Но до этого пострадало много людей.
Семь были убиты, девять человек ранены.
Коттон Малоун резко сел в кровати. Ему только что удалось разгадать реннскую головоломку!
Аббатство де Фонтен
1.30
Раймон де Рокфор провел магнитной карточкой по сенсору, и электронный замок открылся. Он вошел в ярко освещенную библиотеку и между узкими полками направился к месту, где расположился Ройс Кларидон. На столе перед Кларидоном лежали горы рукописей. Сбоку сидел архивариус, терпеливо наблюдая за происходящим, как ему было приказано. Де Рокфор жестом велел ему уйти.
— Что вы выяснили? — поинтересовался он у Кларидона.
— Материалы, на которые вы мне указали, весьма интересны. Никогда не подозревал, как широка была деятельность ордена после чистки в тысяча триста седьмом году.
— У нас богатая история.
— Я нашел доклад о казни Жака де Моле. Видимо, за этим наблюдали многие братья.
— Он взошел на костер тринадцатого марта тысяча триста четырнадцатого года с высоко поднятой головой и обратился к толпе: «Это правильно, что в такой торжественный момент, когда моя жизнь подходит к концу, я могу раскрыть обман, который притворялся истиной».
— Вы помните его слова наизусть?
— Это человек, о котором следует знать.
— Многие историки винят де Моле в гибели ордена. Говорят, что он был слаб и самодоволен.
— А что говорят о нем отчеты, которые вы прочитали?
— Что он был сильным и решительным и хорошо все спланировал, когда отправлялся с Кипра во Францию летом тысяча триста седьмого года. На самом деле он догадывался о замыслах Филиппа Четвертого.
— Наши богатства и знания были надежно сохранены. Де Моле позаботился об этом.
— А Великое Завещание? — покачал головой Кларидон.
— Братья позаботились о том, чтобы уберечь его. Де Моле позаботился.
Кларидон устало посмотрел на де Рокфора. Несмотря на поздний час, магистр выглядел бодрым. Ему всегда лучше работалось по ночам.
— Вы прочитали последние слова де Моле?
Кларидон кивнул.
— «Бог отомстит за нашу смерть. Прежде чем закончится год, несчастья падут на тех, кто приговорил нас».
— Он имел в виду Филиппа Четвертого и Клемента Пятого, которые сговорились, чтобы погубить орден и его магистра. Папа умер меньше чем через месяц, и Филипп последовал за ним через семь месяцев. Ни один из наследников Филиппа не произвел на свет сына, так что королевский род Капетингов закончился. Четыреста пятьдесят лет спустя, во время Революции, французская королевская семья была заключена в тюрьму, в точности как де Моле, в парижском Тампле. Когда гильотина обезглавила Людовика Шестнадцатого, незнакомец омочил руку в крови мертвого короля и обрызгал толпу, крича: «Жак де Моле, ты отомщен!»
— Один из ваших?
Де Рокфор кивнул.
— Да, брат, взволнованный произошедшим. Он видел, как уничтожают французскую монархию.
— Это много для вас значит?
Он не намеревался делиться своими чувствами с этим человеком, но хотел кое-что объяснить:
— Я магистр.
— Нет, дело не только в этом. Здесь что-то большее.
— Анализ — это часть вашей специальности?
— Вы встали на пути мчащейся машины, бросая Малоуну вызов. А потом были готовы без жалости изжарить мои ноги.
— Месье Кларидон, тысячи моих братьев были арестованы — только из-за жадности короля. Несколько сот сожжены на костре. По иронии судьбы, их спасением была только ложь. Правда оказалась их смертным приговором, потому что все обвинения против ордена были фальшивыми. Да, это очень личное.
Кларидон потянулся за дневником Ларса Нелла.
— У меня плохая новость. Я прочитал большую часть записок Ларса и должен сказать, что-то здесь не то.
Де Рокфору не понравилось то, что он услышал.
— Здесь есть ошибки. Даты неправильные. Названы неверные места. Ошибочно указаны источники. Мелочи, но опытному глазу они заметны.
К сожалению, де Рокфор не был достаточно сведущ, чтобы понять отличия. На самом деле он надеялся, что дневник даст ему больше информации.
— Может быть, это просто ошибки в отдельных записях?
— Сначала я думал, что да. Потом, по мере того как я замечал все больше и больше ошибок, я начал сомневаться. Ларс был аккуратным человеком. Многие факты из тех, что содержатся в записях, я сам помогал собирать. Это сделано преднамеренно.
Де Рокфор взял дневник и пролистал до криптограммы.
