, но даже из штата.
— Это была оплошность с его стороны, — заметила я. — Он стал допускать ошибки. Насколько нам сейчас известно, рейнджер стал первой его жертвой, которую он убил безо всякой связи со своим привычным ритуалом.
— Да, и этот рейнджер совершенно случайно наткнулся на него. Оказался не в том месте и не в то время. — Пирс смотрел в пол вертолета. В его голосе без труда угадывалось сожаление.
Сожаление и, как я узнала позже, определенный страх. Рядом приземлился еще один вертолет, набитый вооруженными и готовыми к прочесыванию леса агентами. А местные рейнджеры уже успели очистить парк от туристов и посетителей. Я надела бронежилет и проверила наличие патронов в магазине пистолета, хотя и без того знала, что он полный. После этого я повернулась к Пирсу, который вышел из вертолета и со страхом уставился на темнеющий позади хижины лес.
— Что с вами? — спросила я.
— Я всегда испытываю страх перед лесом, — откровенно признался он и быстро посмотрел на меня, словно сожалея о том, что это признание ненароком вырвалось у него. — Ладно, детектив, будьте готовы.
Мы сели в большой грузовой автомобиль, и я повернулась, чтобы посмотреть на солнце. Оно подмигнуло мне в последний раз и скрылось за горизонтом.
