Судья Макэлвайн изменил свое заключение и в порыве злости обвинил судей, оказавшихся в большинстве, в перевирании фактов, попрании юридических стандартов и обмане суда присяжных, — все ради того, чтобы провести собственную реформу гражданских исков. Некоторые из большинства выдали не менее язвительные ответы (за исключением Рона), и когда заключение опубликовали, в нем больше говорилось о внутреннем перевороте в Верховном суде, чем о трагедии маленького Аарона.
Столь неприличное поведение в среде цивилизованных юристов можно было наблюдать крайне редко, но здесь обиженные эго и оскорбленные чувства лишь расширяли пропасть между двумя лагерями. Больше не оставалось места для умеренности и компромиссов.
Теперь, когда дело касалось «большого» вердикта, страховые компании могли спать спокойно.
Судья Макэлвайн продолжал изливать горькие возражения в заключениях вплоть до весны. Но, проиграв шестой раз подряд, как всегда, в соотношении 5 к 4, он потерял часть своей отваги. В деле шла речь о грубой халатности, допущенной некомпетентным доктором, и когда суд отменил решение, Макэлвайн понял, что его собратья настолько сместились на правый фланг, что их уже не вернуть.
Хирург-ортопед в Джексоне неудачно провел самую обыкновенную операцию по удалению грыжи межпозвоночного диска. Его пациент получил паралич и в итоге подал иск. До этого врач успел пережить уже пять судов, лишиться лицензии на оказание медицинских услуг в двух других штатах и как минимум три раза был уличен в чрезмерном пристрастии к обезболивающим средствам. Присяжные присудили паралитику 1,8 миллиона долларов в качестве компенсации реального ущерба, доктора же и больницу обязали произвести штрафную выплату 5 миллионов.
Судья Фиск в первом заключении, написанном от имени большинства, заявил, что размер реального ущерба явно завышен, а штрафные выплаты вообще непомерны. Было принято решение отправить дело на новое рассмотрение исключительно по вопросу выплаты компенсации за реальный ущерб. И никаких штрафных санкций.
Судья Макэлвайн пребывал в ярости. Выражая несогласие, он намекал на то, что теперь «особые интересы» штата имели в Верховном суде больше влияния, чем четверо его членов. Последнее предложение первоначального проекта его заключения звучало почти клеветнически: «Автор, изложивший мнение большинства, изображает удивление по поводу размера штрафных выплат. Однако сумма 5 миллионов долларов не должна его смущать. Ведь именно столько стоило место, которое он сейчас занимает». Забавы ради он отправил по е-мейлу копию проекта Шейле Маккарти. Она и правда посмеялась, но в конце концов принялась уговаривать его вычеркнуть последнее предложение. В итоге он так и сделал.
Возмущение Макэлвайна вылилось в трактат на четыре страницы. Олбриттон поддержал его, добавив еще три. И втайне они задались вопросом, смогут ли найти свое счастье в том, чтобы писать бесполезные заключения, расходящиеся с мнением большинства, на протяжении всей дальнейшей карьеры.
Их беспомощные возражения казались Барри Райнхарту прекрасной музыкой. Он внимательно изучал каждое решение, принятое судом Миссисипи. Его сотрудники анализировали заключения, находящиеся на рассмотрении дела, и последние разбирательства с участием присяжных, которые в один прекрасный день могли отправить вердикт в вышестоящий суд. Как всегда, Барри внимательно за всем следил.
Избрание доброжелательно настроенного судьи и правда явилось настоящей победой, но пока не достигнуты определенные результаты, триумф оставался неполным. Фиск голосовал великолепно. Уже можно было приступать к рассмотрению дела Бейкер против «Крейн кемикл».
Направляясь на встречу с мистером Трюдо, на борту самолета с курсом на Нью-Йорк Барри решил, что их мальчика стоит еще немного подбодрить.
Ужин проходил в клубе «Юниверсити», на верхнем этаже самого высокого здания Джексона. Это было тихое, даже тайное, мероприятие, куда приходили только по приглашениям, причем не по напечатанным. Благодаря обзвону удалось собрать 80 гостей или около того. Вечер устраивался в честь судьи Рона Фиска. Дорин тоже присутствовала, и ей выпала честь сидеть рядом с сенатором Майерсом Раддом, который только что прилетел из Вашингтона. Подали бифштекс и лобстеров. Первым выступавшим оказался президент медицинской ассоциации штата, известный хирург из Натчеза, который почти со слезами на глазах говорил о том, какое чувство облегчения наконец испытало медицинское сообщество. Долгие годы врачи жили в постоянном страхе судебного преследования. Они выплачивали огромные взносы страховым компаниям. К ним предъявлялись совершенно необоснованные иски. Их правами злоупотребляли при даче показаний и на суде. Но теперь ситуация изменилась. И все благодаря новому направлению в деятельности Верховного суда, так что теперь они могли спокойно лечить пациентов, не опасаясь, что им всадят нож в спину. Он поблагодарил Рона Фиска за смелость, мудрость и приверженность делу защиты врачей, медсестер и больниц штата Миссисипи.
