Кап, кап.
Внезапно Джонатан проснулся окончательно. На его лицо капала жидкость из капельницы Элизабет. Он не двигался, но его сознание отказывалось воспринимать этот чудовищный конец. Капать перестало.
— Я сказал: просыпайтесь!
— Вы не умерли?
Неужели это его голос — бестелесный и тонкий, как струйка воды?
— Нет, подонок, я жив.
Теперь лицо Кристиана Хантера виделось совершенно отчетливо. Джонатан заметил глубокие борозды, оставленные на его левой щеке ногтями Элизабет. Безумец облачился в белый халат, и выглядело это совершенно естественно, как и он сам, если не считать царапин. На кармашке халата: доктор Дэниел Карразерс. Боже, неужели он убил бедного усталого человека с длинным тонким носом?
— У меня здесь славный хлористый калий, Харли. И я собираюсь ввести его в капельницу Элизабет. Смотрите, игла уже в вене. На это потребуется несколько секунд. К сожалению, она умрет очень быстро, и все будет не так, как я рассчитывал, совсем не так. Вы ведь знаете, что в капельнице раствор глюкозы, да? Вместо него я введу этот раствор, и ее сердце начнет биться с перебоями, потом забьется очень быстро. Вероятно, она проснется, ощутив стеснение в груди, а потом умрет через несколько секунд. Хотите посмотреть, как я это сделаю?
Элизабет шевельнулась и что-то пробормотала.
— Вы ничего не сделаете, Хантер. Уберите сейчас же это снадобье. Уберите, или я убью вас. И мне не придется удирать в Южную Америку.
— А я вставлю вам в рот дуло пистолета и нажму на курок, Харли. Вашего автоматического пистолета двадцать второго калибра. О, да! Я знал, что он в ящике вашего письменного стола в хижине, мне удалось раздобыть его без труда.
— Джонатан!
Оба мужчины замерли при звуке голоса Элизабет — тихого, неясного, беспомощного.
— Джонатан? Где я, Джонатан?
— Тише, любовь моя, все прекрасно, просто замечательно.
— Черта с два, замечательно, — сказал Кристиан громко. — Просыпайтесь, Элизабет. Я хочу, чтобы вы знали — вам предстоит умереть. Просыпайтесь, черт вас возьми, Элизабет.
Элизабет открыла глаза.
— Боже, нет. Вы не можете быть здесь. Вы мертвы, мертвы…
— Я-то жив, а вот вы скоро умрете.
— Я столкнула вас за борт, вы ушли под воду.
— Я прекрасный пловец, как вы, наверное, уже догадались. Нет, Харли, не двигайтесь. А теперь почему бы вам не подержать свою жену, пока я буду вводить ей хлористый калий?
Джонатан почувствовал дрожь Элизабет. Она уже проснулась, полностью проснулась.
Внезапно Кристиан дернулся, услышав звук зуммера.
— Ах ты, чертова сука!
Он вырвал кнопку из руки Элизабет.
— Слишком поздно, Хантер, слишком поздно.
Джонатан рванулся к двери. Кристиан мгновенно переключил свое внимание на него. Джонатан прыгнул, они запутались в постельном белье и одеялах.
Элизабет закричала.
Она вырвала иглу капельницы из своей руки и сползла с постели. Двое мужчин катались по полу, опутанные простынями.
Элизабет увидела пистолет Кристиана, и в голове ее пронеслась не очень отчетливая мысль: откуда он взял еще один? Ведь прежний пошел на дно океана вместе с владельцем. Она видела, как Джонатан обхватил пальцами рукоятку пистолета, попытался поднять руку Хантера над головой, потом потянул вниз, к полу.
Кристиану удалось высвободить руку, и он прижал пистолет к горлу Джонатана.
Элизабет схватила Хантера за волосы и потянула изо всех сил. Он закричал, и рука с пистолетом взметнулась вверх. В этот момент она подняла ногу и наступила на его руку, пригвоздив ее к полу.
Он снова закричал, и пистолет выпал из его руки и покатился на пол.
Руки Джонатана обвились вокруг его шеи, сжимая горло.
Послышались странные звуки, похожие на бульканье. Отвратительные, мерзкие звуки. Потом Элизабет увидела, как Кристиан поднимает руку с иглой. Он пытался поднести иглу к спине Джонатана и воткнуть ее ему в спину.
— Джонатан, следи за его рукой!
Она увидела, как рука с иглой исчезла, скрывшись между телами мужчин. Они снова покатились, сплетенные в смертельном объятии. Кто-то из них резко вдохнул воздух.
Дверь отворилась. Силуэт Гомера Пибоди теперь был четко виден в свете, падавшем из коридора.
