Мать, собравшаяся было встать с кресла, снова откинулась на подушки.
— Ты помнишь видеокассеты с записями аргентинских мультфильмов, которые мы с папой любили смотреть вместе? Те, что про ведьму? — спросила Алисия.
— «La Bruja de la Cachavacha»? Конечно, помню.
— Мои биологические родители содержались в секретной тюрьме, которая называлась La Cacha. Ей дали это название в честь мультфильма, поскольку главной героиней там была ведьма, которая умела делать так, чтобы люди исчезали.
Мать опустила глаза.
— Довольно зловещее совпадение.
— Если только это совпадение.
— Брось, Алисия. Твой отец не мог знать названия этой тюрьмы.
— Почему?
— Как он мог… как мог нормальный человек сидеть рядом с маленькой девочкой и смотреть с ней эти мультфильмы, зная, что ее родители умерли в тюрьме под названием «Ла-Кача»? Это как минимум негуманно.
— Согласна.
— В таком случае твой отец должен был быть настоящим социопатом.
— Да, — сухо сказала она. — Должен был.
Мать поняла, на что намекает дочь, и чуть не выпала из кресла.
— Этот разговор зашел слишком далеко. После того, что произошло на прошлой неделе, у тебя неизбежно должны были возникнуть вопросы, и я могу это понять. Но глумиться над памятью отца, да еще в тот день, когда он лег в могилу, я тебе не позволю.
— У меня также есть ряд вопросов о женщине, на которой он был женат.
— Ты и меня собираешься оскорблять?
— Вспомни свидетельство о рождении. Там сказано, что в момент удочерения мне исполнилось два года, хотя в то время мне было всего две недели.
Мать заткнула уши.
— Не желаю ничего этого слушать.
— Уверена, папа знал, что оно фальшивое.
— Я ухожу! — Грасиела поднялась и направилась к двери.
— И ты тоже об этом знала.
Услышав это обвинение, миссис Мендоса замерла на месте и в полном молчании простояла так не меньше минуты, не поворачиваясь к Алисии.
— Все школьные годы мне не давал покоя вопрос, почему я старше всех в классе. Думала даже, что у меня обнаружилась задержка в развитии. Но в действительности я была там младше всех.
Мать продолжала хранить молчание.
— У тебя нет ответа на эти вопросы, не так ли?
Грасиела начала было поворачиваться к ней, но вновь замерла. Казалось, что она не может смотреть Алисии в лицо. Или просто не хочет, чтобы та заметила выступившие у нее на глазах жгучие слезы стыда.
— Похоже, что нет. — Дочь тоже поднялась с места и прошествовала мимо матери к двери.
— Алисия! — крикнула ей вслед Грасиела, нота, распахнув двери, пошла по коридору и даже не оглянулась.
Дом был полон гостей, которые мирно беседовали, разделившись на группы и группки. В одной руке они держали бокалы или тарелки с закусками, а другой по старинной латиноамериканской традиции жестикулировали, помогая себе выражать мысли. Несколько человек попытались было привлечь внимание Алисии, но она, не обращая на них внимания, шла дальше, рассекая толпу. Так она пересекла гостиную, подошла к двойным дверям, ведущим в патио, открыла их и нашла наконец уединенное место рядом с фикусовым деревом, росшем на заднем дворе.
Оставшись в одиночестве, она достала мобильный телефон и набрала номер Джека Свайтека.
— Привет, это я. Алисия Мендоса.
— Алисия? Вот уж не ожидал…
— Хочу попросить вас об одолжении.
— Будьте так любезны. Что я могу для вас сделать?
Алисия через плечо взглянула на дом. Сквозь высокие французские окна было видно, как по гостиной фланировала ее мать, общавшаяся с гостями со сноровкой прирожденного политика. Она уже собралась с силами и вела себя так, словно ничего не случилось, — как и на всех приемах в этом доме последние двадцать семь лет.
Возможно, у них с мэром было даже больше общего, нежели Алисия могла предположить.
— Скажите моей бабушке… — начала было она, но запнулась, поскольку от смущения и противоречивых чувств перехватило горло.
— Так что же мне ей сказать? — осторожно осведомился Джек.
Алисия с шумом втянула в себя воздух и прошептала:
— Скажите моей бабушке, что я буду рада встретиться с ней.
Честно говоря, Джек не ожидал, что после этого дела сержант Пауло снова появится на его горизонте.
