— Это пришло вчера, — сказала она. — Слушай внимательно, я прочитаю. — Натали не могла скрыть грусть в голосе. — Извини, но пока все это дело еще не закончилось, мне бывает тяжело переключаться на другое.
— Ладно, читай и ни о чем не беспокойся. Мои синяки и шрамы прошли, твои сохранятся немного дольше, — он нежно погладил ее по боку. — Если что-то хоть немного приблизит это самое завершение, надо это сделать.
Натали прижала ладонь Бена к своим губам.
Письмо было сложено вчетверо и уже изрядно потерто.
— Это от детектива Перейры, — объяснила Натали, разворачивая листок.
Уважаемая сеньора Рейес!
Это письмо, как и первое, перевел мой американский друг, который преподает английский язык и на которого вполне можно положиться. Прежде всего хочу сообщить вам, что адвокат, которого вы наняли здесь, проявил незаурядную активность, и все мы убедились в его исключительном профессионализме. Полагаю, что против вас не будет выдвинуто никаких формальных обвинений, связанных с какими- либо событиями в Доме Анджело.
Хочу также поблагодарить вас и мистера Каллахэна за то, что направили ко мне вашего друга Элис Густафсон. Профессор произвела на меня впечатление очень милой и разумной женщины; вчера она обедала у нас дома. Мы вместе с ней съездили в Дом Анджело (это была моя третья поездка туда), она сделала там несколько фотографий и осмотрела больницу и деревню. Там было обнаружено и эксгумировано несколько тел. Идентифицировать их трудно, если вообще возможно, но профессор Густафсон полагает, что ответы на многие вопросы можно будет найти в Лондоне, куда она вылетит, закончив все дела здесь. Скотланд-Ярд тоже принял участие в расследовании и с нетерпением ожидает прибытия профессора. Хотя на идентификацию потребуется некоторое время, Элис Густафсон полагает, что ряд арестов неминуем. Профессор, как вы, надеюсь, знаете, очень решительная женщина.
Здесь, в Рио-де-Жанейро, высоко ценят ваше мужество и ваши с мистером Каллахэном заслуги перед моей страной. Надеюсь, что наше активное расследование этого дела, а также произведенные аресты, в том числе двоих наших сотрудников, изменят ваше мнение о бразильской военной полиции.
Если вы когда-либо захотите снова приехать в нашу страну, я буду искренне рад видеть вас в качестве своих гостей.
— Власть портит людей, — помолчав, сказал Бен.
Натали хотела что-то ответить, но ее прервал звонок мобильного. Телефон проиграл мелодию Вивальди. Натали прослушала отрывок еще раз, а потом нажала кнопку вызова.
—Алло.
—Это Натали Рейес? — спросил женский голос.
—Вы что-то продаете? Потому что...
—Одну минуту, сейчас я вам все объясню.
—Да, Натали Рейес — это я. В чем дело? Кто вы?
—Натали, я знаю, что сегодня утром вы встречали в аэропорту мистера Бена Каллахэна. Он сейчас с вами?
—Послушайте, или вы мне скажете в чем дело, или я...
—Хорошо, хорошо. Это имеет отношение к Бразилии.
Раздражение Натали мгновенно сменилось заинтересованностью.
—И что насчет Бразилии?
—Натали, для начала я советовала бы вам присесть.
—Мы и так сидим.
—Отлично. Не могли бы вы повернуть телефон так, чтобы мистер Каллахэн тоже слышал наш разговор?
—Хорошо, — согласилась Натали. — Мы оба слушаем.
—Натали, меня зовут Бет Мэнн. Я — частный детектив из Бостона. По поручению моего клиента я наблюдала за вами после возвращения из Бразилии. Уверяю вас, никакого подглядывания в замочную скважину и тому подобного.
—Детектив с моральными принципами, — хмыкнул Бен, — наверное, какой-то розыгрыш.
—Продолжайте, — сказала Натали.
— По ходу расследования я несколько раз беседовала с доктором Рэйчел Френч...
— Мой пульмонолог, — шепнула Натали Бену.
— ...и с вашим другом доктором Терри Миллвудом. В данный момент он находится в больнице Уайт Мемориал и ожидает вашего звонка. Эти два врача разговаривали с заведующим больницей, и все необходимые приготовления уже сделаны.
— Необходимые приготовления к чему? - спросила Натали в полном недоумении.
— Натали, вам что-нибудь говорит имя Джозеф Энсон?
— Нет. Я должна его знать?
— Вряд ли. Он очень опытный терапевт и блестящий исследователь в области неоваскуляризации.
