Майло попросил Алекса проверить Николаса Хансена.
— Странно, что ты заговорил о нем, — сказал Алекс.
— О да, совсем забыл, — проворчал Майло. — Ты же у нас Нострадамус.
— Нет, просто у меня полно свободного времени, — ответил Алекс. — Информацию о Хансене отыскать совсем не трудно. Как думаешь, чем он зарабатывает на хлеб?
— Он неплохо учился в средней школе, наверное, теперь занимается финансами для каких-нибудь воротил?
— Он художник. Рисует картины. И очень неплохой, если статья о его выставке в нью-йоркской галерее соответствует истине.
— Художник, который снимает квартиру в Беверли-Хиллз и ездит на роскошном лимузине?
— Успешный художник, — уточнил Алекс. — Его картины стоят от десяти до тридцати тысяч долларов.
— И он их печет, как блины?
— Не похоже. Я позвонил в галерею и сделал вид, что я коллекционер, заинтересовавшийся работами Хансена, но мне сказали, что все его картины проданы. Хансена называют современным последователем старых мастеров. Он сам создает красители, делает собственные рамы и кисти, накладывает несколько слоев краски и глазури. Процесс создания такой картины требует много времени, хозяйка галереи заявила, что Хансен за год выставляет на продажу всего четыре или пять картин. Она даже намекнула, что сожалеет о том, что он так медленно работает.
— Четыре или пять картин в год означает, что он зарабатывает не больше ста пятидесяти тысяч, — заметил Майло. — Одна аренда дома обходится дороже.
— К тому же галерея берет около тридцати процентов, — добавил Алекс. — Что-то здесь не сходится. — Он немного помолчал. — Надеюсь, ты не станешь меня ругать, но я съездил к его дому. Роскошное место — особняк в старом испанском стиле. На подъездной дорожке стоит новый темно-зеленый «БМВ», по цвету похожий на мою «севилью». Майло рассмеялся.
— За что же мне тебя ругать? Какая разница? Нет, все в порядке, если только ты не постучал в его дверь и не обвинил ублюдка в убийстве. Впрочем, я бы сам с удовольствием это сделал. Знаешь, круг начинает сужаться.
И он рассказал Алексу об утонувшем Люке Чепмене.
— Еще один несчастный случай, — ответил Алекс. — При обычных обстоятельствах я бы сказал: «Понятно», но в последнее время ты стал слишком раздражительным.
— Ну так скажи. Я дам тебе новокаин, а уж потом начну пытать.
Алекс вежливо посмеялся.
— Я также мельком взглянул на Хансена — или того, кто живет по этому адресу. Когда проезжал мимо, из дома вышел мужчина, спустился к «БМВ» и вытащил из багажника плоский кусок дерева. Николас Хансен рисует на красном дереве.
— Художник, — сказал Майло, — и независимым источником дохода выкатывается к машине в домашней одежде, и вообще делает что пожелает. Справедливо устроена жизнь, не так ли?
Некоторые вещи Майло предпочитал делать после наступления темноты, поэтому он поблагодарил Алекса, попросил соблюдать осторожность и обещал позвонить утром.
— Что еще я могу для тебя сделать, крутой парень? Майло с трудом подавил желание ответить: «держаться подальше от этой компании».
— Сейчас больше ничего не надо делать.
— Ладно, — ответил Алекс.
В его голосе определенно послышалось разочарование. Майло хотел спросить о Робин, но в последний момент все-таки промолчал.
Он отложил телефон в сторону и подумал о Джейни Инголлс. Ее жизнь оказалась такой короткой, а смерть ужасной — зачем Бог вообще позволил ей появиться на свет?
Ему пришлось еще раз преодолевать пробки в центре города — наступил час пик. Майло решил, что Рику лучше всего провести несколько дней в каком-нибудь удобном мотеле. Несомненно, Рик будет возмущаться, но в конечном счете согласится. Только очень сильно обидится и замкнется в себе.
Разговор получился тяжелым, но Майло удалось убедить Рика переехать в отель. За долгие годы совместной жизни они научились тщательно выбирать поле сражений.
Майло вернулся домой к пяти часам.
Он остановил машину, немного не доехав до подъездной аллеи.
Там стоял автомобиль.
«Порше».
Майло огляделся по сторонам, но не заметил рядом никаких подозрительных машин и только после этого подъехал на своем «таурусе» вплотную к «порше». Автомобиль выглядел совершенно нормально — никаких царапин или недостающих деталей. Более того, его самым тщательным образом вымыли. Рик всегда старательно ухаживал за «порше», но последний раз приводил его в порядок… в субботу. Большую часть недели Рик держал машину в гараже, однако в последние два дня оставлял на улице, чтобы сразу же ехать в больницу на дежурство. За два дня на белой краске грязь становилась заметной.