Как-то раз в разгар противостояния полиции и вооруженного преступника сержант спросил Джека, как он может защищать заведомо виновных и при этом жить в ладу с самим собой. Джек тогда предложил отложить этот разговор до разрешения ситуации с заложниками и вести его в непринужденной обстановке, потягивая пиво. Надо сказать, что подобные предложения делались им редко: жизнь коротка, и он, чтобы оттянуться, предпочел бы съездить к старому приятелю по чикагскому колледжу, нежели тратить время на болтовню под пиво со случайным знакомым. Но Пауло ему понравился, и, когда противостояние завершилось, он напомнил сержанту, что коли тот захочет выпить с ним пива, то он наверняка застанет его вечером в пятницу в «Таверне Спарки».
Прошло несколько недель, прежде чем Пауло наконец объявился. Джек удивился еще больше, увидев, что он привел с собой Алисию. Определенно ей удалось преодолеть обрушившийся на нее жизненный кризис. Кроме того, шумиха вокруг этого дела поутихла и она снова могла появляться на публике, не опасаясь докучливых расспросов репортеров о прошлом ее отца. Уж таков Майами-сити — здесь постоянно что-нибудь происходит, поэтому героев предыдущих скандалов забывают довольно быстро.
Тео проводил их к «лучшему столику в заведении». Однако друзья Тео знали, что обычно он отзывается так обо всех столиках, которые остались незанятыми. Усевшись, гости принялись непринужденно болтать о всякой всячине, потягивая напитки. К счастью, Тео правильно оценил ситуацию и специально дождался момента, когда Алисия отлучилась в женскую комнату, чтобы предложить пару тостов. Первый он посвятил сержанту Чавесу, которого, согласно газетным сведениям, отстранили от руководства группой захвата СВАТа, по поводу чего сейчас проводилось расследование. Следствие хотело установить, было ли его стремление ликвидировать Фэлкона обусловлено жесткой необходимостью или же мотивировалось одним только желанием угодить мэру. Второй тост он поднял за Фелипе, который (благодаря сотрудничеству Тео и Джека со следствием) должен был в ближайшее время оказаться за решеткой за превышение полномочий телохранителя мэра.
Когда Алисия вернулась за столик, Тео поднялся и отправился на эстраду, чтобы, по его словам, сыграть «нечто особенное в честь некоторых особо уважаемых гостей», что, впрочем, предполагал с самого начала, еще ничего не зная о визите Пауло и Алисии. Когда Тео исполнял эту композицию, Пауло и Алисия чуть ли не прижимались друг к другу. Джек же, сидевший напротив, во всей полноте осознал, какая Алисия потрясающая красавица. Он старался не слушать, о чем они говорили, но человек слаб, а учеными давно уже доказано, что в компании у «третьего лишнего» слух обостряется до чрезвычайности.
— Помнишь, я рассказывал тебе об одном своем сне? — спросил Пауло. Из-за музыки он говорил довольно громко, но Джек понимал, что его слова предназначались исключительно для Алисии.
— Это о котором? — уточнила женщина.
— О том, когда у меня на коленях сидела маленькая девочка.
Должно быть, ему привиделась та маленькая заложница, которую он спас, подумал Джек, но через минуту понял, что ошибся.
— Да, помню, — сказала Алисия. — В этом сне мы с тобой были семейной парой, гуляли по парку и присели отдохнуть, а девочка подошла и забралась к тебе на колени. Поскольку она все время молчала, ты никак не мог понять, наш это ребенок или чужой.
— Верно. И боялся спросить у нее, кто она, потому что не хотел, чтобы наша дочь подумала, будто я не в состоянии ее узнать. И я сидел и ждал, когда она заговорит, чтобы услышать ее голос. Помнишь, что ты тогда сказала мне по поводу этого сна?
— Помню. Я сказала, что девочка не заговорит с тобой, пока ты не решишь, как поступить с нами обеими.
— Ну так вот, — произнес Винс. — Знаешь, что произошло прошлой ночью? Девочка наконец заговорила со мной.
Концовку разговора Джек не слышал. Пошептавшись, молодые люди поднялись с места и распрощались с ним еще до того, как Тео закончил исполнять свою композицию. Пауло потянулся было за бумажником, но Джек остановил его:
— Я плачу. Только пообещайте мне, что придете сюда снова.
— Обязательно придем, — сказала Алисия. — Возможно, после моего возвращения из Аргентины.
Джеку было до смерти любопытно, чем закончилась встреча Алисии с бабушкой. Но после этих слов спрашивать стало не о чем, и он лишь улыбнулся. Правда, не очень весело — знал, что для Алисии это будет непростое в эмоциональном плане путешествие.
