— Джентльмены, вы уже поняли, что вчера Советский Союз предпринял попытку вторжения в Швецию.
Заговорил Саймон:
— Ну мы видели различные репортажи и отчеты. Но в целое у нас еще не сложилось.
Рул не обратила на него внимания.
— Вторжение планировалось и управлялось с советской базы, известной как Малибу, на латвийском побережье, у города Лиепая, одним человеком по фамилии Майоров, некогда возглавлявшим управление по зарубежным операциям КГБ.
— Да, да, Кэтрин, мы все знаем об этой твоей теории, — сказал Никсон.
— Это больше не теория, Алан, — ответила Рул, доставая из брифкейса стопку компьютерных дискет. — Здесь — все данные, содержащиеся в памяти компьютера Малибу, включая все планы, касающиеся вторжения. Уверяю вас, что более внимательное их изучение докажет, что это не подделка.
— Как же ты добралась до этого? — спросил Саймон.
— Позже, Саймон, — сказала Рул. — Но еще я должна вам сказать, что здесь содержатся и личные досье Майорова, и они весьма откровенны.
Саймон оторвался от стены.
— Кэт, но здесь не время и не место.
— Наоборот, Саймон, — ответила она, — здесь как раз и время, и место. А теперь помолчи, пока я не закончу.
Она изо всех сил старалась сдерживаться.
— Продолжайте, миссис Рул, — сказал директор.
— Вот здесь личные досье Майорова, — продолжила Рул, — и они ясно указывают, что в его планах вторжения в Швецию громадную помощь оказывал агент в шведском министерстве обороны по кличке Тюлень. Тюленя зовут Свен Карлссон, он возглавлял канцелярию министерства обороны до вчерашнего ареста. Должна сказать, что он все охотно рассказывает.
Рул приходилось тяжело. Одна ее часть радовалась, но сама она страшилась того, что должно было произойти.
— Досье также указывают, что у Майорова был свой человек и в Центральном Разведывательном Управлении, — сказала она и сделала паузу.
Аудитория замерла.
— Он известен под кличкой Феррет, а имя его в досье не упомянуто. Тем не менее, в досье содержится кое-что из его биографии. Он был тайным агентом в Стокгольме в тысяча девятьсот семидесятом и семьдесят первом году и там встретился с Майоровым, который под фамилией Фирсов возглавлял их центр в советском посольстве. Там он и был подкуплен Майоровым, хотя чем он его купил, пока не понятно. Зная этого человека и его репутацию в управлении, трудно это понять.
Она слегка повернулась и обратилась к Эду Роулзу:
— Что это было, Эд? Из-за женщины? Шантаж? Ну уж вряд ли по идеологическим соображениям.
Все в комнате повернулись и уставились на Роулза, бледного и молчащего.
— Тогда продолжим, — сказала Рул. — Роулз также утверждал, что там же, в Стокгольме, он мельком встречался с Малаховым, но когда Малахов два года назад в Нью-Йорке вдруг решил переметнуться, кого он потребовал к себе в качестве допрашивающего и опекающего? Разумеется, Эда Роулза, чья карьера за последние десять лет, благодаря информации, получаемой от Майорова, сделалась просто блестящей. Но все это было заграницей, а Майорову хотелось иметь своего человека в Ленгли, и поэтому он скормил нам Малахова, в то время как Эд Роулз держал в своей руке эту ложку.
Саймон сел и схватился руками за голову.
Рул глубоко вздохнула и продолжила:
— И вот Эд из-за эффектной карьеры и грандиозной работы с Малаховым получает назначение на пост помощника Заместителя Директора по Операциям и начинает регулярно опустошать досье Управления в корзинку Майорова. И тут он делает два открытия. Первое, что чрезвычайно глупая операция по дезинформации под названием «Сноуфлауэр», разработанная, чтобы заставить Советы думать, что Швеция собирается присоединиться к НАТО, срабатывает чересчур успешно, поскольку дает Майорову начальный импульс для плана вторжения. Второе, он обнаружил, что я занимаюсь Майоровым, а мне никто не верит. И тут он поступил по-настоящему умно.
— Вы догадались обо всем этом, Рул? — вдруг спросил директор. — Или это еще одна из ваших теорий?
И тут внезапно ожил Эд Роулз.
— Заткнись и послушай, ты, чертов придурок, — сказал он директору. — Ведь это же профессионал говорит. Может, научишься чему-нибудь.