Кто-то самым тщательным образом выскоблил проклятый автомобиль.
Еще раз осмотревшись, Майло положил руку на пистолет, вылез из «тауруса», подошел к «порше» и осторожно коснулся выпуклого крыла.
Оно блестело — вымытое и отполированное.
Майло заглянул внутрь — и здесь кто-то постарался: ни единой пылинки. Тут только он обратил внимание на водительское сиденье.
На нем лежал коричневый бумажный пакет.
Еще раз осмотрев квартал, Майло опустился на колени и осмотрел днище «порше». Ничего постороннего, никаких тикающих игрушек. Он распахнул багажник — все в порядке. Майло сам не раз занимался двигателем и механикой машины и прекрасно ее знал. Нет, нигде не появилось ничего нового.
Он открыл дверь со стороны водителя и внимательно осмотрел бумажный пакет. Он был открыт, и Майло увидел содержимое.
Голубая бумажная папка. Не имеющая ничего общего с кожаной обложкой альбома, полученного в подарок Алексом.
Именно такими папками пользовались в департаменте, пока не перешли на пластиковые.
Майло осторожно взял пакет за верхний уголок и отнес в дом. С бьющимся сердцем и похолодевшими руками уселся в кресло в гостиной — он уже знал, что в папке. И все же не сомневался, что ему предстоит пережить шок.
Он так сильно стиснул челюсти, что у него начало ломить зубы, заболела спина. Майло открыл папку с делом Джейни Инголлс.
Она оказалась совсем худенькой. Сверху лежали собственные записи Майло и официальные посмертные фотографии. Швинн действительно забрал одну из них. Здесь также имелось изображение тела со всеми отмеченными ранами, а также результаты вскрытия. Только фотокопии.
И больше ничего. Результатов лабораторных исследований и отчетов о расследовании дела не было. Либо расследование никто не продолжал, либо его результаты изъяты.
Он просмотрел результаты вскрытия. Никаких упоминаний о сперме — вообще ни одной детали. Ему еще никогда не приходилось читать такой краткий отчет.
«Раны этой белой, нормально питавшейся женщины нанесены одним и тем же острым оружием…»
Огромное спасибо.
И нигде не упоминалось, что проводилось токсикологическое исследование. Впрочем, оно Майло и не требовалось; Мелинда Уотерс подтвердила, что Джейни в тот вечер принимала наркотики.
Никаких следов спермы или других групп крови. Об анализе ДНК можно забыть.
Но одна деталь в отчете привлекла его внимание: следы веревок на щиколотках, запястьях и шее Джейни.
Именно так ее изнасиловали в отеле.
Вэнс Коури узнал Джейни и решил повторить свой номер на бис.
Только на сей раз пригласил поучаствовать приятелей. Майло перечитал досье. Ничего принципиально нового. Но кто-то хотел, чтобы он его увидел.
Он подкрепился водкой с грейпфрутовым соком, проверил почту и включил автоответчик.
Один звонок от Рика, который облегчил Майло жизнь, взяв дополнительное дежурство.
— Я буду занят до завтрашнего утра, переночую в кабинете, а потом немного прокачусь. Береги себя… я тебя люблю.
— И я тебя, — пробормотал Майло, обращаясь к пустой комнате.
Даже в одиночестве он с трудом произнес эти слова.
В девять утра я открыл Майло дверь, старательно делая вид, что успел проснуться и похож на человека. Прошлой ночью мой сон прерывался каждые несколько часов, и меня мучили разъедающие душу мысли.
Три звонка Робин так и остались без ответа. Служащий отеля отказался мне сообщить, выписалась она или нет — охрана безопасности гостей. Следующая остановка — Денвер. Я представил себе Робин в автобусе: Спайк прикорнул у нее на коленях, она смотрит в окно.
И думает обо мне или вовсе нет?
Майло протянул мне голубую папку. Я быстро ее просмотрел и впустил его в кабинет.
— Ты и тогда плохо печатал, — заметил я. — Кто мог доставить тебе папку?
— Тот, кто умеет мастерски красть автомобили.
— Тот же человек, который прислал мне альбом?
— Вполне возможно.
— Что-то не похоже на подружку Швинна, — сказал я. — Впрочем, нельзя исключать, что я тайный женоненавистник; на самом деле женщины тоже умеют воровать машины.
