Альфред выслушал его с непроницаемым лицом, хотя это и было нелегко. Ему была известна даже группа крови Макдира, даже его излюбленный ресторан в Мемфисе. Он знал, что Макдир раз пять-шесть беседовал с Таррансом, и завтра, во вторник, он станет миллионером. Неплохой он отхватил кусок.
— Посмотрю, что тут можно сделать. Давай-ка договоримся о деньгах.
Винни закурил «Салем», затянулся, выпустил струю дыма.
— Хорошо, Альфред, вопрос этот серьезный, не собираюсь тебя обманывать. Двести тысяч наличными.
Альфред уронил чашку, которой играл. Вытащил из кармана носовой платок, принялся яростно протирать стекла очков.
— Двести тысяч? Наличными?
— Именно так я и сказал. Сколько мы тебе заплатили в прошлый раз?
— Семьдесят пять.
— Теперь тебе ясно, насколько я серьезен? Это очень важно, Альфред. Сможешь ты с этим справиться?
— Да.
— Когда?
— Дай мне две недели.
За неделю до пятнадцатого апреля трудоголики фирмы «Бендини, Ламберт энд Лок» вошли в такой раж, что силы их поддерживались исключительно адреналином. И страхом. Страхом забыть о каком-нибудь удержании, или о списанных со счетов суммах, или об амортизационных отчислениях, что в конце концов может обойтись клиенту в миллион или около того. Страшно было даже представить себе, что придется снять телефонную трубку и поставить клиента в известность о том, что налоговая декларация составлена и что, к великому сожалению, в этом году придется уплатить казне на восемьсот тысяч больше. Страшно было подумать о том, что можно не успеть до пятнадцатого и клиенту придется платить чудовищную пеню. Словом, автостоянка у здания фирмы к шести утра была уже забита. Секретарши работали по двенадцать часов в день. Перекуров почти не было, все разговоры стали торопливыми и отрывистыми.
Теперь, когда ему уже не нужно было спешить домой к жене, Митч пропадал в фирме почти круглые сутки. Сонни Кэппс ругался и проклинал Эйвери на чем свет стоит, потому что должен был заплатить налогов на четыреста пятьдесят тысяч долларов. И это при годовом доходе в шесть миллионов. Эйвери, в свою очередь, адресовал эти проклятия Митчу, и вместе они снова и снова углублялись в бумаги Кэппса, весьма нелестно проходясь по его адресу. Митч отыскал две очень удачные отговорки, позволившие снизить общую сумму налогов до трехсот двадцати тысяч. Кэппс заявил, что вынужден будет подыскать себе другую юридическую фирму. Где-нибудь в Вашингтоне.
За шесть дней до срока Кэппс потребовал срочной встречи с Эйвери в Хьюстоне. «Лир» был свободен, и Эйвери вылетел на нем в полночь. Митч подвез его на машине в аэропорт. Сидя за рулем, он всю дорогу выслушивал инструкции своего патрона.
Около половины второго ночи он вернулся в офис. На стоянке были три «мерседеса», «БМВ» и «ягуар». Охранник открыл ему боковую дверь, и Митч на лифте поднялся на четвертый этаж. Как обычно, Эйвери запер дверь своего кабинета на ключ. Партнеры всегда закрывали свои кабинеты. В конце коридора слышался чей-то голос. Начальник отдела налогов Виктор Миллиган сидел за столом и последними словами крыл свой компьютер. Другие кабинеты были закрыты, свет в них потушен.
Затаив дыхание, Митч сунул ключ в скважину замка. Ручка двери поддалась под его пальцами, он очутился внутри. Зажег свет, прошел к небольшому столу для заседаний, за которым они вместе с Эйвери просидели весь день и большую часть ночи. Вокруг кресел стопками высились сложенные на полу папки. По всему кабинету разбросаны бумаги. Справочники и регистрационные книги Налогового управления лежали одна на другой.
Митч уселся за стол и вновь погрузился в папку Кэппса. По данным ФБР выходило, что Кэппс, на протяжении восьми лет пользовавшийся услугами фирмы, являлся обыкновенным законопослушным бизнесменом. Людей Войлса он не интересовал.
Где-то через час голос в конце коридора смолк, Миллиган вышел из кабинета и закрыл дверь на ключ. Он спустился по лестнице, даже не попрощавшись. Поднявшись, Митч бегом проверил все кабинеты сначала на четвертом этаже, затем и на третьем. Никого. Было почти три часа ночи.