— А что с ней? Правильная?
— Не могу знать. Ларс не говорил мне, удалось ли ему выяснить математическую последовательность, необходимую для расшифровки.
Де Рокфор забеспокоился.
— Вы хотите сказать, что дневник бесполезен?
— Я хочу сказать, что в нем есть ошибки. Даже кое-какие выписки из личного дневника Соньера неверны. Давным-давно я сам читал отрывки из него.
Де Рокфор пребывал в замешательстве. Что происходит? Он мысленно вернулся к последнему дню жизни Ларса Нелла, вспоминая то, что ему сказал американец.
* * *
— Вы не можете найти даже то, что перед вашими глазами.
Стоя среди деревьев, де Рокфор был возмущен высокомерием Нелла, но при этом восхищался его мужеством — учитывая то, что вокруг шеи американца была веревка. Несколько минут назад он наблюдал, как пожилой человек закрепляет веревку на опоре моста и завязывает петлю. Потом Нелл взобрался на камень и уставился на темную реку под ногами.
Он следил за Неллом весь день, раздумывая, что тот делает высоко в Пиренеях. Деревушка, расположенная поблизости, не имела никакого отношения к Ренн-ле-Шато или другим известным ему исследованиям Ларса Нелла. Приближалась полночь, вокруг них сгустилась непроглядная темнота. Спокойствие гор нарушало только журчание воды, текущей под мостом.
Де Рокфор выступил из-под листвы на дорогу и приблизился к мосту.
— Я размышлял, объявитесь ли вы или нет, — произнес Нелл, не поворачиваясь к нему. — Предположил, что поражение заставит вас выйти на свет.
— Вы знали, что я здесь?
— Я привык, что братья следят за мной. — Нелл наконец повернулся к нему и указал на петлю на своей шее. — Не возражаете? Я решил свести счеты с жизнью.
— Похоже, смерть вас не пугает.
— Я давно умер.
— Вы не боитесь вашего Бога? Он не позволяет совершать самоубийство.
— Какой Бог? Из праха в прах — вот наша участь.
— Что, если вы ошибаетесь?
— Я не ошибаюсь.
— Как же ваш поиск?
— Он принес мне только несчастья. И почему вас волнует моя душа?
— Она меня не волнует. Ваш поиск — другое дело.
— Вы долго наблюдали за мной. Ваш магистр даже разговаривал со мной лично. Какая жалость, ордену придется продолжать поиск без моего руководства.
— Вы знали, что мы следим за вами?
— Естественно. Братья много раз пытались добыть мой дневник.
— Мне говорили, что вы странный человек.
— Я несчастный человек, который не хочет больше жить. Какая-то часть меня сожалеет об этом. Из-за моего сына, которого я люблю. И из-за моей жены, которая по-своему любит меня. Но у меня нет желания жить.
— Разве нет более легких способов умереть?
Нелл пожал плечами:
— Я питаю отвращение к пистолетам, яд представляется мне отвратительным. Истечь кровью — малопривлекательно, поэтому я решил повеситься.
Де Рокфор пожал плечами:
— Звучит эгоистично.
— Эгоистично? Я вам скажу, что значит «эгоистично». То, что люди сделали со мной. Они верят, что в Ренне прячется все — от возрожденной французской монархии до инопланетян. Сколько искателей сокровищ осквернили эту землю своими инструментами? Стены сносились, выкапывались ямы, прорывались туннели. Они даже вскрывали могилы и эксгумировали трупы. Писатели паразитировали на всех мыслимых и немыслимых теориях — и все это ради денег.
Де Рокфор удивился этой странной предсмертной речи.
— Я видел, как медиумы проводили сеансы и ясновидцы общались с мертвыми. Столько всего было сфабриковано, что правда стала скучной. Они заставили меня написать об этой чуши. И мне пришлось проникнуться их фанатизмом, чтобы мои книги продавались. Люди хотят читать вранье. Это смехотворно. Я и сам смеялся над собой. Эгоистично? Этот ярлык следовало бы навесить на идиотов.
— И в чем же заключается правда о Ренне? — спросил де Рокфор.
— Я уверен, вы бы очень хотели узнать это.
Он решил попробовать другой подход.
— Вы понимаете, что вы единственный человек, который может разгадать головоломку Соньера?
— Может? Я это уже сделал.
Де Рокфор вспомнил о криптограмме, которую видел в отчете маршала, хранящемся в архивах аббатства. Криптограмме, которую нашли в своих церквях аббаты Жели и Соньер и за расшифровку которой Жели поплатился жизнью.