— Сделайте что-нибудь! Гомер вытащил револьвер, прицелился. Элизабет услышала приближающийся из коридора топот. Кто-то бежал.
— Джонатан, — прошептала она и бросилась на колени, пытаясь добраться до лица Кристиана. Внезапно Джонатан вырвался из этого объятия, дыша тяжело и неровно.
Элизабет опустила глаза и увидела, что игла торчит из груди Кристиана в том месте, где должно быть сердце.
На мгновение его веки затрепетали, и он посмотрел на нее, но не смог произнести ни слова. Потом его глаза закатились, а тело дернулось. И тогда Гомер Пибоди оттолкнул Джонатана и, ткнув пистолетом в Хантера, крикнул:
— Прекратите, или я выстрелю! Но Кристиан Хантер не подчинился. Он был мертв.
— Звонила Кэтрин, — сказал Джонатан и повесил трубку, — Лоретта Карлтон умерла.
Элизабет осторожно пошевелила рукой в повязке и поднялась. Она увидела Коги, стоящего в дверях гостиной и ожидающего, что его попросят о чем-нибудь. Но она просто махнула ему здоровой рукой.
— Похороны в пятницу.
— Странно, но, кажется, мне хочется пойти, — сказала Элизабет. — Бедная ожесточенная старая женщина!
— Она нацелила свои пушки не на того, на кого следовало. Сядь, дорогая, и отдохни.
— Ты прямо, как Коги, — сказала Элизабет голосом, похожим на вздох, но послушно села на софу.
— В субботу ты и я, миссис Харли, полетим в Монтего-Бей. Пятнистый загар на обожаемом мною теле — думаю, это будет очень сексуально.
— Замечательный план, — сказала Элизабет, — но…
— Но что?
— Мой бизнес, твой бизнес и все остальное…
— Почему бы тебе не встретиться с Адрианом, Коем, Родом и всей остальной братией, а я сделаю то же самое — встречусь со своей когортой. Нам надо уехать. Газетчики снова выйдут на ловлю, а я уже устал от вспышек их камер у меня перед носом. Не желаю преждевременных морщин. Он подошел к софе и сел рядом с ней.
— Когда нам надоест заниматься любовью в Монтего-Бей, мы сможем обсудить, что собираемся еще предпринять. Ладно?
— Недурный план, и больше у меня нет никаких “но”.
— Блестяще. А теперь закрой глазки, леди. Элизабет подчинилась, но прежде увидела газету, которую Коги опустил незаметно на кофейный столик. На первой странице была ее фотография и над ней заголовок:
"ЭЛИЗАБЕТ К. ОПРАВДАНА”.
— Посмотри, Джонатан.
Он испустил долгий вздох. С минуту она читала, потом повернулась к нему.
— Вердикт о невиновности — это совсем другое дело и совсем не означает “оправдана”. “Оправдана” — значит очищена от грязи. И все говорят об этом. Там даже есть заявление Моретти.
— Вероятно, он хочет, чтобы ты поддержала его на следующих выборах.
Элизабет рассмеялась. В первый раз за столь долгое время ее голова была полна веселой, радостной музыкой. А пальцы шевелились, будто она играла песню, зародившуюся в ее мозгу. Прошло несколько минут, прежде чем Джонатан понял, что Элизабет играет какую-то мелодию на его лопатке.
— Бетховен?
Она широко улыбнулась ему:
— Нет. Это “Жизнь, как миска с вишнями”.
Дайкири — коктейль из рома, сахара и лимонного сока.
Лига Плюща — объединение спортивных команд высших учебных заведений северо-восточных штатов США.
Карнеги-Холл — концертный зал в Нью-Йорке.
Перри Мейсон — частный детектив, герой романов американского писателя У. Гарднера.
Эг-ног — напиток, состоящий из пива с добавлением молока, яиц, сахара, мускатного ореха, виски, рома или вина.
Она здесь! (фр.)
Острое мексиканское блюдо — рагу из мяса и овощей с перцем.
Бэк-Бей — богатый район Бостона.
Тюильри — один из королевских дворцов в Париже.
По Фаренгейту.
Медуза Горгона — мифическое существо, обладавшее, согласно греческим мифам, способностью превращать взглядом в камень каждого, кто смотрел на нее.
Фонтенбло — королевский замок в департаменте Сены и Марны.
“Мулен-Руж” — кабаре в Париже.
Твилл — ткань, саржа.
Перье — сорт минеральной воды и вина.
Жиголо — плакатный танцор, наемный партнер.
Адман — рекламный агент. Адаман — алмаз, несокрушимый. По-видимому, это прозвище — намек на несокрушимость Адриана.
Бронкс — один из пяти районов Нью-Йорка, население которого состоит главным образом из эмигрантов — преимущественно итальянцев и евреев.