Сенатор Радд допивал уже третий стакан шотландского виски, а организатор вечеринки по опыту знал, что с четвертым стаканом начнутся неприятности. Он попросил сенатора сказать пару слов. Тридцать минут спустя, «поучаствовав» в сражениях по всему миру и решив все проблемы, кроме конфликта на Ближнем Востоке, сенатор Радд с трудом вспомнил, зачем пришел на мероприятие. Он никогда не пользовался записями, никогда не готовил речи, никогда не тратил время на лишние размышления. Одного его присутствия было достаточно, чтобы взволновать присутствующих. Ах да, Рон Фиск. Он вспомнил их первую встречу в Вашингтоне год назад и назвал его «Ронни» как минимум раза три. Увидев, что организатор показывает на часы, он наконец занял свое место и потребовал стакан виски номер четыре.
Следом выступал исполнительный директор «Торгового совета», ветеран многих кровопролитных боев с юристами-судебниками. Он красноречиво высказался о разительных переменах в развитии экономической системы штата. Новые и старые компании вдруг начали строить самые дерзкие планы, не боясь рисков, которые могут привести к судебному разбирательству. Иностранные фирмы также заинтересовались возможностью разместить предприятия на территории штата. Все благодаря Рону Фиску.
Репутация Миссисипи в качестве черной судебной дыры, свалки тысяч необоснованных исков, логова воинствующих юристов-судебников изменилась почти за один вечер. Благодаря Рону Фиску.
Многие фирмы увидели первые признаки стабилизации ставок по страхованию ответственности. Пока еще ничего определенного, но уже одно это казалось многообещающим. Благодаря Рону Фиску.
После воспевания множественных дифирамбов судье Фиску, от которых он чуть не смутился, его самого попросили сказать пару слов. Он поблагодарил всех за поддержку во время кампании. Он был доволен работой в суде на протяжении первых трех месяцев и уверен, что большинство присутствующих одобрят его политику в отношении ограничения пределов ответственности и компенсации убытков. (Бурные аплодисменты.) Его коллеги отличались умом и трудолюбием, а его самого восхищала интеллектуальная сторона дел. И он не испытывал никаких затруднений в связи с недостатком опыта.
От имени Дорин он поблагодарил их за прекрасный вечер.
Был вечер пятницы, и они приехали в Брукхейвен еще в приподнятом настроении от услышанных похвал и комплиментов. В полночь, когда они попали домой, дети уже спали.
Рон проспал шесть часов и проснулся в панике по поводу того, где ему найти кетчера.[15] Бейсбольный сезон уже начинался. Тренировки для одиннадцати- и двенадцатилетних были назначены на 9 утра. Одиннадцатилетний Джош неплохо продвинулся в своих успехах и призван был стать одним из самых перспективных новичков в лиге. Из-за работы, которая отнимала столько времени, Рон больше не мог занимать должность главного тренера. Он не успевал посещать все занятия, но твердо решил не пропускать ни одной игры. Он занимался с питчерами и кетчерами. А один из его бывших коллег по юридической фирме обещал взять на себя остальных и стать главным тренером. Еще один отец организовывал тренировки.
На дворе стояла первая суббота апреля, утро выдалось морозным по всему штату. Нервная кучка игроков и их родителей, а в особенности тренеров собралась в городском парке по случаю начала сезона. Дети девяти и десяти лет отправились на одно поле, одиннадцати и двенадцати — на другое. Всех игроков предстояло оценить, ранжировать, а затем разделить по командам.
Тренеры встретились за «домом»,[16] чтобы решить организационные вопросы. Как всегда, посыпались нервные смешки, удары по больному месту и легкие уколы. Большинство присутствующих работали тренерами в той же самой лиге год назад. Тогда Рон был еще популярным тренером, очередным молодым отцом, который часами торчал на поле с апреля по июль. Теперь же он чувствовал, что стал несколько выше других. Он провел блестящую кампанию и с рекордным отрывом выиграл важную политическую гонку. И уже только поэтому он был уникален по сравнению с остальными. В конце концов в городке Брукхейвен только один судья из Верховного суда. Однако он ощущал некую отстраненность, которая ему не особенно нравилась, впрочем, он не мог сказать, что она ему явно не нравилась.