— Выращивание новых кровеносных сосудов, — все так же шепотом пояснила Натали Бену. — Продолжайте!
— Сейчас доктор Энсон находится где-то в районе Бостона, но точно не знаю, где. Он принял решение, от которого не собирается отказываться. Он сделал это после того, как я рассказала ему о пожаре в доме вашей матери и о том, что, спасая ее и вашу племянницу, вы травмировали легкое.
— А как вы?..
— Мистер Каллахэн, не могли бы вы на минутку вступить в разговор и объяснить этой женщине, чем мы, детективы, занимаемся.
— Мы расследуем, — коротко ответил Бен.
— Пожалуйста, продолжайте, — попросила Натали, еще не зная, но уже догадываясь, что последует дальше.
— Сегодня в девять вечера, ровно через семь часов, доктор Энсон собирается тихо и спокойно уйти из жизни. Мне позвонит адвокат и сообщит, где можно будет найти его тело, после чего мне позвонит сам доктор Энсон. Я должна иметь наготове санитарную машину и ждать после звонка ровно тридцать семь минут, а затем направить автомобиль по указанному адресу. К моменту его прибытия сердце доктора Энсона будет еще биться, но мозг уже умрет. Поверьте мне, Натали, доктор Энсон — гений, и вполне способен организовать смерть мозга. Доктор Миллвуд и его бригада начнут работу по пересадке легкого доктора Энсона вам.
— Но... но почему? Почему нельзя отдать мне одно легкое, а другое оставить самому доктору Энсону?
— Потому, Натали, что у Джозефа Энсона только одно функционирующее легкое, и оно — ваше.
Натали ощутила странную легкость во всем теле и подумала, что впервые в жизни может упасть в обморок. Бен так сильно сжал ее руку, что ей стало больно.
— О господи! — воскликнула она. — Было уже так много смертей. Могу ли я поговорить с этим человеком?
— Поверьте, Натали, я сама много раз говорила с ним и сумела оценить его состояние. Доктор Энсон полностью осознает свои поступки. Сейчас нам нужно только ваше согласие и готовность к сотрудничеству.
Бен несколько раз решительно кивнул Натали.
— Ну... тогда... думаю, что вы его получили, — услышала она свой голос.
— В таком случае позвоните доктору Миллвуду. Он объяснит вам, что нужно делать. Я очень рада за вас. Обязательно загляните ко мне в офис, когда поправитесь после операции.
— Но что, если?..
Бет Мэнн уже повесила трубку.
Натали, не пытаясь сдержать слез, взяла Бена за руки.
— Помнишь, что я сказала про завершение? — спросила она.
* * *«Время рассчитано правильно», — думал Энсон, — оно пришло».
Он сидел в небольшой машине в арендованном гараже всего в миле от квартиры Натали Рейес, почти в полной темноте. Окно в дверце со стороны пассажирского сиденья было приоткрыто на дюйм, из щели торчали тряпки. Через них внутрь машины был просунут конец садового шланга, а другой конец присоединялся к выхлопной трубе и обмотан скотчем. Сильный транквилизатор, который принял Энсон, уже начал действовать.
Он прочитал, а затем еще раз перечитал двухсотстраничный доклад Бет Мэнн о Натали Рейес, ее семье и даже о ее новом друге. Энсон изучил множество статей, относящихся ко времени учебы Натали в Гарварде, просмотрел видеозаписи соревнований, в которых она участвовала. Он даже один раз прошел мимо нее так близко, что задел рукавом.
Да, время было выбрано абсолютно верно.
Натали Рейес и, возможно, Бен Каллахэн отлично подходили для роли нового руководства больницей и к определению дальнейшей судьбы «Сары-9». После того, как Натали прооперируют, ее вместе с Каллахэном пригласят в офис адвоката Энсона, где вручат его дневник и диск, который Джозеф записал для нее.
От нее не потребуется принять на себя обязательство навсегда остаться в Камеруне, но Энсон подозревал, что, вдохнув однажды волшебный воздух джунглей и познакомившись с людьми, живущими и работающими там, она все-таки задержится в этой стране.
Натали и Бен Каллахэн являли собой все то, чем не обладала печально знаменитая организация неудавшихся правителей-философов типа Элизабет Сен-Пьер и Дугласа Беренджера. Они были истинными Хранителями.
Энсон включил свет в машине и посмотрел на часы. Потом открыл лежавший на коленях блокнот и прочитал вслух:
—Мир может быть жестоким, полным обмана,
Полным лжи,
Полным несправедливости,
Полным боли.
Но есть еще, друг мой, пустота, что ждет тебя -