— Спасибо, Эд, — сказала Рул. — Роулз сразу понял, какую бомбу представляет из себя «Сноуфлауэр», поскольку он знал о планах вторжения Майорова, и когда он услышал о моей теории на совещании в твоем кабинете, Саймон, он понял, что обнаружил, и запал. Он начал меня поддерживать, в то же время, несомненно, за моей спиной плохо отзываясь обо мне в вашей компании. Он скормил мне Малахова, который только разжег мой аппетит. Он по служебной почте отправил мне старый военный журнал, где объявлялось о назначении Майорова; он действительно помогал мне. Разумеется, он планировал, что на этом пути я и провалюсь, но после того, как вторжение в Швецию стало реальностью, он не мог не понимать, что пресса пронюхает о «Сноуфлауэр» и о моих подвигах, не увенчавшихся успехом, поскольку никто так и не предупредил шведов. И в обоих случаях Управление оказывалось на вертеле — очевидно же, что именно Управление оказалось причиной того, что Советы предприняли шаги по защите их прибалтийских рубежей, и Управление же виновно в том, что не предупредило шведов о надвигающейся на них опасности.
Теперь настала очередь побледнеть директору. Он попросил Алана Никсона налить ему стакан воды из стоящей на столе бутыли.
— Итак, — продолжала Рул, — поскольку планы вторжения имели место, пресса получила возможность устроить самое грандиозное в истории нации поджаривание правительственного учреждения. Саймона, разумеется, вывернули бы наизнанку за его замысел «Сноуфлауэра», и кто его заменяет? А почему бы не его помощник, Эд Роулз, который во время зарождения «Сноуфлауэра» находился в Восточной Европе, и чьи руки, следовательно, чисты. Теперь, мистер Директор, предположим, что вы устояли и продолжаете работать, пока не истек срок правления этого президента — что весьма сомнительно — но ведь новый президент может оказаться стреляным воробьем по части назначения закадычных друзей, и может сделать ставку на профессионалов. И чья же кандидатура будет в первых рядах на пост Директора Центрального Разведывательного? Эда Роулза, с блестящей репутацией, героя событий с перебежавшим Малаховым.
Рул замолчала и налила себе немного воды.
— Ну теперь-то все представили себе полную картину?
Все смотрели в стол, кроме Эда Роулза, не отрывавшего взгляд от фебееровцев.
Рул глянула через плечо.
— Ну хорошо, агент Медисон, — сказала она, — можете прямо сейчас арестовать мистера Роулза.
Она достала из брифкейса ксерокопию майоровских досье и швырнула на стол.
— Здесь все, что вам необходимо для возбуждения дела. Подтверждающее заявление я вручу вам позже. Также вам необходимо немедленно арестовать Малахова, пока он не сбежал, Эд, ведь ты им дал новый адрес Малахова, не так ли?
Роулз кивнул. Казалось, он не может говорить.
— Мистер Роулз? — сказал Медисон.
Эд Роулз медленно встал. Медисон и Уорд прислонили его к стене и начали обыскивать.
— Посмотрите, нет ли какой-нибудь таблетки или иголки, — сказала Рул. — Я хочу, чтобы он был жив и предстал перед судом.
Еще минуты три агенты продолжали обыск.
— Он чистый, — наконец сказал Медисон, — заводя руки Роулза назад и щелкая наручниками. — Пойдемте, мистер Роулз.
Когда они уже было выходили из комнаты, Роулз остановился рядом с сидящей Рул.
— Кэти, — сказал он, — я сожалею об этом случае в аэропорту. Клянусь, я и понятия не имел.
Рул встала, отклонилась назад и изо всей силы ударила его ладонью. Роулз, несмотря на свою массу, покачнулся, стукнувшись об агента Уорда.
— А теперь забирайте его отсюда, — сказала Рул голосом, дрожащим от злости.
Все вскочили на ноги.
— Ну-ка, все садитесь, — выкрикнула она. — Я еще не закончила.
Они неохотно уселись.
— Теперь, джентльмены, мы должны решить, как много информации должно стать достоянием общественности.
— Кэтрин, — вмешался Саймон, — но ведь теперь-то твои разговоры о том, чтобы выйти к прессе, уже несерьезны.
— Еще как серьезны, черт побери, — сказала Рул. — Осталось только обсудить, что им сообщить. И поэтому вот что я предлагаю. Мистер директор, когда мы выйдем из этой комнаты, вы сделаете короткое заявление перед журналистами, собравшимися снаружи, о том, что арестован высокопоставленный сотрудник Центрального Разведывательного Управления, и что он будет обвинен в шпионаже в пользу Советского Союза. Разумеется, последует шквал расследований со стороны конгресса и журналистов, но это Управление как-нибудь переживет. Чего Управление не переживет, так это дальнейшего присутствия там любого из трех вас, джентльмены.
— Что? — чуть не взвизгнул Алан Никсон. — И вы думаете, что мы уйдем?