Сбоку от книжных полок в офисе Эйвери стояли четыре солидных, дубового дерева стеллажа, заполненных папками. На протяжении месяцев Митчу не приходилось видеть, чтобы Эйвери хоть раз подходил к ним. Все папки, с которыми он имел дело, хранились в трех металлических этажерках, стоявших рядом с окном. В них обычно копались секретарши, а Эйвери что-то вечно кричал на них. Закрыв за собой дверь на ключ, Митч подошел к дубовым стеллажам. Дверцы их тоже оказались на замке. На кольце Митч отобрал два небольших ключика, не более дюйма в длину каждый. Первый же из них подошел к первому стеллажу.
Из составленной Тэмми описи Митч запомнил множество названий кайманских компаний, способствовавших отмыванию грязных денег. Он быстро прошелся по папкам в верхнем ящике стеллажа, перед его глазами замелькали уже знакомые имена: «Данн Лэйн», «Истпойнт лтд.», «Вирджин Бэй лтд.», «Инлэнд Контрэкторс», «Галф-Саут». Еще больше таких названий он нашел во втором и третьем ящиках. В папках были документы о займах, предоставленных кайманскими банками, банковские квитанции о переводе денег, акты о поручительстве, договоры об аренде, закладные, тысячи других бумаг. В первую очередь Митча интересовало все, что имело какое-то отношение к «Данн Лэйн» и «Галф-Саут». У Тэмми уже была хорошая подборка материалов по этим двум компаниям.
Он взял в руки папку, полную квитанций о переводах денег и заемных обязательств «Королевского Банка» Монреаля. С папкой в руках он вышел в коридор и приблизился к стоящей посередине этажа копировальной машине. Посмотрел по сторонам, пока она разогревалась. Все спокойно. Поднял голову к потолку — никаких телекамер, как уже неоднократно он в этом убеждался. Загорелась надпись «НОМЕР ДОПУСКА». Митч набрал на клавишах машины номер дела некоей миссис Летти Планк. Ее почти законченная налоговая декларация лежала на его столе на втором этаже, ничего страшного не произойдет, если он поставит ей в счет несколько дополнительных копий. Положил документы в автозагрузчик и через три минуты получил нужные ему копии, сто двадцать восемь листов, которые оплатит из своего кармана миссис Летти Планк. Вернулся к стеллажу за новой папкой по «Галф-Саут». На этот раз набрал номер «Гринмарк Партнерс», компании по торговле недвижимостью из Бартлетта, штат Теннесси. Тоже вполне респектабельная компания, декларацию которой он уже подготовил и кто тоже в состоянии оплатить несколько лишних ксерокопий. Девяносто одну, точнее говоря.
В кабинете Митча на его столе лежали восемнадцать законченных или почти законченных налоговых деклараций: их оставалось только подписать. Со своими клиентами он закончил за шесть дней до срока. И всем восемнадцати в счет автоматически будет вставлена оплата копий документов, относящихся к «Данн Лэйн» и «Галф-Саут». Их номера он записал на листочке бумаги и положил у себя перед глазами рядом с ксероксом. Использовав их все, он позаимствовал три номера из папок Ламара и три номера из папок Кэппса.
Через небольшое отверстие в стене от копировальной машины бежал тоненький проводок, который в неприметном шкафчике соединялся с другими такими же проводками, тянувшимися от трех остальных ксероксов, располагавшихся на четвертом этаже. Ставший уже чуть толще, проводок спускался сквозь потолок на третий этаж и входил в стоящий в отдельном помещении компьютер, который ведал учетом и оценкой копий, сделанных на находящихся в здании фирмы ксероксах. Невинного вида серая проволочка, выходящая из компьютера, поднималась по стене вверх, проходила через весь четвертый этаж и устремлялась на пятый, где заканчивала свой путь в чреве другого компьютера, который запоминал номер допуска, количество сделанных копий и номер аппарата, сделавшего каждую копию.
Пятнадцатого апреля рабочий день в фирме «Бендини, Ламберт энд Лок» закончился в семнадцать часов. К шести часам вечера на стоянке не осталось ни одного автомобиля: все они, или почти все, оказались в двух милях от здания фирмы, у известного ресторана, специализировавшегося на блюдах из даров моря и называвшегося по имени владельца «Андертон». Для ежегодного празднования был зарезервирован небольшой банкетный зал. Присутствовали все работающие в фирме партнеры и сотрудники, а также одиннадцать партнеров, уже отошедших от дел. Пенсионеры все как один были загорелыми и в хорошей форме, работавшие же выглядели замученными и уставшими. Однако настрой у тех и у других был радостным, все предвкушали только приятное. На этот вечер забывались строгие правила и всяческое воздержание, в силу вступало новое для Митча уложение: шестнадцатого апреля никто из занятых в фирме людей не имел права показываться на работе.
